Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были - Виталий Иванович Зюзин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выезд на Клязьму
Никто не знал, куда мы едем и что там будем делать. Ну, решили и выехали. Помню очень молодого, веселого, громкого и борзого Рому Албана с темными волосами, который один год тогда и был на тусовке, а потом куда-то запропастился. Ехало человек 30, если не ошибаюсь. По дороге, слава богу, никто к нам не привязался – ни контролеры, ни менты, ни урлы, так что доехали весело и спокойно. И бесплатно. Это было святое. Место называлось Пирогово (почти Комарово, как у Скляра[15]). Ни еды толком с собой не припасли, ни выпивки. Впрочем, последняя и не пригодилась. И так почудили. Во что-то типа футбола или фрисби поиграли, погуляли, посидели, поболтали. Но главная идея созрела, когда на речке увидели привязанные лодки. Отцепили одну, разделись догола (одни мальчики, к сожалению), искупались, залезли в лодку и под дружный смех и улюлюкание поплыли с одним веслом. Потом то ли весло выронили, то ли не справились с управлением, сидя впятером или больше, но вынесло нас «на люди». Мы привлекли внимание отдыхающих не только тем, что громко ржали, визжали и кричали, но и тем, что были в чем мама родила. Волосатые дикари. Хипповать так хипповать! И тут, откуда ни возьмись, по берегу побежали серые мундиры, размахивая руками, свистя в свистки и чуть ли не хватаясь за табельное оружие. Никаких документов голые люди предъявить не могли, и денег на проезд из отделения до своих вещичек тоже не было. Этакий принудительный нудизм в общественных местах вышел. Но ничего, обошлось. И до вещей добрались, и целы-невредимы остались, и смеху было!
На Клязьме. Инга Киевская, Рома Албан и другие
Из пипл-бука: «В следующую нашу вылазку на купание в Пирогово нас тоже винтили. Герой дня был Рома Албан, в штанах переплывший реку, побывавший в ментах и так же, босиком и без рубахи, возвратившийся к нам на автобусе. Но настроение было отличное – море, не то что речка, по колено! И пели, как нельзя к месту, блюз, автором которого мы считали Криса:
По Миссисипи плывут пироги,
В пирогах хиппи, не мыты ноги.
А рядом с ними, ругаясь матом,
Плывет огромный аллигатор…
Плывите, хиппи, грудь нараспашку,
На грязном теле – следы тельняшки…»
Однако по признанию в ютубе Хана Манувахова, эту песню написал он сам с Александром Ефименко в конце 60-х, и слова там были чуть другие.
Подпольные концерты на «Соколе»
Выписываю из пипл-бука, потому что мне казалось, что этот концерт или концерты были проведены в подполье дома Маши Ремизовой, а я его помню только на «Соколе». Но, оказывается, эти розовато-охристые основательные сталинские дома там были и есть в некотором количестве. Так что запись из пипл-бука (1988) будет поточнее:
«Через несколько дней (после клязьминского купания) Билл предложил провести в подвале на Соколе андеграунд (в прямом смысле) сейшн. [Подполье было в виде капитального обширнейшего бомбоубежища на солидной глубине.] Всем идея очень понравилась, за исключением, может быть, Синоптика. Гена Саблин играл с Джанис и Димой Прониным, потом предлагал принять Иисуса в свое сердце, помолившись и взявшись за руки. Играли еще Саша Фролов из “27-го километра”, Поня, которому подпевала половина обдымленной аудитории, кто-то еще из “Пилигрима”. А под пронинское “Пойдемте собирать листья” повизжали и поорали всласть. После этого была еще пара концертов там же, но в конце нас разогнали дружинники из-за того, что сигаретный чад поднимался вверх в квартиры и удушал жильцов».
Рассуждение 2. Куда сходить? Чем развлечься?
