Остров Свиней - Мо Хайдер

— Малачи?

Он поднял палец, призывая меня к молчанию.

— Да. Сам Малачи. Он занимался — уж не знаю чем, но чем-то таким, что для нас не значит ничего, а для него все.

— Что? В каком-то нелепом опереточном костюме с…

— Мысль о том… — прервал меня Блейк, нервно поглядывая по сторонам. — Мысль о том, что можно… можно вызвать Вельзевула, Пана или сатану, — это просто чушь. Вы это знаете, и я это знаю. Там на видео был Малачи.

— Но не все с вами согласны. Ведь так?

— Пожалуйста! — прошептал он. — Говорите потише.

— Почему Гаррики так напуганы? — прошептал я. — Сьюзен вне себя — думает, что я что-то затеваю, кого-то искушаю. Пусть вы уверены, что там на видео Малачи, но они-то так не считают. Они ведь думают, что он привел на Куагач сатану, не так ли? — Я приподнял фонарь и направил его на деревья; в его свете самые обычные вещи казались какими-то странными. — Они думают…

— Тсс!

— Они думают, что здесь есть что-то сверхъестественное.

— Решение пригласить вас сюда было нелегким. — Блейк положил руку на мой фонарь и мягко отвел его в сторону. — Многие наши люди очень суеверны — Бенджамин, Сьюзен и некоторые другие. Они считают, что чем меньше будет обсуждаться то, что происходит на Куагаче, тем лучше, что рассказывать об этом чужим, ну… не стоит.

— Да, я это уже понял.

— Поверьте мне, Джо. — Блейк приблизил ко мне свое лицо. — Поверьте, сегодня я и сам засомневался в том, нужно ли было вас привлекать. А теперь, — он снова включил фонарь и направил его на дорожку, — давайте с этим покончим.

С этими словами Блейк снова двинулся вперед, на сей раз немного быстрее, будто желал убежать от слов «Вельзевул», «Пан», «сатана», словно те повисли на ветвях деревьев — там, где он их произнес.

Я последовал за ним по серебристой дорожке, нагнал его и уже собирался что-то сказать, как вдруг увидел впереди какую-то маленькую и бледную тень.

— Что за… — Я остановился и быстро направил на нее луч своего фонаря. Маленькое сгорбленное существо, высотой не более шестидесяти сантиметров, оно не двигалось и напоминало человечка, сидевшего к нам спиной. — Что за чертовщина, Блейк? — пробормотал я, осторожно приближаясь. Пройдя мимо, я обернулся и направил в лицо человеку луч фонаря. — Горгулья?

— Да, — раздраженно пробормотал он. — Считается, что они…

— Я знаю, что считается. Они должны отпугивать… — Не договорив фразу, я повернулся и посмотрел вперед на дорожку. Она продолжалась еще несколько метров, а затем исчезала среди деревьев. Где-то за ними находились ущелье и дом, в котором живет Дав.

— Понятно, — сказал я, снова повернувшись к горгулье. У нее были странные стеклянные глаза, как у тех кукол вуду в Луизиане. — Она преграждает дорогу. Это Гаррики ее здесь поставили — чтобы не пропустить дьявола, не так ли?

— Оставьте ее, — прошептал Блейк. — Нам нужно идти. Мы уже почти пришли. — И он снова пустился в путь, оставив меня стоять возле горгульи и представлять, как Сьюзен или Бенджамин поднимались сюда и устанавливали ее лицом к югу, чтобы загородить дорогу. «Господи, — подумал я, глядя на темные деревья, — Дав прекрасно проделал свою работу, убедив всех членов общины в реальном существовании дьявола. Он настолько их напугал, что они превратили свою церковь в крепость на тот случай, если придется искать в ней убежище».

Выключив фонарь, я направился за Блейком, чувствуя, как глаза горгульи смотрят мне в спину. Некоторое время тропа шла вниз, затем начался крутой подъем — до тех пор, пока мы не оказались в узкой лощине. Затем заросли впереди внезапно расступились, открывая вид на небо и луну, поливающую все своим ледяным светом. Пройдя последние несколько шагов, я остановился рядом с Блейком, глядя на распростертый под нами Куагач.

— Господи! — выдохнул я. — Господи!

Мы стояли на длинном уступе. С того места, где находился наш наблюдательный пункт, он резко спустился примерно на тридцать метров к высохшему руслу реки, усеянному валунами величиной с дом. Метрах в пятистах отсюда снова начинался подъем, отмеченный отдаленной цепью деревьев. Теснина между двумя склонами была совершенно безжизненной. Ни единого дерева или куста, все пустынно и чуждо, словно на другой планете. Среди валунов попадались странные коричневые предметы, мерцавшие в свете луны, когда по ней пробегали облака. Постояв некоторое время, я понял, что они собой представляют.

— Это бочки? — спросил я. — Контейнеры? Откуда они здесь?

