Росс Полдарк - Уинстон Грэм

- Пусть продолжают, - заявил он. - Мне не нужны пенсионеры.

- У нас есть победитель! - раскудахталась тетушка Агата. - Точно, у нас победитель, несомненно. Что ж, разве поединок не окончен? Эта птица выдохлась. Да благословит нас Господь, но как по мне, так она выглядит дохлой. Почему они не остановились?

- Я выпишу чек на сотню гиней, - обратился Уорлегган к Чарльзу ровным тоном, который никого не обманул. - И если вы пожелаете продать вашу птицу, то предложите ее сперва мне. Уверен, из нее выйдет толк.

- Это был удачный удар, - ответил Чарльз, его широкое раскрасневшееся лицо сияло от пота и радости. - На редкость удачный удар. Мало когда я видел лучший поединок с более удивительным концом. Ваша Перчатка - боевая птица.

- В самом деле, - согласился мистер Чайновет. - Королевская битва, как вы и сказали, Чарльз. Кто следующий?

- Кто дерется и сбегает, - произнесла тетушка Агата, пытаясь поправить парик, - сразиться еще один шанс получает, - хихикнула она. - Но не с нашим Герцогом. Он убьет его, если их снова сведут. Должна сказать, это было убийственное представление. Или раздражающее? Вы раздражены? Бедные проигравшие теряют больше, чем нужно.

К счастью, никто ее не слушал, поскольку выпустили еще двух петухов.

- У тебя нет права, - сказала Элизабет, - нет права или причины оскорблять мою мать. Я поступила так по своей воле и собственному разумению. Если ты и должен кого-то винить, то только меня.

Росс взглянул на стоящую рядом девушку, и весь его гнев внезапно испарился, осталась лишь боль от осознания того, что между ними всё кончено.

- Я никого не виню. Что сделано, то сделано, и я не хочу разрушать твое счастье. У меня есть собственная жизнь, и... мы будем соседями. Иногда мы будем видеться.

Фрэнсис отделился от толпы и смахнул капельку крови с шелкового галстука.

- Надеюсь, что однажды ты меня простишь, - тихо произнесла Элизабет. - Мы были так молоды. Позже...

С умершим сердцем Росс смотрел, как приближается ее муж.

- Не стал смотреть? - обратился Фрэнсис к кузену. Его привлекательное лицо раскраснелось от выпитого и съеденного. - Я тебя не виню. Такое разочарование после той схватки. А то было действительно впечатляющее представление. Что ж, дорогая, не чувствуешь ли ты себя покинутой в день свадьбы? Это так постыдно с моей стороны, и я обязан это возместить. Будь я проклят, если еще раз тебя покину.

Когда позже вечером Росс покинул Тренвит, то вскочил на лошадь и скакал многие мили, не разбирая направления, пока на небе не взошла луна, пока Брюнетка, не выказывавшая признаков былой хвори, опять не захромала. К тому времени он оказался очень далеко от дома, на голой, обдуваемой ветрами и незнакомой местности. Он развернул кобылу и позволил ей самой найти дорогу домой.

К его прискорбию, она не смогла этого сделать, и к тому времени, как показалась сломанная труба Уил-Грейс, дав понять, что он находится на собственной земле, уже давно настала ночь.

Росс поскакал вниз, в долину, расседлал Брюнетку и вошел в дом. Он выпил стакан рома и направился в спальню, рухнув в постель полностью одетым и обутым. Но когда на заре окна начали светлеть, его глаза еще оставались открытыми. Это был самый мрачный час в его жизни.

Глава пятая

Начало зимы показалось Россу бесконечным. Четыре дня непрерывных туманов наполнили долину, так что даже по стенам Нампары потекли потоки, а желтые воды ручья вышли из берегов. После Рождества морозы очистили воздух, а высокая трава на утесах заиндевела, скалы и отвалы рудников побелели, песок затвердел и окрасился соленой изморосью, пока беспокойные волны его не вылизали.

Часто заходила лишь Верити. Она была его связью с остальной семьей, приносила сплетни и составляла компанию. Они вместе прогуливались многие мили, иногда под дождем, вдоль утесов, когда на небе нависали низкие тучи, а море становилось тусклым и угрюмым, как покинутый любовник, иногда по песку у кромки моря, куда волны приносили всякий мусор и поднимали радужные туманы над своими изломанными вершинами. Росс шагал, иногда слушая Верити, гораздо реже он говорил сам, а она быстро шла рядом, ветер задувал ей волосы в лицо и окрашивал щеки румянцем.

Однажды в середине марта она пришла в неурочное время и остановилась, наблюдая, как Росс прибивает подпорку к балке в кладовке.

- Как твоя нога, Росс? - спросила она.

- Почти не тревожит.

Росс слегка лукавил, но другим это необязательно было знать. Он почти не хромал, заставляя себя ходить прямо, но боли его часто посещали.

