Бешеный правитель. Начало Империи - Георг Айказуни

– Отец, нас пятеро братьев, и достаточно было одного твоего знака, и мы вчера нашли бы способ справиться с Махмуд Беком и его охранниками, хоть их и было намного больше нас. После такого урока, в будущем курды не посмели бы вести себя так, как ведут сейчас.

– Мой лев, у тебя храброе и доброе сердце. Ты любишь своих братьев, и судишь о них по себе. Все вы мои сыновья и я люблю каждого из вас одинаково сильно. Но я не слепой, и вижу ваши достоинства и недостатки. Только ты и самый младший из твоих братьев, готовы не задумываясь встать на защиту нашей семьи. К сожалению, остальные трое моих сыновей предпочтут склонить голову и смириться, такова их природа и я не в силах её изменить. Если каким-то чудом нам и удалось бы убить Махмуд Бека и его охранников, то завтра же на нас напала бы целая орда курдов и сравняла бы наш дом с землей. Ответь мне, кто из армян, да хотя бы из наших близких родственников и друзей явится к нам на помощь? Никто! Но я уверен, что нашлись бы и такие, которые обрадовались бы нашему несчастию. Мы называем курдов дикими, тупыми и наивными, но у них не отнять их способность сплотиться и мстить за пролитую кровь их соплеменника. А у нашего народа, да и у остальных народов, исповедующих христианство, ты когда-нибудь видел такое единство? Всякий живёт своей жизнью, и заботится только о себе. Какое ему дело до других, если самому беда пока не грозит? Мы живем как бараны и ведем себя как стадо баранов! Не знаю, наступит ли такоё время, когда большинство христиан поймут, что каждый существует для всех, а все для каждого. Есть небольшая надежда, что во главе этих баранов встанет сильный, справедливый и беспощадный к врагам лев. Но откуда ему взяться?

– Отец, мать моей жены утверждает, что русские, которые исповедуют христианство, способны сплотиться и защитить себя. Почему тогда мы сами не можем так же поступить.

– Не всё так просто сын мой, десятки миллионов тех же русских волочат рабское существование в османской империи, правда, они в основном были подданными Польского Королевства. А что касается Московского Царства, так они живут в таких суровых и малопригодных для нормальной жизни условиях, что сама природа позаботилась о формировании у них более сильного характера, и они живут сплоченно и понимают, что смогут выжить, только заботясь, и защищая друг друга. Вот почему османам до сих пор не удается их завоевать. Но ходят упорные слухи, что новая война с Московским Царством не за горами. Будет жаль, если в этой войне победят османы, а для этого у них имеются веские причины и неплохие возможности. Так и до сих пор не ясно, жив ли их наследник престола, надежда русского народа. Нам бы такого льва, во главе наших разобщенных христианских народов».

Левон закончил свой рассказ и впервые за наше недолгое общение осмелился прямо смотреть в мои глаза. Мне в очередной раз напомнили, что я являюсь Великим Князем Владимиром и должен вести себя соответственно. Знало бы всё моё окружение, как мне тяжело было тогда соответствовать их ожиданиям.

– Ваше Высочество, позвольте высказать своё мнение, – неожиданно обратился ко мне Андреас.

Он смотрел на меня уверенно, и с чувством собственного достоинства. Ему удивительным образом удалось передать в произнесенном обращении сочетание самоуважения и почтительного отношения ко мне.

Я кивком головы разрешил ему высказаться, при этом понимая, что от моих дальнейших конкретных решений и действий зависит, станут ли эти два храбрых представителя своих народов, моими преданными соратниками или нет.

