Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста - Сергей Минаев

— А вы уверены, что я стою не на истинном пути, господа? Вы тут мне рассказываете про какие-то правила, про болельщиков. Раз уж мы начали проводить аналогии, то вернёмся к игре, как определению. Раз это игра, то наша задача — понравиться аудитории. Устроить шоу, которое вырвет её из спячки. А аудитория сама выберет победителя. И чем сильнее персона, тем лучше шоу, а значит, больше популярности. И наоборот — хорошие шоу ведут сильные фигуры. Я просто одна из них. И как показывает практика, аудитория пока выбирает меня.

— Молодой человек, — «Гердт» закашливается, вынимает носовой платок и сморкается, — молодой человек. Позвольте узнать, вы имеете представление, что будет, если это самое ваше шоу «вырвет аудиторию из спячки»? У вас есть гарантии, что она не захочет узнать, каким образом столь молодой и талантливый шоумен устраивает все эти красочные фейерверки? Вы готовы устроить аудитории «сеанс магии с полнейшим её разоблачением»?

— Антон, вы на самом деле полагаете себя фигурой? Вы это сейчас со всей ответственностью заявляете? — пристально смотрит на меня Черкасов.

— Я даю повод считать себя не вполне нормальным? — удивляюсь я.

— Судя по всему, так оно и есть. А что? Тогда это многое объясняет, — кивает головой «Иваныч», — а мы тут с ним время тратим. — Он стучит по своим «командирским» часам и качает головой.

— Антон, я ещё раз убедился в том, что вы не до конца понимаете механику восприятия политтехнологов аудиторией. Вы неверно полагаете, что люди считают вас какой-то там фигурой. Более того, они даже о вашем существовании не подозревают. А вы им насаждаете какие-то животные инстинкты. Разбудить пытаетесь. Я вам помогу. — Черкасов подходит к шкафу и достаёт оттуда какую-то книгу: — Вот, послушайте:

"Тут она замолчала и в страхе прислушалась: в лесу неподалёку кто-то громко пыхтел, словно огромный паровоз. «Уж не дикий ли это зверь?» — мелькнуло у неё в голове.

— А в вашем лесу много тигров и львов? — робко спросила она.

— Это всего-навсего Чёрный Король, — сказал Траляля. — Расхрапелся немножко!

— Пойдём посмотрим на него! — закричали братья, взяли Алису за руки и подвели к спящему неподалёку Королю.

— Милый, правда? — спросил Траляля.

Алисе трудно было с ним согласиться. На Короле был красный ночной колпак с кисточкой и старый грязный халат, а лежал он под кустом и храпел с такой силой, что все деревья сотрясались.

— Так можно себе и голову отхрапеть! — заметил Труляля.

— Как бы он не простудился, — забеспокоилась Алиса, которая была очень заботливой девочкой. — Ведь он лежит на сырой траве!

— Ему снится сон! — сказал Траляля. — И как по-твоему, кто ему снится?

— Не знаю, — ответило Алиса. — Этого никто сказать не может.

— Ему снишься ты! — закричал Траляля и радостно захлопал в ладоши. — Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была?

— Там, где я и есть, конечно, — сказала Алиса.

— А вот и ошибаешься! — возразил с презрением Траляля. — Тебя бы тогда вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне.

— Если этот вот Король вдруг проснётся, — подтвердил Труляля, — ты сразу же — фьють! — потухнешь, как свеча!"

— Узнаете? — Черкасов закрыл книгу.

— Это… это, по-моему, из «Алисы в Зазеркалье», — сказал я.

— Это сказка про пешку, которая стала королевой, ни разу за игру не разбудив спящего короля. — Он поставил книгу на полку и обернулся ко мне: — Вы любите английскую литературу?

— Не все, — ответил я, чувствуя, что окончательно тупею.

— Я надеюсь, Антон, что после нашей беседы вы сделаете соответствующие выводы. Либо прекратите играть против правил, либо прекратите заниматься СМИ в целом. Я ясно излагаю?

— Куда уж яснее.

— Тогда давайте на этом закончим. У меня к вам личная просьба. Передайте Вербицкому, что он, в силу возраста, должен понимать, что Лондон — это не так уж далеко отсюда. В случае чего. Резюмируя. Я надеюсь, Антон, что это моё предупреждение заставит вас задуматься. Второго не будет.

— Может быть, передадите мне для него наглядное пособие? — усмехнулся я, показывая на плакаты. — А то я боюсь, не смогу передать со всей суровой марксистской прямотой.

— Скажите, Антон, а вы не боитесь однажды на самом деле узнать, что напрасно называют Север крайним? — «Гердт» снял очки и начал протирать их тряпочкой, вытащенной из бокового кармана пиджака.

— В смысле?

— Ну, в смысле увидеть своими глазами, что он бескрайний? — Он подышал на очки и снова принялся протирать их.

— Я после сегодняшнего нашего диалога понимаю, что страхов у меня осталось меньше, — признаться, я устал от этой демагогии и хотел, чтобы наша встреча скорее закончилась.

