Обмен мужьями Правдивая история нестандартной любви - Луиза Леонтиадес

Невозможно, но правда.

Мортен взглянул на меня, поднимающуюся по ступенькам и одним прыжком оказался рядом. В нём оказалось больше мальчишества, чем я думала. И, точно также, как когда я встретила своего мужа, я сразу представила себе как могли бы выглядеть наши дети. Мортен обнял меня и сказал: “Больше не виртуальные!”

­— Привет, — неуверенно произнесла я, а затем молчала до тех пор, пока мы не зашли в соседний бар, тщательно выбранный нами за его непопулярность. У нас было так много общего, но он по прежнему был для меня чужим.

Когда я обнимала Мортена, лицо Жиля было непроницаемо. В конце концов, в великой схеме всего, объятия ничего не значат. Я регулярно обнимаю многих своих друзей: мужчин и женщин. Но это объятие было символическим. Это был не просто жест. Это было возможное начале чего-то гораздо большего. Елена мило улыбнулась и тоже обняла меня, прежде чем повернуться к Жилю, и поцеловать его в обе щеки. Она была одета по последней лондонской моде, и когда она сняла куртку, её аура распространилась, заполнив бар. Я чувствовала себя, как будто я нахожусь в присутствии кого-то особенного. Или даже “Кого-то” — с большой буквы “К”.

Мортен оказался совершенно другим человеком, если смотреть на него в контексте его брака. Они с Еленой добавили к разговору множество “мы”. “Тогда мы делали то-то и то-то… Когда мы пришли на вечеринку… Когда мы узнали то-то и то-то…”

В результате мы с Жилем тоже превратились в “мы”. Две пары сидят друг напротив друга, обсуждая свои жизни и приключения без малейшего намёка на столпотворение эмоций, которое испытали за последние две недели две заново сформировавшиеся пары. На меня навалились новые сомнения. Я снова оказалась на привычной “моногамной почве”. Мы вчетвером спокойно сидели в баре. Мы выглядели нормально. Я чувствовала себя изолированной, что тоже не добавляло мне уверенности. Может быть, всё, что произошло в последние четыре недели было только сном?

Елена начала заказывать еду и напитки. Даже в этот поздний час, она заказывала их с полнейшей уверенностью человека, ожидающего повиновения. Она говорила по испански. Так как она почти не знала французского, она предпочитала говорить на своём родном языке, полагая, что раз они оба основаны на латыни, они достаточно схожи, чтоб быть понятой. И она оказалась права.

А я, напротив, была ошеломлена. Я ожидала, что буду заказывать за нас всех, тем более, что у нас с Жилем это всегда было именно так. Одна опора моей уверенности рухнула. На мне больше не лежала ответственность. Я не была хозяйкой. Я была чужестранцем в незнакомой стране. Закончив заказывать, она повернулась ко мне, сочувственно склонила голову и спросила: “Со скольки мужчинами ты спала? Мортен говорит, что их было множество.”

И в этот момент рассыпалась вторая опора. Я сделала здоровенный глоток водки с тоником.

“Он прав” — нерешительно ответила я, чувствуя себя неуверенно в радикально честном разговоре с впервые виденными людьми. “Но их было очень много потому, что я искала любовь. Естественно, не находя её. Это было саморазрушительное время. Возможно, поэтому мне сложно говорить об этом.”

Я была очень горда тем, что мне удалось это сказать. Жиль взял меня за руку под столом. Только он знал, как я стыдилась своего саморазрушительного прошлого. Как мои бывшие парни раз за разом использовали меня как сексуальный объект. Как я, мягко говоря, не наслаждаясь этим, проникалась отвращением к себе. До тех пор, пока не появился Жиль.

“О нет, дорогая, я не знала, что это тебе не нравилось. Это ужасно,” — сказала Елена и ласково сжала моё плечо. Мне хотелось, чтобы она оставила эту тему. “Бедная девочка. Не печалься. Меня тоже подвешивали и подавляли. Мортен помог мне выйти из этого. Он замечательный психоаналитик.”

Теперь подавляли меня. Понимала ли я это — было не важно.

— Однако, есть разница между подавлением и предпочтениями, — заметил Мортен.

Я расслабилась настолько, насколько это было возможно. Очевидно, что совсем немного.

Мортен добавил: “Если тебе нравится не всё, что делает Жиль, это нормально.” Он взял меня за другую руку. Интересно, мне только кажется, что бармен смотрит на нас несколько вопросительно? Внезапно, я почувствовала себя озорной грешницей.

Елена была другой. Уверенной в себе. И мы стали такими же.

Скорость, с которой изменялись мои эмоции, изумляла. От легкомысленной радости к отчаянной неуверенности и обратно за три секунды. Мои чувства отражались на лице Жиля. Он смотрел на мою руку, которую держал другой и смеялся как школьник. Его нос сморщился, а на обеих щеках появились ямочки. Елена тоже засмеялась, её глаза сияли. Мы все держали друг друга за руки под столом. Мортен сказал мне: “Не хочешь ли ты выйти покурить?”

Я подумала: “Но ведь не только покурить, ага?” Я была готова нырнуть с головой. Я была готова покинуть свой законный брак и начать немного запретную связь с незнакомцем.

Обмениваясь за последние недели сотнями писем, мы с Мортеном раскрыли друг другу свои дурные стороны, одной из которых было удовольствие от совместного курения. Ни Елена ни Жиль не курили. Более того, они относились к курению резко отрицательно. Оно было для них отвратительно. Запретно. Опасно. И, как они говорили, очень вонюче. Но это давало нам первую возможность побыть наедине. Я не курила четыре месяца, и если что-то могло заставить меня закурить, то это был этот шанс. Шанс на первый поцелуй.

Вы можете раздеваться перед вебкамерой. Вы можете шептать ласковую чепуху в телефон. Вы можете даже писать страстные декларации в почте. Но ничто, ничто не сравнится с возможностью прикоснуться к чьим-то губам и тем самым подтвердить то, что вы начинаете отношения с кем-то, не являющимся вашим мужем.

В первый момент мне хотелось убежать. Заплакать и сказать, что всё это было ужасной ошибкой. Но так как я уже смотрела в глаза человека, в которого влюбилась, было уже поздно. Я была подобна Нео из Матрицы, падающего по кроличьей норе. Мне надо было узнать — насколько она глубока. Дрожащими руками я взяла свою куртку и вышла с ним наружу.

Проблема была в том, что он не мог дотронуться до меня, пока я не дотронусь до него. Впрочем, мне не требовался повод в виде сигареты, чтоб положить руки на его талию. Взять управление на себя было для меня самым простым решением. Чем быстрее мы поцелуемся, тем быстрее я узнаю. Разве это не чёткий признак для определения истинной любви? Он посмотрел на меня и улыбнулся той самой улыбкой, которую я столько раз видела за последнюю неделю через вебкамеру.

Он сказал: “Пожалуй, будет нормально, если я обниму тебя?”