Рецепты долголетия. Жемчужины медицины Востока и Запада - Савелий Кашницкий

Иногда дети имеют фобии, нехарактерные для семьи ребенка, но совпадающие с предыдущей личностью.

У юноши с острова Таити на теле имеется большой бородавчатый эпидермальный невус на затылке, ближе к левому уху. Мальчик помнит жизнь дяди – брата отца, убитого ударом в голову тяжелым предметом. Кроме того, у мальчика врожденная деформация ногтя на большом пальце ноги, что соответствует хроническому воспалению инфекционного происхождения на том же пальце у дяди. Родственник страдал этим недугом несколько лет перед смертью.

Еще в 18 проанализированных Стивенсоном случаях два родимых пятна на теле ребенка соответствуют местам входа и выхода сквозных огнестрельных ранений на теле предыдущих личностей. В 9 из них меньшее, круглое по форме пятно соответствует входу, а большее, неправильной формы пятно – выходу.

Площадь поверхности кожи среднего взрослого мужчины – 1,6 кв. м, или 160 квадратов 10×10 см. Вероятность того, что одно родимое пятно соответствует ране – 1/160. Вероятность же подобного соответствия у двух родимых пятен – 1/25600, то есть случайное совпадение практически исключено.

В Бирме доктор Стивенсон обследовал девочку, лишенную голени. Она помнит о другой девочке, погибшей под поездом, которой сначала отрезало правую ногу, а затем поезд переехал туловище.

Дети, хранящие воспоминания из жизни предыдущей личности, делятся ими с окружающими, начиная с двух-трех лет, когда хватает лексики для таких рассказов. А прекращают делиться воспоминаниями к пяти – семи годам, когда начинают понимать, что эти странные рассказы создают им проблемы в мире рациональных взрослых людей, неготовых к восприятию информации такого рода.

Колесо кармы вращается вспять

Наталья Демина много лет проработала врачом, то есть была профессиональным материалистом. Защитила кандидатскую диссертацию, что подтверждает ее высочайшую квалификацию. Так бы, возможно, она и провела оставшуюся жизнь в белом халате – эту выстраданную и любимую профессию редко оставляют по собственному желанию. Но жизнь распорядилась иначе.

Проводя психотерапевтические беседы с пациентами, она часто замечала: проблема уходит лишь после того, как названа и проговорена.

Но порой встречались проблемы, найти концы которых не удавалось. Призывы врача к пациенту вспомнить не всегда мобилизовали его память. Видно, нередко начало проблемы укрывается за пределами нашей памяти.

Но известно ведь, что не весь житейский опыт помещается в коре головного мозга – этом оперативном хранилище. Есть еще подкорка – «генеральное фондохранилище», куда доступ обычно закрыт. Открывают его только специальные приемы. Такие, к примеру, как психическая регрессия, разработанная выдающимся американским психотерапевтом Станиславом Грофом.

И Наталья Александровна отважилась прибегнуть к не традиционным для нашей медицины методам погружения пациентов в дальние закоулки их памяти. Оказалось, люди вспоминают не только далекое младенчество, но и первые минуты пребывания в этом мире, и сам процесс родов, и, что совсем уж непривычно для материалистической науки, период внутриутробной жизни.

Но и это не самое удивительное. При достаточно успешной регрессии в памяти пациентов всплывают эпизоды из жизни, которая по многим признакам не относится к нашему времени. Пока нет конкретных подтверждений увиденного, к нему можно относиться как к ретрофантазиям. Но зачастую такие подтверждения появляются.

И тогда память возвращает человеку его утерянные миры.

Сама Наталья Александровна страдала туберкулезом. Его не удавалось вылечить, пока подкорка не подсказала: болезнь локализовалась в том месте, куда вонзилась фашистская пуля. В предыдущей жизни Демина была мальчишкой-разведчиком, который в годы Великой Отечественной отважно забирался в глубь расположения немецких войск под Москвой. Однажды его, раненого, учуяла овчарка. Мальчишку схватили и повели на расстрел. В памяти сохранились тычки в спину дулом немецкой винтовки и нетерпеливое «Шнэль, шнэль!».

Уже в нынешней жизни учительница литературы как-то требовала от Наташи произносить слово «шинель» с твердой гласной э. Девочка была неспособна выговорить это слово, ее била дрожь. Ни она сама, ни учительница не могли понять, что происходит.

Кстати, собак Наталья Александровна по непонятной до определенного времени причине недолюбливает, а овчарок в особенности. Когда муж собрался было завести четвероногого друга – как назло овчарку, – жена решительно воспротивилась.

