Нам было отпущено лето... (СИ) - Татьяна Лайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Господи, второй вызов за два дня, и все к вам в гостиницу! — недовольно бубнила женщина средних лет, неся с собой большой пластиковый чемодан.
— Сам в шоке, и все в один и тот же номер, — поддержал гостей в их негодовании.
— Так, кому плохо? Вам? — обратилась она ко мне в полумраке номера.
— Нет, мне не хорошо, но это пройдет через два месяца, даже уже чуть раньше. А вот если вы ей не поможете, — указал на кровать, где в позе эмбриона лежала Марина, — то это раньше может случиться слишком скоро.
— Следить за совей женщиной надо! Вы где с ней были? — ахнула она, подойдя чуть ближе.
— В лесу, — тихо шепнул медбрат, в котором я узнал вчерашнего работника бригады скорой помощи.
— Вы вторую смену? — спросил участливо.
— Вы, смотрю тоже! — мотнул он головой на кровать Марины.
Согласно кивнул головой и мы оба замолчали.
— Вы голышом по лесу бегали? — продолжала сыпать догадками врач.
— Не знаю, с этим она справилась без меня. А вот температура и больное горло, думаю, требуют вмешательств.
Женщина расстегнула чемоданчик, надела перчатки, присела на кровать и дотронулась до Марины, чтобы та выпрямилась для удобства осмотра. Как только ее рука коснулась тела, женщина ахнула и подскочила.
— Господи, Исусе! Эдик, она сейчас сгорит! — произнесла эмоционально она.
— Укол? — нехотя отозвался медбрат, — Может быть таблетки?
— Поздно таблетки, они и не усвоятся в таком пекле. Набирай шприц. И коли, потом осмотрим.
— Не-е-ет, — услышали мы истеричное верещания со стороны кровати.
Мы с врачом повернулись в сторону кровати. Марина сидела с поджатыми к подбородку коленками и обнимала ноги руками.
— Я думала она еле жива, а тут такая прыть, — покачала головой женщина в медицинских перчатках, — Эдик, быстрее, а то не уедем до утра.
— Я не позволю вам вкалывать в меня что-то! — прохрипела Марина.
— Марин, давай не будем показывать характер, тут не до этого, — попытался образумить женщину.
— Если так, то собирайся, Эдик поехали в больницу, выносите ее к машине, — скомандовала врач.
— Я не поеду в больницу, — еще истеричнее запищала сиплым голосом больная.
— А что вы предлагаете? Ждать когда кровь свернется? И констатировать смерть? — поставила руки в боки работница скорой помощи, — Эдик, где ты там! — гаркнула она на коллегу.
Перед нами со шприцом в руках появился медбрат, он спустил воздух из шприца с небольшой струйкой лекарства. В этот момент Марина заверещала и потеряла сознание.
— Прекрасно! — саркастично произнесла врач, — взрослая баба, а такие закидоны.
Я не знаю почему, но мне было неприятно от того, что так говорили о Марине. И вообще, хотелось ее защитить, поддержать, и помочь. Я скинул ботинки и залез на кровать, поднял девушку, сел с ней на край постели, положил ее животом на свои коленки и оголил ягодицу. Эдик не сразу понял, что надо делать, внимательно разглядывая упругую булочку. От этого взгляда, рука сама потянулась прикрыть ее.
— Чего стоим? — раздался недовольный голос врача, — мы еще долго будем тут стоять?
Медбрат наклонился, протер кожу спиртом, вколол укол и накрыл прокол ваткой.
— На, потряси, чтобы разошлось! — указал взглядом на свою руку, которая прижимала ватку и потряхивала ягодицу.
Взял у него тампон и стал совершать те же движения. Потом прижал его плотнее и натянул пижамные шорты поверх ватки. Перевернул Марину и уложил аккуратно на кровать. Врач подошла ближе, осмотрела ее. Послушала, проверила уровень насыщения кислородом, пульс, давление, что-то про себя сообразила. Потом выдала рекомендации, выписала препараты, мази.
— Если за два дня легче не станет, то просто отвезите ее в больницу. Там пусть отдыхает. Раз не может в номере отеля по-человечески отдохнуть, — цыкнула женщина, собрала свой чемоданчик, бросила перчатки в мусорную корзину и вышла из номера. За ней плелся Эдик.
Я еще раз осмотрел номер, Марину, которая уже просто спала из-за препарата входящий в состав укола. И понял, что на ночь ее оставлять нельзя. Кто-то должен присмотреть за ней, вдруг укол плохо подействует. Или надо будет срочно вести в больницу. Оглядел номер, что всегда мне казался компактным для люкса. А теперь был непозволительно просторный для того, чтобы лечь на диван. Он находился у противоположной стены, до которой было очень далеко, на мой взгляд. Взял подушку и теплое одеяло и даже не раздеваясь лег на пол рядом с кроватью. Долго вертелся из-за неудобства, ненужных мыслей, беспокойства, но все-таки заснул. Но спать пришлось недолго. Очень скоро Марина стала стонать, кричать мое имя, метаться по кровати. Первым делом проверил температуру, потрогав лоб. Он был потный, и достаточно прохладный. Это дало мне понять, что причиной ее поведения был не жар. И от понимания этого стало легче. Но на все мои шепоты, уговоры и поглаживания, она никак не успокаивалась. Лег рядом с ней, прижимая к себе. Она немного еще повозилась в моих руках, но быстро успокоилась, сладко продолжив спать. Уснул и я. И так хорошо спал, крепко и спокойно, что проснулся уже сильно позже привычного времени пробуждения. Пробежка, таким образом, отменилась. Аккуратно выбрался из кровати. Взял лист назначения. И вышел из номера. Сразу сходил в аптеку, все закупил, и отдал на ресепшен вместе с ключ-картой. Администратор послала горничную, чтобы та немного прибралась и отнесла лекарства. А сам пошел домой. Надо было принять душ и приниматься за работу. Это Марина на отдыхе, а я-то на работе.
Но все время, что я старался себя заставить заняться делами, у меня из головы никак не выходило состояние Марины. Я не хотел слухов от коллектива, да и не имел никаких прав и обязанностей перед девушкой, чтобы опекать ее или заботится о ней больше, чем о любой другой постоялице или постояльце отеля. Поэтому гнал мысли, гнал порывы, которые никак не прогонялись. Весь рабочий день был скомканным. Все раздражало. Срывался на сотрудниках, которые допускали какие-либо оплошности. Обычно я не сильно строг. Но в этот день спускал три шкуры даже за мелочи. Из-за этого и вокруг напряжение нарастало вместе с моим внутренним.
Проходя по территории отеля, услышал разговор недавно заехавших в отель девиц.
— Говорят, что она его родственница, вот и опекает, — произнесла одна девушка.
— Нет, это просто она выбрала беспроигрышный вариант его склеить! — возмущалась вторая.
— А что, если и так, она красивая, — мечтательно отреагировала одна из них.
— Что? — взорвалась вторая, — Она старая, как кляча Буденового.
Я готов был расхохотаться, но вместо этого прибавил шаг и скрылся за
