Стоять, бояться, раздеваться! - Мария Сергеевна Коваленко

– А как же я?..

Женский взгляд стал совсем жалостливым. Собачьим.

– А ты другого себе найди. Нормального. Чтобы потом детишек сообразить и в ЗАГС прогуляться.

– Значит, все-таки ты с ней спутался? Запал, как и остальные! Не устоял!

Всего за секунду от безобидной несчастной бабы и следа не осталось. Руслан даже рот не успел открыть, чтобы сказать: «Нет», как его уже обвинили во всех смертных грехах, пожелали «остаток жизни целовать зад своей секретарши» и вылили еще с дюжину обвинений.

Вначале Руслан даже слушал. Не оставлять же эту дуру одну на холоде в соплях и слезах! Грел пиджаком. Кивал чему-то своему. Но к пожеланию «импотенции» героический запал иссяк. А когда специальная отслеживающая программа на телефоне противным сигналом запиликала на весь дворик, он вмиг позабыл и про Валю, и про табун нетрезвых коллег, за которыми нужно было присматривать.

Не разбирая пути, Бадоев ломанулся к парковке на улице. Запрыгнул в свой джип. И двинулся за мигающим на карте значком.

И все-таки генеральный его подставил. Под монастырь подвел, вручив свою секретаршу. Никогда еще Руслану не попадались настолько двинутые бабы. Невозможно было просчитать ее действия, как он ни пытался.

То она скакала козой на детском празднике. То табуну мужиков позволяла трахать себя глазами на корпоративе. То ни с того ни с сего свалила домой, не дождавшись раздачи подарков.

От мысли, что Вероника уехала не одна, Бадоев чуть руль с мясом не вырвал. Зубы противно скрипнули о зубы. Вжал в пол педаль газа с такой злостью, будто днище джипа проломить собрался... Гнал по питерским улицам как чокнутый.

Но, когда затормозил у знакомого дома, когда увидел ее, одну, растерянную, напряженную, в тонкой шубке и туфлях среди сугробов, внутри будто что-то надломилось.

Даже задумываться над своими действиями не стал. Захлопнув дверь джипа, подошел к такси. Поднял свою замороженную Снегурочку на руки. Словно древнюю китайскую вазу, донес до двери подъезда. А там уже не сдержался.

Нереально было держаться, когда смотрела на него точь-в-точь как в каморке детского дома. Невозможно было не прикасаться, когда дрожала, словно лист на ветру.

– Предупредить сложно было?

Вжал ее всем корпусом в дверь. Облапив идеальную круглую попку, подхватил Веронику повыше. Чтобы даже острой шпилькой не касалась холодного снега. Легкая такая для ее роста и изгибов. Послушная.

– Вуайеризм замучил? Совсем болезнь расслабиться не дает? – Голубые глаза в свете луны блеснули. Совсем не так, как у другой женщины несколько минут назад. Без обиды, без жалости. Наоборот – с гордостью, со злостью.

– Не дает. Все силы из меня тянет.

Провел носом вдоль ключицы. Втянул запах. Тягучий, медовый. Такой, что кожу лизнуть сразу захотелось.

– А может, бабы другие тянут?

– С моим диагнозом у них без шансов.

– Тогда – к доктору. Я же говорила. – Всегда звонкий женский голос подозрительно осип. Даже привычные воинственные нотки куда-то исчезли.

– Поздно.

Каменный стояк уперся в шубку, словно собрался буравить вход в желанную норку сквозь все слои одежды.

– Не смей!

Вопреки приказу, ладони на мужских плечах сжались еще сильнее. Обхватили крепче.

– Не буду.

Руслан, не глядя на домофон, набрал нужный код. Внес свою ношу в теплый подъезд. А когда она открыла рот в немом возмущении, закрыл его самым надежным и испытанным образом. Губами к губам, руками под шубкой. До громкого стона, непонятного – ее или его.

Глава 8. Женская гордость против мужской ласки. Раунд первый

Бадоев уже и не помнил, когда так заводился последний раз.

Возможно, на первом курсе института, когда случайно задержался вечером на кафедре с молоденькой аспиранткой и разнес в хлам профессорский стол. Возможно, сразу после развода со сговорчивой секретаршей ЗАГСа, которая радовалась за него больше, чем он сам за себя.

А может, и никогда.

Крышу уносило с дикой скоростью. От стадии «Пристрелочный поцелуй в губы» до панического поиска презервативов прошло, наверное, не больше пяти минут.

Будь его воля, справился бы и быстрее. Член еще в лифте нашел лаз к тонкому платью и сквозь несколько слоев одежды высекал яркие искры. Руки тоже удобно устроились на попе, круглой, упругой, словно созданной для шлепков и качественного глубокого бурения.

Тормозила процесс сама владелица попы. В лифте ее Высочество вспомнила, что она не такая, и напомнила Руслану про диагноз. На площадке, с мужской рукой у себя в трусах, вдруг пошла на попятную и потребовала, чтобы убрался. А в тесном коридоре квартиры чуть не устроила битву с кровопусканием и скальпированием.

– Сволочь! Подонок! Ты вообще что о себе возомнил?! – расстегивая на Руслане рубашку, возмущалась эта фурия.

– Развлекаться к другим иди! У тебя баб целый гарем! Справишься! – шипела как змея, когда Руслан потянул в стороны полы черного платья и бросил его рваной тряпкой себе за спину.

– Я не буду с тобой спать! Губу закатал! Быстро! – стонала, зарывшись пальцами в коротком ежике, когда Бадоев зубами сдирал вниз бюстгальтер, покусывал набухшие вершинки и с варварской жестокостью сминал нежные полушария.

– Только посмей ко мне прикоснуться! – Терлась бедрами о твердый пах, пока выбирались из коридора.

– Псих ненормальный! – угрожала, проворно расстегивая ширинку и освобождая от боксеров каменного «младшего».

Потом Вероника тоже что-то кричала. Лицом в подушку. Глухо и эмоционально. Но Бадоев уже ничего не мог разобрать.

Сразу возле двери гостиной он наткнулся на диван. Жесткий и настолько узкий, что они бы не поместились. Потому сдернул со своей дамы кружевное безобразие, называющееся трусами. Перекинул возмущенную красотку через спинку, а сам устроился сзади. Наедине с роскошными длинными ногами, аппетитной попкой и фантастическим видом на узкую женскую спину.

Наверное, неправильно было первый раз угощать даму членом в такой позе. Мягкий ковер на полу или широкая