Остров Свиней - Мо Хайдер

На меня смотрела пара пустых глаз, а под ними виднелось чье-то рыло. Свиная голова. На изгороди. Передвинув бинокль вправо, я обнаружил еще одну — те же грубые черты, те же пустые глаза и свисающий язык. Опустив бинокль, я вгляделся повнимательнее и увидел неясные светлые пятна, расположившиеся один за другим поверх изгороди, словно головы на средневековых укреплениях, через каждые три метра, совсем как горгульи на другой стороне.

— Откуда они взялись?

— Я же вам говорил — Малачи очень болен. Он хочет нас запугать.

— А если бы я спросил Бенджамина Гаррика, что бы ответил он?

Блейк не отрывал взгляда от противоположной стороны ущелья. Когда он заговорил, его голос звучал обреченно:

— Если бы вы спросили Бенджамина Гаррика, он бы сказал, что их поставил туда Пан. Он бы сказал, что Пан может голыми руками разорвать на части живую свинью.

9

Судя по всему, у Гарриков оказалось не так уж мало последователей. Они сумели убедить по меньшей мере пятнадцать других членов общины в том, что Пан действительно живет на острове Свиней под контролем Малачи — или, что еще хуже, без него. Блейк знал, что я не отступлюсь, поэтому на следующее утро отвел меня в их коттедж, чтобы поговорить. Буря, которую он обещал, и в самом деле разразилась, за ночь накрыв остров темными облаками, окутав серым туманом и моросящим дождем. Когда в одиннадцать утра мы двинулись в путь, деревня будто исчезла — сквозь туман пробивался лишь оранжевый свет электрических огней.

Гаррики жили на том конце дорожки, который спускался к пристани. Их коттедж, когда-то выкрашенный в светло-зеленый цвет, теперь стал почти белым. Это было единственное жилище с телевизором — над крышей красовалась антенна. Сидя в хорошо освещенной кухне с веселенькими полосатыми шторами, мы пили из дымящихся кружек кофе и поедали испеченные Сьюзен шоколадные пирожные с орехами. Соверен сидела на валике дивана в соседней комнате. Она молчала, но я знал, что она смотрит на меня с насмешливой, понимающей улыбкой. На ней были черная футболка с изображением Аврил Лавинь и плиссированная мини-юбка с пряжкой, ее длинные худые ноги подрагивали, словно она танцевала под какую-то музыку, звучащую только у нее в голове.

Откинувшись назад, я открыл блокнот.

— Я сумею помочь вам лишь в том случае, если вы расскажете мне все, — сказал я. — Мы будем говорить о Малачи — и вы должны рассказать мне все, что о нем знаете.

Сьюзен Гаррик покраснела.

— Мне это не нравится, Блейк, — сказала она, посматривая то на меня, то на моего спутника. — Такой подход мне не нравится. А как же наше соглашение от марта две тысячи пятого года?

— Сьюзен, никакого соглашения не было, — ровным голосом ответил он. — Это ты сказала, что не будешь разговаривать с посторонними, но я тебе ничего не обещал. Я действую в интересах всей общины.

— Ну, не знаю, — сказала Сьюзен, потирая ладонями руки, на которых выступила гусиная кожа. — Я лишь уверена: если Малачи узнает, что мы об этом говорили, он снова пришлет сюда это… создание. Мне не хочется его провоцировать.

— Мистер Оукс, — обратился ко мне Бенджамин, — а это обязательно? Мы только хотели, чтобы вы рассказали о том, как трудно нам приходится на Куагаче, и о том, как мы к нему привязаны. Мы просто хотели убрать Малачи с острова, чтобы можно было прийти туда и изгнать то, что он попытался там оживить.

— Бенджамин, Сьюзен! — Блейк оставил свой кофе и перегнулся через стол, взяв их руки в свои. — Сьюзен, Бенджамин, это очень важно. Джо сказал мне, что не будет ничего писать, пока мы не расскажем об этом.

Сьюзен пристально посмотрела на меня.

— Это правда?

— Это важно для того, чтобы пробудить интерес у читателей, — сказал я, как мудрый дипломат. — Их нужно чем-то привлечь.

Сьюзен посмотрела на мужа, который только покачал головой и пожал плечами.

— Блейк всегда поступает по-своему, — мрачно сказала она, двигая крошки, оставшиеся на ее тарелке. — Всегда одно и то же. — Она посмотрела на Блейка; на фоне голубого платья ее лицо выглядело заметно постаревшим. — Когда я говорю, Блейк, не пытайся меня одернуть. Я знаю, ты поступаешь так только потому, что боишься, но меня это ранит.

— Я не пытаюсь тебя одернуть. Просто согласись, что если люди узнают о безумии Малачи, это только усилит нашу позицию.

