Служанка в высшем свете - Элизабет Роллз

Ее руки тряслись, когда она возилась с первой пуговицей своего лифа. Негромкий звук со стороны кровати привлек ее внимание. Она мельком бросила взгляд — и пальцы застыли на второй пуговице. Он снял жилет и в этот момент выпутывался из рубашки.

При виде мускулистого тела Макса у Верити пересохло во рту. Огненные блики скользили и блестели на твердых выпуклостях. Она никогда не знала, что мужское тело может быть настолько другим, настолько прекрасным.

Тихий смех заставил ее вновь поднять глаза на его лицо, и тогда она поняла, что поддалась гипнозу. Ее рот пересох еще более, когда она встретила его горячий взгляд.

— Не забывайте про ваши пуговички, сердце мое. — Его голос был полон жаркого стремления. — Я не собирался отвлекать вас.

Она закрыла глаза и заставила пальцы повиноваться. Вторую пуговицу, затем еще и еще. Пуговица за пуговицей, пока платье не повисло на ней свободно. Она стояла, не понимая, что делать дальше, не видя, но мучительно сознавая его присутствие на кровати, зная о том, что его взгляд все еще жжет ее.

— Спустите его с плеч, пусть упадет до талии.

Она не обнажена. Еще нет. На ней все еще была ее сорочка. И нижняя юбка. Дрожа, Верити повиновалась, чувствуя, что ее соски затвердели от внезапного озноба. Платье упало на бедра, остановленное их нежной округлостью.

— Тебе не будет холодно, — донесся шепот. — Я тебя согрею. — Это прозвучало как обещание. На мгновение повисла тишина. Затем голос продолжил: — Теперь спусти его с бедер. Пусть падает на пол.

Жар его голоса пульсировал в ней.

По-прежнему плотно зажмурив глаза, она поколебалась, потом сделала глубокий вдох и подчинилась. Никогда еще она настолько не чувствовала свое нижнее белье. Ее кожа ощущала каждый шов, расположение каждого аккуратного стежка.

— Развяжи юбку. — Отрывистый и хриплый, его голос лишил подвижности ее пальцы.

Она боролась с пояском, пока он наконец не поддался, и все же не решалась отпустить его. Она никак не могла поверить, что сняла с себя платье по приказу мужчины и сейчас снимает нижнее белье.

— Разожми руки.

Она медленно открыла глаза. Он был полностью раздет и лежал, опершись на локоть. По крайней мере, Верити полагала, что он раздет полностью. Она сглотнула. Покрывало Макс натянул до талии, и она не могла себе представить, что он оставил на себе брюки. Его глаза, горящие и жаждущие, жгли ее насквозь.

О боже. На что она согласилась?

— Разожми руки, — повторил он.

«Ты согласилась стать его любовницей. Через минуту ты ляжешь в эту постель и отдашься ему».

Дрожа, она ослабила хватку и почувствовала, как юбка соскользнула по ее ногам и легла на полу. Осталась только рубашка. Глубоко вздохнув, она взялась за тесьму…

— Нет. Я разберусь с этим сам. Теперь иди ко мне.

Обостренными чувствами ощущая, как обволакивает ее застывшие босые ноги мягкий ковер, она пошла к нему. Шаг за шагом. Пока ее бедра не наткнулись на постель. Большая теплая рука коснулась ее, погладила мягкую кожу ее бедра, обвела его округлость, исследовала его. Она стояла и дрожала под его нежной лаской. Потом почувствовала, что его руки охватили ее ягодицы и неумолимо подтягивают ближе, пока она, чтобы избежать падения на кровать, не уткнулась в нее коленями.

— Теперь открой глаза, моя милая, — прошептал он. — Не прячься от меня. Иди сюда. Верь мне. — Его рука продолжала гладить ее, дразня, но не требуя. — Верь мне.

Она медленно подняла веки и посмотрела ему в глаза.

Глава 5

Макс подумал, что может просто взорваться от этого зрелища. В ней боролись страх и желание, но за ними он увидел слепое доверие.

Красивые женщины раздевались для него и прежде с опытной расчетливостью, разжигающей мужчин, но никогда и ничто не волновало его кровь так, как вид этих тонких дрожащих пальцев, перебирающих пуговицы. Это зрелище зажгло в нем огонь, подпитываемый желанием выбраться из постели, схватить ее в охапку и закончить работу за нее. У него не было сил дожидаться, пока она снимет с себя рубашку.

Он опустил взгляд на ее рот. Мягкие и розовые губы, нижнюю она прикусила зубами, сдерживая дрожь. Он сомневался, что она вообще понимает, что делает.

Господи помоги, но она же прекрасна! Сорочка была старая и поношенная, много раз стиранная ткань нежно облегала ее мягкие округлости. Ее груди поднимали тонкую материю, и его кровь вскипела при виде темных затвердевших сосков. Какая сладость! Скоро, очень скоро он подомнет ее под себя, попробует эту мягкую плоть на вкус. Желание вызвало дикую боль в чреслах, оно кричало и молило. Не в силах справиться с собой, он протянул руку и взял в ладонь одну грудь, проведя большим пальцем по твердому пику.

Он почувствовал ее дрожь и понял: страх. Не страсть. Пока еще нет. Он мрачно напомнил себе, что она, вероятно, потеряла девственность с болью и ужасом унижения. Даже если Годфри заставил ее согласиться, то, что произошло, все равно было изнасилованием. Эта мысль претила ему. Его совесть сделала еще одну, последнюю попытку.

— Селина, ты уверена?

Огромные глаза встретили его взгляд.

— Я… да. — И дрожащий шепот: — Да. Я хочу этого. Я хочу тебя.

Макс чувствовал, как трепещет она с каждым вздохом. Она пришла к нему по своей воле, доверилась ему. Его желание могло подождать. Оно никуда не денется. И это было ничто по сравнению со стремлением доставить ей радость, дать ей нежность и мягкость, которые она заслуживает.

— Милорд? — Ее дыхание пресеклось на губах, когда он ласкал ее груди. Ответная жажда пульсировала в ней, нарастающий прилив желания, которое его чуткие пальцы ощущали как волну жара, пронизывал и плавил ее до самых костей.

Рука замерла, и она приподнялась, умоляюще прижимаясь к нему.

— Макс, — поправил он мягко. — Здесь, в постели, я Макс. Твой любовник. Здесь нет никакого лорда. Только Макс и его возлюбленная. Приди ко мне.

Он сел и потянулся к ней. Мощные руки сомкнулись вокруг нее, прижали к его телу, заключили в тесные объятия. Она полулежала под ним, окруженная, окованная оградой его силы. Уязвимость, должно быть, ужасала ее. Но теперь, здесь, она была в безопасности, она была защищена. Инстинктивно Верити обняла его, прижимаясь все теснее, и приблизила губы к его губам.

Он поцеловал ее нежно. Его язык прошелся по ее губам бархатной лаской, и Верити вздохнула и открылась ему. Он углубил поцелуй, исследуя сладость ее рта, дегустируя, поглощая, тогда как его чресла оказались против ее чресел в едва сдерживаемом порыве. Тяжело дыша, он оторвал от нее губы и немного отстранился. Если бы он не… Когда же было с ним хоть что-то подобное? Так сходить с ума от желания, что будто огонь пожирал его. Она лежала под ним, мягкие груди приподнимали сорочку с каждым вздохом. Медленно ее глаза открылись.