Кое-что о лампочках и деревьях - Владимир Торин

class="p1">Поковырявшись в душе, Артур Клокворк ничего не нашел. Кажется, отчаяние все же победило его. Он пытался… несмотря ни на что, пытался не падать духом, не опускать руки и не терять надежду, но раз за разом этот отвратительный день доказывал ему, что ничего хорошего в жизни неудачника Артура Клокворка из Странных Окон не произойдет. Хорошему просто неоткуда взяться. С самого утра буквально на каждом шагу его подстерегали одни лишь беды…

Вот и сейчас продавец шестеренок уже почти подошел к двери своего домика, как вдруг две эти вещи – шаг и беда снова состыковались, как зубчики парочки его шестеренок.

Что-то вцепилось в ногу Артура. Что-то что пряталось в снегу…

Мистер Клокворк запрыгал на месте в попытках выпутаться, но неизвестная штуковина все не отпускала. Исцарапав себе лодыжку, порвав носок, в ярости он все же сорвал с себя эту отвратную штуковину, которая на деле оказалась длинной ржавой проволокой.

Ну все! Терпение лопнуло! Сперва увольнение, потом череда невзгод, затем ему досталось тростью, далее потеря шестеренок и похищенная ёлка, а теперь еще вот это! Проклятая ржавая проволока, которая… которая… сама собой намоталась на его палец пружинкой, как на ветку, и…

Намоталась пружинкой… как на ветку…

Мистер Клокворк замер. Его глаза округлились и заблестели.

– А что если?.. – пробормотал он, испугавшись той идеи, которая его посетила. – Но у меня не получится… или… Нет, я должен попробовать!

Артур крепко сжал проволоку и ринулся через сугробы к свалке металлического лома, которая громоздилась у задней стены его домика. Лицо продавца шестеренок покраснело, руки дрожали от нетерпения и предвкушения.

Время еще есть…

– Я сделаю его! Я сделаю праздник!..

…Каморка Артура Клокворка была размером со спичечный коробок, не больше: верстак, старая пружинная кровать и полтора шага между ними. Хотя сейчас и эти полтора шага здесь едва ли можно было отыскать. В единственной комнате продавца шестеренок громоздился различный хлам, который он натащил сюда со свалки: мотки проволоки, пружины, колесики, дюжина сломанных зонтиков.

Мистер Клокворк весь взмок, цилиндр съехал набок, очки запотели, но он этого даже не замечал. Он гнул и гнул проволоку, несмотря на то, что пальцы покраснели и распухли, и совсем не обращая внимания на то, что окно распахнулось, а через него с улицы ветер заносит снег.

Артур прикручивал и соединял, гнул спицы зонтиков и обматывал их проволокой. Конструкция постепенно росла, к ней крепились деталь за деталью. Хлама в комнатке становилось все меньше – в дело пошли сломанные часы, погнутый анемометр, ржавый корпус старого кофейного варителя. В какой-то момент творение мистера Клокворка встало на шесть разномастных колесиков…

Артур с головой ушел в работу, а Странные Окна готовились встречать праздник. Родители звали детей с улицы, мадам По с помощью Джорджа начала накрывать на стол, а старый мистер Бипвиш устроился у окна своего чердака с телескопом, выглядывая в темном заснеженном небе сани Человека-в-красном.

Новый год был все ближе…

***

Вечерний Тремпл-Толл замер – приближающийся праздник уже можно было буквально потрогать руками: окна тепло светились, из дымоходов ползли струйки дыма, разнося по улочкам и площадям запахи пудинга и запеченного гуся, трубы пневмопочты дрожали и гудели – в капсулах, которые по ним носились, к своим адресатам спешили новогодние открытки…

У задней стены Рынка-в-сером-колодце, где проходили десятки, если не сотни бурых труб, располагались так называемые Свечные ряды. Здесь продавали керосин и фитили для ламп, горючее масло, растопку для каминов, уголь и, разумеется, свечи. Сейчас здесь было пусто: торговцы распродали весь заготовленный товар, заперли окошки своих лавок и отправились по домам.

В самой глухой части переулка, в темном закутке, было место торговца стеклянными лампочками. К глухой щербатой стене примостилась небольшая тележка на трех колесах под полосатым навесом: над прилавком висела гирлянда из лампочек, на тележке рядками выстроились разномастные стеклянные шары с фигурным проволочным плетением внутри.

На стульчике рядом обычно сидел и сам торговец – лениво включал-выключал свои лампочки рубильником, ожидая покупателей. С каждым щелчком лампочки одна за другой загорались, мигали, гасли, снова загорались. Смотреть на них долго было решительно невозможно: начинали болеть глаза, а все вокруг становилось белым.

Рядом с прилавком стояли афишные щиты с изображенными на них стеклянными шариками и кофейными мотыльками, кружащими вокруг. Также там столбиком был выписан подробный список всех имеющихся в продаже лампочек:

– «Огненноголовый». Для фонарей, больших залов. Банки и многолюдные конторы………………20 фп.

– «Искра». Просторные квартиры. Театры. Клубы. Почта. Полиция. Яркая лампочка спасет вас от очков! ………………10 фп.

– «Рыжий». Лампочка для средних квартир. Вкручивайте внимательно! ………………8 фп.

– «Тускляк». Свет для обывателей. Быстро покрывается нагаром. Можно получить ожог буквально сразу после вкручивания. Легко бьется. Часто теряется по дороге домой. Излучает тусклый свет………………6 фп 50 пп.

– «Сверчок». Лампочка для рабочих, торговцев, матросов и солдат. Для переносных фонарей. Не споткнитесь!………………5 фп.

– «Мистер Слепец». Лампочка для слепых. Не смотрите, что цена ламп снижена вдвое. Разве вы хуже других? Просто порадуйте себя скрипом вкручивания………………2 фп 5 пп.

«Мистер Балб и сыновья» – было указано на плакате, но сыновей поблизости никогда не наблюдалось.

Сам же мистер Балб был обычно занят тем, что скучал, тоскливым взглядом провожая редких прохожих, которых, видимо, по ошибке занесло в его тупичок и которые не обращали никакого внимания на его праздничную (он был уверен, что она весьма праздничная) иллюминацию.

Тремпл-Толл – все же не Старый центр: здесь почти нет квартир с электриситетом, а масло, керосин и даже газ – намного дешевле. Что уж говорить о свечах – вместо одной-единственной лампочки их можно купить целую связку, и еще останется на спички.

Местные относились к стеклянным лампочкам пренебрежительно и недоверчиво: еще бы, ведь те бьются, горят слишком ярко, а еще их заставляет светиться какая-то невидимая энергия, которая идет по тонким медным проводам. Мало кто в Саквояжне мог осознать, как это – заковать в кандалы молнию, чтобы потом зажигать и гасить ее по первому желанию. И это еще если забыть о том мрачном типе, с которым электриситет и все, что с ним связано, ассоциировались. «Злодейские технологии злодея Замыкателя!» – говорили в Тремпл-Толл, и никому не было дела, что электриситет появился задолго до него. Здесь никого не волновало, что в Старом центре все высотные дома-башни уже давно освещены электриситетом.

Вот так и вышло, что электриситетные лампочки в Саквояжном районе