Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

– А на самом деле?

– На самом деле его, конечно, тоже наша мама на свет произвела. Папаша вообще любил удивлять. И когда его удивляют. Выписывал газеты и журналы и вычитывал из них всякое удивленье: «Американский изобретатель Александр Белл изобрел аппарат телефонес, являющий собой две вокальные виселицы, соединенные проводом и находящиеся на большом расстоянии друг от друга. Человек говорит в одну такую виселицу, а другой человек вдалеке от него слышит его в другой виселице и тоже может что-то сказать, чтобы тот услышал. Дывысь, яка цяця!»

– Он ведь из казачьего рода, – сказала Мария Викентьевна. – А казаки любят потеху.

Да, папенька происходил из казаков и говорил с сильным украинским акцентом, использовал много хлестких выражений. О происхождении своем рассказывал детям с гордостью. Особенно после того, как читал вслух гоголевского «Тараса Бульбу», где в битве перечислялись доблестные казаки, всякие там Вовтузенко и Вертихвист, Дегтяренко и Черевиченко, да Кукубенко, да Задорожний, да Мосий Шило. Говорил: «Тут и наш предок Щусь мог быть описан, да не знал про него Гоголь, не успел узнать. Зато потомок того Щуся, мой прадед, хорунжий Константин Щусь, под руководством самого Александра Васильевича Суворова брал турецьку фортецию Измаил и так сильно отличился, что Суворов лично произвел его в есаула, наградил и повелел впредь его детям называться Щусевыми в ознаменование побед Константина Щуся. Мол, отныне они прозываются Щусевы дети, потомки героя».

– А Щусь это что такое значит? – спрашивали дети.

– Щусь-то? Птица такая. То же, что по-русски кулик. Про Куликово поле слыхал?

– Слыхал. Ну, рассказывай дальше, батько.

Он читал им гоголевский текст, а там каких только не увидишь козацких прозвищ: «Оглянулись козаки, а уж там, сбоку, козак Метелыця угощает ляхов, шеломя того и другого; а уж там, с другого, напирает со своими атаман Невылычкий; а у возов ворочает врага и бьется Закрутыгуба; а у дальних возов третий Пысаренко отогнал уже целую ватагу. А уж там, у других возов, схватились и бьются на самых возах. – Что, паны? – перекликнулся атаман Тарас, проехавши впереди всех. – Есть ли еще порох в пороховницах? Крепка ли еще козацкая сила? Не гнутся ли еще козаки? – Есть еще, батько, порох в пороховницах; еще крепка козацкая сила; еще не гнутся козаки!»

Константин, ставший Щусевым, за доблесть в боях получил дворянский титул и обширный земельный надел, в дальнейшем разделенный между его сыновьями. Так что щусенята воспитывались в понимании, что они дворянчики, обязаны впредь верою и правдою, не жалея живота своего, служить государству Российскому, а не просто так на свете живут.

Маменька тоже была из малороссов, но, в отличие от отца, говорила чисто по-русски и только по-русски. Родом она была из Голты, предместья Ольвиополя, расположенного более чем в двухстах верстах к востоку от их Кишинева. Там, в Голте, располагался хутор ее отца. В Ольвиополе же после отхода от ратных дел проживал и прадед батьки, Константин Щусь, ставший Щусевым. Свое кредо маменька трактовала следующим образом: «Мой предок носил прозвище Зозуля, что по-малороссийски означает “кукушка”, но стал Зозулиным, а это уже русская фамилия. Твой прадед был Щусь, хохол, а стал Щусев – русский». На что папаша хохотал: «Однак, дывысь, як кулик с кукушкою зийшлыся!» А матушка: «Кулик да кукушка, щусь да зозуля. Вот только я своих деточек в чужие гнезда не подкладываю».

Отец часто говорил по-украински, при этом хорошо и русским владел. Но гораздо больше отец стал стараться говорить по-русски после одного случая. Как-то раз явились к ним трое хмурых гостей. Красивые вышиванки, усы длинные ниже подбородка, а у одного на бритой голове даже чуб-оселедец. Они долго говорили с отцом по-украински. Алеше было лет десять, и к тому времени он от отца научился этому языку и почти все понимал.

Гости склоняли отца к тому, что он никакой не Щусев, а Щусь и должен бороться за независимость Украины, вступать в ряды какой-то спилки. Москали, говорили они, хотят уничтожить всех украинцев и начали с упразднения украинской речи, на которой, согласно указу царя Александра Николаевича, стало печататься ограниченное количество книг, газет и журналов, а скоро и вовсе изведут ридну мову.

Потом один из гостей в особо пышной вышиванке сел к фортепьяно и сообщил, что на слова поэта Чубинского композитор Вербицкий сочинил музыку, и всем украинцам полагается отныне всюду петь «Ще не вмерла Украина». Он открыл крышку, начал играть и петь про то, что пора идти свободу добывать, прежние борцы взывают из могил и так далее. В третьем куплете звучало обращение к Богдану Хмельницкому: «Ой, Богдане, ой, Богдане, славный наш гетмане, зачем отдал Украину москалям поганым?» Тут батька не выдержал и громко стал возмущаться:

Дом-музей А. В. Щусева в Кишиневе

[Из открытых источников]

– Слыхал я про ваших Чубинского да Вербицкого! Оба они поляки. И сочинили это, чтобы нас с Россией поссорить, а ляхи потом станут опять нашими господами, а мы у них – быдлом. Сочинили по образу и подобию своего польского гимна, только там «Еще Польша не сгинела», а тут «Еще Украина не умерла». Хоть бы новенькое что придумали. Да, вы правы, прадед мой был Щусь. Но сражался он не за Костюшко, а за Суворова, и стал Щусевым. А тот, кто против России, – враг и моего народа! Ступайте, ясновельможные панове, подобру-поздорову, скатертью дорожка!

И выгнал гостей взашей. Маменька огорчалась:

– Нехорошие люди. Как бы не стали мстить нам, Виктор Петрович. А у нас Павлуша еще совсем малыш.

– Не станут, – отвечал отец. – Шакалы трусливые. Я когда про Суворова сказал, они аж затряслись от переляку.

– И впрямь козак, – похвалила Мария Викентьевна свекра. – Не побоялся.

Отец любил следить за новыми достижениями прогресса. На его век выпало появление телеграфа и железных дорог, при нем появилась и фотография, поначалу в виде дагерротипа. Один такой висел в доме над диваном в гостиной. Изображал Виктора Петровича Щусева в молодости. А когда телефон появился, папаша вообще был вне себя от восторга. Мечтал:

– Вот установят повсюду эти аппараты, можно будет аж с самим царем поговорить. «Ваше величество, нельзя ли прислать камней и мастеров для строительства высотной кишиневской башни?» – «Извольте. Сколько вам понадобится, любезнейший господин Щусев?»

Наш Кишинев тогда по-прежнему являл собой разросшуюся захолустную деревню. Самое высокое здание – Христорождественский собор. И отец грезил о строительстве какого-то высотного сооружения, башни Щусева, которую он сам бы и сконструировал. Увидел в «Ниве» красивое изображение