Захвачена Братвой - Мари Фокс

Я чувствую укол сочувствия к ее потере, но он затмевается волнением от вызова, который она представляет. Она — буря, дикая и необузданная, и я обнаруживаю, что меня непреодолимо тянет к ее хаосу.

Но тем не менее я здесь. Я буду защищать тебя, хочешь ты этого или нет.

На этот раз ответа нет, и я почти представляю, как она кипит на другом конце провода. Эта мысль заставляет мои губы ухмыльнуться. Я собираю вещи, эхо нашего разговора застревает в моей голове, пока я иду домой.

Как только я вхожу в свою квартиру, я чувствую, как тяжесть дня начинает отступать. Тихое уединение моего дома резко контрастирует с интенсивностью моих мыслей. Я наливаю себе напиток и устраиваюсь в любимом кресле, образ Вайолет все еще жив в моем сознании.

Ее непокорность, ее огонь, то, как она противостояла мне, все это невероятно заманчиво. Я закрываю глаза, позволяя образам прокручиваться в моем сознании. Ее голос, резкий и ясный, бросает мне вызов. Ее тело, гибкое и грациозное, двигающееся с уверенностью, которой обладает только она.

Я не могу не позволить своим мыслям блуждать в более интимных фантазиях. То, как ее платье облегало ее изгибы, как ее глаза сверкали гневом, все это слишком заманчиво. Моя рука дрейфует ниже, потребность выпустить напряжение, нарастающее внутри меня, непреодолима. Мой член уже напряжен и ждет.

Я представляю ее подо мной, ее неповиновение, переходящее в желание, ее голос, тихий шепот моего имени, когда она втирается в меня. Мысль о том, чтобы заявить права на этот огонь, превратить ее гнев в страсть, сводит меня с ума. Мое дыхание учащается, когда я качаю себя, мой разум теряется в фантазии о Вайолет, и удовольствие становится сильным, почти подавляющим.

Потом, когда я лежу в тишине своей комнаты, я понимаю, насколько глубоко она залезла мне под кожу. Теперь дело не только в том, чтобы ее защитить. Речь идет о вызове, волнении от ее неповиновения и неоспоримом влечении, которое я к ней испытываю.

Она — буря, которую я хочу укротить, огонь, который я хочу контролировать.

Глава 9 — Вайолет

Я крепко сжимаю руль, раздражение кипит во мне, когда я еду домой из торгового центра. Я не могу отвлечься от мыслей о Кирилле всю неделю.

Кем он себя возомнил, пытаясь диктовать мне, как жить? Высокомерие Кирилла Шарова не знает границ. Мои мысли — вихрь гнева и неповиновения, его тексты с прошлой ночи все еще свежи в моей памяти.

Я смотрю в зеркало заднего вида и замечаю машину, которая уже некоторое время стоит позади меня. Это та самая машина, на которой Кирилл приехал на похороны. Он серьезно за мной следит? Мое раздражение обостряется до лезвия ярости. Он не имеет права так вторгаться в мою личную жизнь.

Решив избавиться от него, я делаю несколько неожиданных поворотов, ускоряясь и лавируя в потоке машин. Что бы я ни делала, машина упрямо остается позади меня. Холодок пробегает по моему позвоночнику, но я отталкиваю его в сторону, отказываясь позволить страху овладеть мной. Я встречусь с ним лицом к лицу, если придется.

Наконец я въезжаю на узкую улочку, где мало людей, мое сердце колотится от смеси гнева и адреналина. Я останавливаю машину и выхожу, мои глаза прикованы к тонированным стеклам автомобиля позади меня. — В чем твоя проблема? — кричу я, маршируя к машине, мой голос эхом отражается от зданий.

Дверь открывается, и из нее выходит человек в маске. От этого зрелища меня пробирает дрожь страха. Это не Кирилл. Прежде чем я успеваю среагировать, он вытаскивает пистолет и направляет его на меня.

Время как будто замедляется. Мои инстинкты срабатывают, и я ныряю за свою машину, когда он начинает стрелять. Звук выстрелов заполняет воздух, и мои руки дрожат, когда я нащупываю свой телефон. Мне удается позвонить Кириллу, мое дыхание становится коротким, паническим вздохом.

Он почти сразу же берет трубку. — Продолжай прятаться, Малышка, — говорит он, его голос спокоен и сдержан, что резко контрастирует с хаосом вокруг меня.

Звук его голоса успокаивает меня, хотя бы немного. Я прижимаюсь к борту машины, пытаясь стать как можно меньше. Выстрелы продолжаются, мужчина неумолим в своем преследовании. Мой разум мечется от страха и смятения. Почему это происходит?

Сейчас нет времени на ответы. Я цепляюсь за звук голоса Кирилла, надеясь, что он каким-то образом поможет мне пережить этот кошмар.

Выстрелы, кажется, длятся целую вечность, каждый из них вызывает во мне новую волну ужаса. Мои руки так сильно дрожат, что я едва могу держать телефон, но прижимаю его к уху, а спокойный голос Кирилла — спасательный круг среди хаоса.

— Спрячься, Малышка. Мои люди уже в пути, — успокаивает он меня.

Я выглядываю из-за края машины, мое сердце колотится. Стрелок продолжает стрелять, но внезапно раздается визг шин и рев двигателей. Подъезжают черные внедорожники, и из них высыпают люди в темных костюмах, двигаясь с отработанной эффективностью. Люди Кирилла.

Они быстро загоняют стрелка в угол, заставляя его отступить и искать укрытие. Кирилл выходит из одной из машин, его движения спокойны и уверенны, как будто он делал это уже тысячу раз. Он идет с уверенностью, которая леденит и волнует меня, его лицо застыло в маске холодной решимости.

— На кого ты работаешь? — спрашивает Кирилл низким и угрожающим голосом, направляя пистолет на стрелка.

Мужчина, понимая, что у него нет шансов на спасение, качает головой и снимает маску. Я его не узнаю, он просто безликая угроза. Он оглядывается, видя в лицах людей Кирилла неизбежность своего пленения.

— Ответь мне, — рычит Кирилл, его терпение на исходе. Его глаза горят темной яростью, насилие кипит прямо под поверхностью.

Губы мужчины кривятся в горькой улыбке, и прежде чем кто-либо успевает отреагировать, он приставляет пистолет к голове и нажимает на курок. Звук оглушительный, финальная, жестокая точка в сцене.

Я задыхаюсь, мои руки взлетают ко рту, когда я наблюдаю, как мужчина падает на землю. Внезапный, жестокий конец противостояния оставляет меня потрясенной, грубое проявление насилия больше, чем я могу осмыслить.

Кирилл убирает пистолет в кобуру и подходит ко мне, его взгляд слегка смягчается, когда он подходит. — Ты в порядке? — спрашивает он, его голос становится мягче, хотя гнев все еще кипит под поверхностью.

Я киваю, хотя мое тело все еще дрожит. — Кто он был? Почему он пытался убить меня?

Кирилл сжимает челюсти. — Мы узнаем. Именно поэтому тебе нужна моя