— В самом деле? Ну, тогда я вам его дарю. В смысле Север. Возьмите визиточку. Вдруг пригодится. Не дай бог, конечно. — Он протянул мне карточку, встал и пошёл к выходу. За ним встали Черкасов и Иваныч.

— До свидания, Антон. Проводи его, пожалуйста, — кивнул Черкасов Иванычу. — Я надеюсь, Антон, вы дома ещё раз проанализируете нашу встречу и сделаете работу над ошибками.

— Постараюсь, — отвечаю я и выхожу вслед за Иванычем. В лифте я достал из кармана визитку, которую дал мне «Гердт»:

Скуратовский Евгений Малютович

Эксперт

Bassmann — Ooh yeah!

Pravo LTD

Cудебные тяжбы

Правовая поддержка вашего бизнеса

Юридические консультации

Раздумывая, зачем она мне, я автоматически перевернул её и прочёл мелкий шрифт на обороте:

I will see you in far-off places

(r) Моrrisey

Прочёл и тут же убрал в карман.

Внизу дежурный мент выдал мне пластиковый пакет с надписью «Общепит». Заглянув внутрь, я обнаружил свои вещи, сданные при пересечении металлической рамы. Мы с Иванычем вышли на улицу, молча дошли до второго милицейского кордона, миновали его и остановились рядом с «Мерседесом», доставившим нас сюда.

— Ну, бывай, журналист, — усмехнулся Иваныч.

— Вам тоже всего самого хорошего, — улыбнулся я. — Вы, кстати, меня до дома не подбросите? Или до того места, откуда взяли?

— А ты заработал на такое такси-то? — Иваныч посмотрел на меня с плохо скрываемой неприязнью. Видимо, он на самом деле жалел, что меня не расстреляли.

— Понял. Не дурак. Стало быть, доеду сам как-нибудь. — Я кивнул головой и пошёл в сторону Старой площади.

Когда я вышел на площадь, хлынул сильнейший ливень. Благодаря тому, что у кафе «Прадо» всегда стоят таксисты, я не слишком сильно вымок. Сев в первую же машину, я объявил тысячу рублей и уже через тридцать минут принимал душ в собственной ванной.

После душа я лежу на диване. Одним глазом я смотрю телевизор, по которому идёт какой-то документальный фильм о Великой Отечественной. На экране о чём-то увлечённо беседуют офицеры СМЕРШа.

Я чертыхаюсь, прогоняя неприятную ассоциацию, и закрываю глаза.

Властелин медиа

Мы всей командой сидим в комнате для переговоров, временно переоборудованной в кинозал. Позади всех сидит Вербицкий. На растянутом на стене экране — рабочая версия документального фильма «Чья-то чужая нефть». Даже не документального, а, как сказано в титрах, «героико-публицистического эпоса». Минут тридцать шёл рассказ о детстве, отрочестве и юности Ходорковского в пряничном стиле «когда был Миша маленький с кудрявой головой, он тоже лазил в валенках по вышке нефтяной». Затем рассказ пошёл о становлении компании «Юкос» и превращении её в Закрома. Реально, закадровый голос так и сказанул — «Они создали Закрома Родины». В тот момент, когда я собрался уж было зевнуть, началась жесть. Пошли кадры про арест.

Голос за кадром:

«Как Прометей, он нёс народу России свет свободы и либеральных ценностей. Он шёл наперекор Системе, высоко подняв голову. Он просто делал свою работу. А в это время чьи-то злые глаза уже следили за ним».

Камера показывает чьи-то глаза в прорезях спецназовской маски. Следующий кадр — Михаил Ходорковский изображён Прометеем, прикованным к скале. Его атлетичный торс перекрещен цепями, ноги закованы в кандалы. Он мудро и вместе с тем печально смотрит из-под очков куда-то на Восток. Туда, где рождалась заря и нефть. С наступлением темноты с той же стороны прилетает двуглавый орёл, держащий в лапах скипетр и державу. Головы орла, как и полагается государственной птице, смотрят в разные стороны. Орёл камнем падает с небес и начинает двумя клювами яростно долбить печень Ходорковского, сжирая её без остатка. Лапы орла попеременно охаживают Прометея по голове скипетром и державой.

— Мама родная, — я хватаюсь за виски, — Вадик, кто это снимал?

— Ну, так… паренёк один молодой, а что, не нравится? — обернулся Вадик в искреннем изумлении. — Что конкретно?

— Что ж он употребляет-то? Барбитураты? Нет… скорее всего кислота…

Голос за кадром:

«За ночь печень регенерировалась и даже чуть увеличивалась в размерах. Если посмотреть на неё поближе (наезд камеры), то под тонкой плёнкой можно было различить нефтяные вышки, капилляры нефтепроводов, новые перерабатывающие предприятия, сотни бензовозов и тысячи бензоколонок, заседания совета директоров и рост акций, увеличение ЕВITDА и выплаты дивидендов, хороших друзей и верных подчинённых, жарящих вместе шашлык в Нахабино, лицей для талантливых детей и региональные программы развития.»