— Перед тем как мы пришли сюда, это место было свалкой для химических отходов.

Сделав несколько фотографий, я огляделся по сторонам и обнаружил на уступе еще несколько знакомых фигур. Снова горгульи. Они были расставлены с интервалом в три метра лицом к ущелью, их глаза выжидающе поблескивали. За уступом, на котором мы стояли, возвышался крутой откос, на нем трехметровыми красными буквами были написаны слова: «Изыди, сатана. Изыди, сатана. Изыди, сатана».

— Боже мой! — тихо сказал я, опустив фотоаппарат и пристально вглядываясь в эти буквы. — Боже ж ты мой! Кое-кто здесь и вправду здорово напуган. — Присев на корточки, я сделал еще несколько снимков. Буквы были такими огромными, что вблизи их было трудно разобрать — они явно предназначались для чтения на расстоянии. Например, когда вы стоите среди деревьев на другой стороне ущелья.

— Вот оно что! — глядя на эти деревья, сказал я. — Он живет там, не так ли? Вот почему вы все это понаставили. — Подойдя к краю уступа, я прищурился в темноту. — Мы можем здесь спуститься? Я хочу подойти поближе.

— Нет. До той стороны острова, где живет Малачи, можно добраться только на лодке и… не нагибайтесь, пожалуйста. — Блейк схватил меня за рубашку, пытаясь оттащить назад. — Джо, пожалуйста, это очень опасно. Если вы здесь спуститесь, то можете не вернуться обратно живым. Да и в любом случае…

Я обернулся.

— Что в любом случае?

Блейк замялся и, насколько можно было видеть в лунном свете, побледнел, поняв, что сказал лишнее.

— Нет, ничего. Просто это очень опасно. Очень опасно.

— Да нет. — Выпрямившись, я посмотрел на него с иронией. — Нет. Вы хотели сказать вовсе не это. Что же вы хотели сказать?

— Ничего.

— Нет, хотели!

— Нет! — твердо сказал он.

Я вздохнул.

— Ну, если вы ничего не хотите мне сказать, я выясню это сам. — И я двинулся вперед по уступу, огибая горгулий и пытаясь с помощью фонаря найти место, где можно спуститься.

— Стойте!

Я обернулся.

— Только если вы скажете мне то, что собирались сказать.

Он остановился, опустив глаза и неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Постановление о непричинении беспокойства, — не глядя на меня, пробормотал он.

— Что? Что такое?

— Я сказал «постановление о непричинении беспокойства». Малачи имеет против нас такое решение. Он обращался в суд.

— Он обращался в суд? — эхом повторил я. — Боже мой, Блейк! — Наклонившись в его сторону, я улыбнулся — это начинало мне нравиться. — Чем же вы это заслужили?

— Ничем. Малачи очень болен. Мы не сделали ничего плохого.

— Почему же тогда он получил против вас судебный запрет?

— Потому что он сумасшедший! Сумасшедший. Мы не сделали ничего плохого! — Блейк замолчал, тяжело дыша и вытирая с лица пот — так, словно ему было трудно себя контролировать. Сняв через голову бинокль, он протянул его мне. — Вот, смотрите. У него там настоящая крепость.

Опустив камеру, я взял бинокль. Передо мной мелькнули край какого-то валуна, куча ржавых бочек, желтая этикетка, предупреждающая о наличии опасных веществ. Противоположный откос отличался от того, на котором мы стояли, — он был темнее и меньше. Подняв бинокль, я обнаружил там, где начинались деревья, какую-то сетчатую структуру.

— Это что — еще одна изгородь? Он поставил изгородь типа вашей?

— Да.

— И когда же он возвел это маленькое чудо?

— Два года назад. А видеокамеры вы заметили? Сейчас они нацелены на нас, Джо.

Я медленно переместил бинокль. Изгородь шла по всей длине откоса, а перед ней располагались по меньшей мере четыре десятка видеокамер. Все они были нацелены на залитое лунным светом ущелье и, посверкивая, смотрели на нас немигающим взглядом.

— Если нас эти видеокамеры заснимут, он сможет доказать нарушение судебного постановления, и мы никогда не получим доверенность.

— Так вот она, ваша Берлинская стена! Стало быть, здесь все и происходит. — Я уже собирался опустить бинокль, когда перед окулярами мелькнуло нечто такое, чему я не мог подобрать названия. Я быстро поднял бинокль, передо мной снова мелькнула изгородь и…

— Блейк! Это еще что такое?

На меня смотрела пара пустых глаз, а под ними виднелось чье-то рыло. Свиная голова. На изгороди. Передвинув бинокль вправо, я обнаружил еще одну — те же грубые черты, те же пустые глаза и свисающий язык. Опустив бинокль, я вгляделся повнимательнее и увидел неясные светлые пятна, расположившиеся один за другим поверх изгороди, словно головы на средневековых укреплениях, через каждые три метра, совсем как горгульи на другой стороне.