Хоть хиппи и называли себя выспренне – «дети цветов», но в большинстве своем в ежедневном поведении, особенно между собой, когда не надо показывать свою особость, проявлялись самые обычные человеческие качества и слабости характеров, которые многих доводили до банального алкоголизма и наркомании, бессмысленного бродяжничества и полной социальной неустроенности. А когда появлялись у них дети, то это была зачастую катастрофа… Например, тот же фактурный Саша Пессимист, так красноречиво писавший о нелюбви окружающих к себе и нам, таким прекрасным и замечательным, сам просто ненавидел своего пасынка, что выражалось в любом взгляде и слове, тому адресуемом. А вообще большинство жило в своих норках, по возможности минимально контактируя с окружающим неприветливым миром. Или опять-таки испытывая себя на прочность на мучительных автостопах, с тем чтобы увидеть примерно то же самое, что они могли видеть в любом пригороде рядом с собой… Там вдали, за эти тысячи километров, их никто не ждал и смотреть было особо нечего, так как заброшенная, неухоженная столетиями страна большевицкой властью была доведена до полной разрухи, а отношения между людьми также дошли до довольно низкой ступени…
Аполлонистый Пессимист
Я был всегда против такого примитива и однобокости, тем более что начинал в истинно артистической тусовке Кроки – Сольми, где общение в кружке единомышленников и креативность были важнее и домоседства, пусть даже в обнимку с умными книжками, и постоянных разъездов без определенного смысла. Синей птицы пропал и след, но небо время от времени все-таки манит синим взмахом ее крыла…
Не стоило начинать социально протестное движение, выделяться, нарываться и прочее, если все заканчивалось тем же, чем у гопников в подворотне. То есть пьянство плюс чисто наркоманское существование было ни мне, ни многим даже тем, кто так жил, неинтересно, недостаточно и требовало не столько развлечений, сколько наполнения каким-то особым, активным занятием (с выделением адреналина) серого вещества и расширения горизонтов, черт возьми! Смысл выделяться и отгораживать себя от фальшивого мира мог быть только тогда, когда мы сами могли бы создавать ежедневное отличие от окружающего совка интеллектуальным, творческим и даже бытовым усилием. Не то чтобы все были такие креативщики, таланты и духовные подвижники, а просто сидение по флэтам с гремящим роком, косяком или вмазкой было и опасно, и неимоверно скучно. Большинство только рассуждало о каких-то крутых писателях, философах, интересных фильмах, книгах, картинах и идеях, но сами, как правило, не могли ни на что особенное разродиться, оправдываясь евангельскими словами «будьте как дети». Нас тянуло порисовать, пописать стишки, показать их, сходить куда-нибудь на выставку чего-нибудь несовкового, людей интересных посмотреть и пообщаться, проявить себя миру, с противоположным полом опять-таки где-то встретиться и потусоваться. Но где? Не на комсомольском же собрании…
Кстати, даже многие хипповые коммуны разваливались именно из-за замкнутости, монотонности и вследствие нараставшей конфликтности на чисто бытовой почве. Обособленность от неинтересного внешнего общества уютна, но без открытости к себе подобным и постоянного привлечения свежих идей и сил такая флэтовость приводит к такой же тоске… И тут бывали застой и вымирание, как у динозавров…
Идеи, как нам самим развлечься и самовыразиться, исходили из простой невозможности найти вовне что-то, что могло бы удовлетворить молодую, несерьезную публику. Это сейчас на любой вкус и кошелек концерты, клубы, интернеты, путешествия по заграницам и походы в супермаркеты. А что тогда имелось из более-менее несоветского? Не на ВДНХ же ходить любоваться свиноматками по 500 кило… Был зал Московского горкома графиков на Малой Грузинской, на вернисажи «Двадцатки»[16] и прочих объединений которого выстраивались часовые очереди. Оно, конечно, были Третьяковка и Пушкинский, в которых именно в это время стали проводиться масштабные тематические выставки. А постоянные экспозиции уже в зубах застряли. В мемориальные и экзотические музеи, типа Музея музыкальной культуры и Зоологического, не тянуло. Бывали,