Ее собственный опыт, конечно же, не столь убедителен для других, но незаменим для самой Деминой: без него была бы невозможна ее нынешняя работа по лечению пациентов методом регрессии.

Когда Наталья Александровна описала в деталях своей матери все переживания ее – роженицы, мама с изумлением их подтвердила: да, новорожденную малышку поливали водой из кувшина; врач, державший девочку на ладони, действительно имел огромную лапищу; акушерка была пухленькой; а сквозь белые стены роддома с облупившейся штукатуркой просвечивали грязно-зеленые пятна…

Потрясение матери воспоминаниями дочери о собственных родах было столь сильным, что она настояла на совместной поездке во Владивосток, где в далеком 1946 году Наташа появилась на свет. Такой экскурсии обычно не бывает. Дочка водила маму по местам своего появления на свет и предсказывала каждую мелочь, которую они тотчас и наблюдали.

Один пациент Деминой, упав с велосипеда, разбил коленку. Рана затянулась, но боль не прекращалась. Травматологи терялись в догадках: никаких видимых причин для столь продолжительной боли не было. В процессе регрессивного погружения в прошлое выяснилось, что в 12-летнем возрасте мальчишка ушиб коленку в том же месте. Но и на этом его страдания не прекратились. Из подсознания всплыло, что мама пациента, имея двухнедельную беременность, упала с велосипеда.

Откуда берется безответная любовь? Никто не знает. А доктор Демина убеждена: ситуация наследуется из прошлой жизни, в которой двое этих людей уже встречались, причем один причинил другому зло (вплоть до убийства). Возобновление знакомства в новой жизни одному отрадно: есть шанс искупить свою вину, другому же оно нестерпимо, вот он и убегает.

Бывает, впрочем, и так, что дожизненные воспоминания скрепляют союз людей. Светлана пассивно принимала ухаживания молодого человека, но отчего-то не могла решиться связать с ним свою жизнь. Это продолжалось до той поры, пока он не уговорил возлюбленную отправиться с ним в Египет. Там он показал ей как раз те места, в которых оба они, в то время жители Древнего Египта, были счастливы. После этого все сомнения у девушки отпали.

Забавная бывальщина, пожалуй, не вызвала бы особого доверия, если б не случилась она с дочерью и нынешним зятем Натальи Александровны.

Валя выросла в семье, где не было мужчин. Ивановна – отнюдь не ее настоящее отчество, а дань памяти бабушке Валентине Ивановне. Кто был отцом, в семье никогда не обсуждалось. Офицер, приехавший на короткую побывку с фронта, отправился с Валиной матерью на дачу, где и случился скоротечный роман. Потом военный уехал и больше в жизни одноразовой подруги никогда не возникал. Мать и сестра отговаривали беременную рожать неизвестно от кого. Но женщина сохранила ребенка и вырастила девочку без отца.

Только открывшаяся в ходе лечебных сеансов с Деминой память о собственном зачатии открыла Валентине правду об ее отце. Она услышала ласковый голос матери, шепчущий: «Стасик».

Валентина узнала это, когда матери уже не было в живых. Но тетка, сестра матери, в ответ на вопрос племянницы смущенно признала: да, звали его Станислав.

Совместная работа Натальи Александровны с Валентиной Ивановной (так уж осталось в паспорте) пошла дальше: в ходе более глубокой регрессии пациентка погрузилась в свою жизнь во Франции времен Людовика XIV. Она, молодая, прелестная девчонка, была представлена королю в одном из залов Версаля, убранство которого отчетливо, как в кино, видит и сейчас. Известный венценосный ловелас не упустил очередного случая: обольстил юную красотку, после чего милостиво выдал ее замуж за приближенного дворянина. Коварство «короля-солнце» и принудительный брак с нелюбимым настолько ожесточили ее сердце, что неприятие к мужчинам сохранилось не только на всю жизнь, но на триста лет вперед: Валентина до сих пор ненавидит представителей «противного пола».

Доктор и ее пациентка настолько сдружились в ходе погружений Валентины в прошлое, что сговорились вместе совершить – даже не скажешь теперь путешествие – паломничество во Францию. Увидев на деревьях особенные птичьи гнезда, какие встречаются только в этой стране, Валентина Ивановна их припомнила: таких много было на границе Нормандии и Фландрии, где находился родительский дом. Мать (та, французская), вспомнила паломница, носила длинное черное платье с белым кружевным воротником. Сразу подумалось: почему испанское? Вспомнился отцовский дом. Позднее, порывшись в книгах по истории архитектуры, убедилась, что и дом выстроен в испанском стиле. Оказалось, в то время в областях северной Франции, сопредельных с Фландрией, все – и мода, и архитектура – долго оставались испанскими.