— Но это вовсе не так, — обращаясь ко мне, продолжала Сьюзен. — Он не безумец. Он порочен. Он занимается вещами, с которыми не должен связываться ни один христианин, и все об этом знают, даже Блейк.

— Занимается? — спросил я. — Чем же он занимается?

Сьюзен пронзила меня взглядом своих бледно-зеленых глаз.

— Там, где есть свет, мистер Оукс, там в равной мере присутствует тьма. Давайте скажем прямо: это не безумие. Малачи научился вызывать биформу.

— Что такое биформа?

— Получеловек-полузверь. — Она понизила голос и слегка наклонилась ко мне. — Что? Вы думаете, это невозможно? А куда, как вы думаете, ведут эти шахты в южной части острова?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но передумал. Первое правило беспринципного писаки — никогда не выражай сомнения и не высмеивай. Когда кто-то говорит, что видел на крыше лицо Элвиса, не смейся.

— Миссис Гаррик, — осторожно начал я, достал ручку и записал в блокноте слово «биформа». Я чувствовал, как Соверен смотрит на меня из соседней комнаты, ожидая, что я скажу. — Блейк предполагает, что эта… эта биформа на видео — сам Малачи. Может быть, замаскированный. Он считает, что…

— Я знаю, что считает Блейк! — раздраженно перебила меня Сьюзен. — Но он не видел этого монстра. А я видела.

— Вы его видели?

— Ну да, — довольная собой, сказала она. — Я же говорила, что вам следует воспринимать меня всерьез. — Улыбаясь, она встала и подошла к стоявшему возле стены буфету, выдвинула ящик и вернулась к столу с ворохом каких-то бумаг. — Почти три года назад, задолго до того, как появилось это дурацкое видео. — Сьюзен положила передо мной бумаги. — Было поздно. Все уже легли спать, и была моя очередь относить отходы в сарай. Я шла по той дорожке — вон там… — Она наклонилась и указала в направлении трапезной. — За окном туман скручивался в тонкие спирали, когда я вдруг почувствовала… — Она помолчала. — Я вдруг испытала ужасное ощущение, мне показалось, что… — Она положила руку себе на шею, как бы заново переживая тот момент. Серые тени от падающих за окном дождевых капель скользили по ее лицу, словно слезы.

— Ну и? — пробормотал я. — Вы вдруг почувствовали, что…

Закашлявшись, Сьюзен покачала головой.

— Что за мной наблюдают. Волосы вот здесь — ну, вы знаете, на шее — встали дыбом, я подняла голову и увидела это. Оно сидело на дереве, словно какой-нибудь лев.

— Ну хорошо, — спокойно сказал я, отложил ручку, взял верхний листок, развернул его и разложил на столе. — И это… — Передо мной был сделанный углем рисунок, по краям слегка смазанный и испачканный, но в целом мастерски выполненный. Большая его часть представляла собой листву, но кое-где ветви расступались, и в одну из них с обезьяньей силой вцеплялась тщательно прорисованная человеческая ступня. Рядом с ней виднелась ягодица и… о Господи, мне захотелось улыбнуться… хвост! Он свешивался с ветки по меньшей мере сантиметров на шестьдесят.

— Видите, как оно сидело? — Сьюзен опустилась рядом со мной на корточки, для равновесия держась за стол. В соседней комнате Соверен с отвращением резко выдохнула — ей было стыдно за свою маму. — Видите? Вот так. — Сьюзен приподнялась так, чтобы я мог видеть, как ее ноги в коричневых леггинсах переходят в туристские ботинки и домашней вязки носки. — Я могла видеть вот эту часть. — Она неопределенно обвела рукой свою ногу и ягодицы. — Отсюда досюда. Я не видела то место, где хвост прикрепляется к телу, потому что оно было скрыто в ветвях, но видела сам хвост.

— И как долго это существо находилось на дереве? — Я взял в руки следующий листок. Тот же рисунок, но под немного другим углом.

— Я закричала, и оно убежало.

— Мы обыскали всю эту часть острова, — сказал Бенджамин. — И не смогли его найти. Поверьте, мы искали.

Я просмотрел остальные бумаги, снова и снова натыкаясь на тот же рисунок.

— Нога вполне человеческая.

— Да — и вся кожа совсем как человеческая, даже на хвосте. Темно-коричневая — ну, знаете, как на выделанной коже. Я видела ее достаточно близко, чтобы говорить об этом с уверенностью.

— Это латекс. Хорошо сделанный костюм, — сказал Блейк. — У Малачи, видно, были на то свои причины.

— Тогда, — сказала Сьюзен, выпрямившись, опустив руки на стол и наклонившись так, чтобы заглянуть Блейку в глаза, — тогда скажи мне вот что, Блейк. Если это был костюм, то как он заставил хвост двигаться?