– Мудрость старосты Андо всегда вызывала у меня огромное уважение, – произнося эти слова, Андреас посмотрел на своего друга. – Он нигде не учился и книг не читал, но жизненный опыт научил его многому. Его природный ум развился в водовороте жизни, и с опытом к нему пришла мудрость, и перед ним раскрылись истины, которые доступны лишь немногим людям, глубоко понимающим, как устроена реальная жизнь на нашей грешной земле. Мне трудно осознать справедливость сравнения наших народов со стадом разобщенных баранов, но высказанные обоснования старостой Андо не оставляют место для моих сомнений. У меня и у моего друга Левона имеется свой собственный опыт поиска справедливости. Мы понимаем, что её нужно добиваться с помощью силы, но к нашему огромному разочарованию, наш личный опыт борьбы пока является чередой поражений. Мы участвовали в национально-освободительных движениях, принимали участие в нескольких восстаниях, но каждый раз терпели поражение, и теряли верных друзей, беззаветно преданных нашей борьбе. Чаще всего причиной наших поражений было отсутствие сильных лидеров, и не редко простое предательство. После многократных неудач и бесполезной потери наших многочисленных друзей, мы разочаровались, и приняли решение вернуться домой, к своим семьям. Левону повезло, его отец понял и принял обратно в семью. Я к сожалению, не нашел понимания у своего отца и был вынужден жить отдельной жизнью. Староста Андо помог мне деньгами, и я начал заниматься контрабандными поставками и торговлей. Не буду хвастать, но в этом деле я являюсь одним из лучших. Я знаю, что вы ищите проводника контрабандиста и буду рад служить Вашему Высочеству. Но это потом, а пока я и мой друг готовы на всё, чтобы спасти наши семьи. Мы знаем цену верности и преданности. Если будет необходимость, не задумываясь, пожертвуем собственными жизнями, но не допустим тени сомнения в нашу порядочность, верность и искреннюю благодарность за то, что в трудную минуту вы протянули нам руку помощи.

После этих слов Андреас и Левон встали со своих мест, подошли ко мне, поклонились в поясь, и Левон произнёс.

– Приказывайте Ваше Высочество, мы готовы служить вам до нашего последнего вздоха.

– Я бы не хотел, чтобы ваша служба мне была благодарностью за нашу помощь. Но об этом мы поговорим позже. Предупреждаю сразу, после того как мы решим проблему защиты ваших семей, вы будите вольны поступать как вам заблагорассудится, но до этого момента вы обязаны неукоснительно исполнять все приказы, исходящие от моих офицеров. Думаю, нет необходимости объяснять, что дисциплина является неотъемлемой частью армейской службы, и считайте, что временно призваны в русскую армию. Если у вас имеются возражения, то мы вынуждены будем отказаться от ваших услуг, но это не значит, что мы не выполним своё обещание по спасению ваших семейств. – Мои условия удивили этих двух неординарных 30 летних мужчин. Я вынужден был так поступить, поскольку ежедневно выслушивал от майора Кириллова, что приучить к дисциплине наших охранников, это почти безнадёжное дело. До них так и не доходило, что подчинение и дисциплина, особенно самодисциплина, это совершенно разные понятия. Нам трудно было понять, за столь короткий срок нашего пребывания в империи, образ мыслей и основной мотив действий местных жителей. Слишком большими были различия между нами, и ещё предстояло узнать и понять друг друга.

Наш разговор был прерван лаем сторожевых псов, след за которым послышались ржание лошадей и голоса прибывших.

Через пару минут слуга вошёл в палатку и тихо что-то доложил майору Кириллову. После ухода слуги майор подошёл ко мне и так же тихо доложил мне на русском, что вернулась часть группы унтер-офицера Петрова с важными сведениями, и с собой они привезли нескольких раненых. Заметив мою обеспокоенность, Олег Дмитриевич поспешил успокоить меня и сообщил, что раненые не из числа наших, а купцы, чей караван подвергся нападению курдов. Он так же сообщил, что унтер-офицер Петров с двумя местными проводниками продолжают сбор информации, и они прибудут через пару часов, а Спиридонов и Сухомлин привезли трех раненых.

– Майор выясните состояние раненых и возвращайтесь со Спиридоновым и Сухомлининым, да ещё уточните, вернулись ли штабс-капитан Шемякин и Ануш Ханум.

Услышав имя своей жены, Левон забеспокоился и с трудом сдерживал себя, чтобы задать мне вопрос.

– Не беспокойся, у нас нет плохих новостей о твоей жене. Я поручил майору выяснить, не прибыли ли они в лагерь, прошёл час, и пора бы им вернуться с Анаит.

– Ваше Высочество, мы согласны на ваши условия, хоть и не имеем представления, что такое воинская дисциплина. Мы готовы прямо сейчас вступить на службу к вам, и не только в знак благодарности за защиту наших семей, но как вы сказали, об этом поговорим потом, – обратился ко мне Андреас. Его слова были искренны, и он с трудом сдерживал себя, чтобы рассказать мне о наболевшем. А судя по биографии двух друзей, можно было предположить, что они успели пройти через огонь и воду, и испытали горечь многочисленных поражений.

– Мне нравиться, что вы понимаете, по какой причине я не желаю вашей службы мне, основанной только на благодарности. Мы пока не определились со своими действиями против Махмуд Бека, но думаю, скоро будет достаточно информации, и мы поймем, как нужно действовать дальше, – ответил я доброжелательно на обращение Андреаса.