Верити еще раньше принесла несколько банок со своими джемами, и теперь начала снимать их с полок и расставлять заново.

- Отец говорит, что если тебе не хватит фуража для скота, то можешь воспользоваться нашим. А еще у нас есть семена редиса и французского лука, если ты его любишь.

Росс немного поразмыслил.

- Благодарю, - ответил он. - На прошлой неделе я посеял бобы и горох. Места еще хватит.

Верити посмотрела на написанную собственной рукой этикетку.

- Как думаешь, Росс, ты сможешь танцевать?

- Танцевать? О чем это ты?

- О, я не про пляски под волынку, а про настоящий бал, какой будет в Труро в следующий понедельник. На Пасху.

Он перестал работать молотком.

- Может быть, если будет нужда. Да только я такой нужды не вижу.

Верити немного призадумалась, прежде чем снова заговорить. Из-за тяжелой работы за зиму Росс исхудал и стал бледнее. Он слишком много пил и слишком много размышлял. Верити помнила его легким на подъем, чувствительным мальчиком, всегда готовым повеселиться и поболтать. Раньше он пел. Этот же сухопарый, мрачный мужчина остался для нее незнакомцем, несмотря на все усилия узнать его поближе. Винить за это нужно было как войну, так и Элизабет.

- Ты еще молод, - сказала Верити. - Корнуолл полон жизни, если тебе она нужна. Почему бы тебе не пойти?

- Так ты идешь?

- Если меня кто-нибудь отведет.

- Это другое дело, - повернулся к ней Росс. - А Фрэнсис с Элизабет идут?

- Наверное, но еще не решили.

Росс снова взялся за молоток.

- Понятно.

- Это благотворительный бал, - объяснила Верити. - Состоится в зале для приемов. Там ты сможешь встретиться с друзьями, которых не видел с тех пор как вернулся. Развеешься от работы и одиночества.

- Это уж точно, - хотя эта идея его не особо привлекала. - Что ж, возможно, я это обдумаю.

- Возможно... Возможно, это и не имеет такого уж значения, - вспыхнула Верити. - Если не хочешь танцевать, если твоя нога еще болит...

Росс сделал вид, что не замечает ее румянца.

- Тебе придется так далеко добираться до дома, да еще в темноте и сырости.

- О, мне предложили провести ночь в Труро. У Джоан Паско, ты ее знаешь. Я спрошу их, не могли бы они приютить и тебя. Это было бы чудесно.

- Не торопись так. Я еще не решил, что поеду. Здесь много дел.

- Да, Росс.

- Вот и теперь мы запаздываем с посевами. Два поля еще под водой. И я не могу доверить Джуду работать в одиночку.

- Конечно, Росс.

- В любом случае, а не могу остаться на ночь в Труро, поскольку собирался поехать на ярмарку в Редрат во вторник утром. Мне нужно купить скот.

- Да, Росс.

Он осмотрел клин, который подсунул под балку, и остался неудовлетворен результатом.

- В котором часу я должен за тобой заехать? - спросил он.

В тот вечер он направился рыбачить на пляж Хендрона с Марком и Полом Дэниэлами, Заки Мартином, Джудом Пэйнтером и Ником Вайгасом. Ему не особо был по вкусу старый образ жизни, но пришлось вновь к нему вернуться под влиянием обстоятельств.

Погода стояла холодная и не подходящая случаю, но шахтеры настолько привыкли к мокрой одежде и низким температурам, что не особо обращали на это внимание, а Россу всегда было наплевать на погоду. Рыбу они так и не поймали, но вечер прошел довольно приятно, поскольку на пляже валялось в достатке плавника, и они устроили в одной из пещер большой костер, сели вокруг, рассказывали истории и пили ром, а из темных глубин пещеры доносилось эхо от их болтовни.

Заки Мартин, отец Джинни и десяти других ребятишек, был тихим и сообразительным коротышкой с веселыми глазами и постоянной седой щетиной на щеках - он никогда не носил бороду, но и не был чисто выбрит. Из-за умения читать и писать соседи считали его ученым человеком. Он приехал в Сол более двадцати лет назад из Редрата, и ему пришлось преодолеть местные предубеждения, чтобы жениться на дочери кузнеца.

Пока они сидели в пещере, он отвел Росса в сторонку и сказал, что миссис Мартин на него всё время наседает по поводу обещания, которое мистер Росс дал, когда заходил к ним в коттедж вскоре после своего возвращения. Это касалось Рубена Клеммоу и того, как он пугает юную Джинни, превратив ее жизнь в сплошное несчастье, повсюду за ней таскаясь, наблюдая за ней, пытаясь увести от братьев и сестер, чтобы переговорить наедине. Конечно, он пока еще не сделал ничего дурного, если бы сделал, они бы ему показали, но они не хотят, чтобы такое случилось, и миссис Мартин всё твердит, что мистер Росс должен поговорить с ним и, может, это приведет его в чувство.