Золотые субмарины Испанской республики - Владимир Виленович Шигин

время Бурмистров получил более сложную и ответственную задачу: пройти через Гибралтар, найти и атаковать противника в северных водах и у его базы Эль-Ферроль. Лодка дважды прошла через Гибралтар в погруженном состоянии, но успехами похвастаться не могла. Материальная часть действовала плохо. Один за другим механизмы выходили из строя, и лодку пришлось вернуть в Картахену. Нужно отметить, что наши добровольцы-подводники оказывались в более тяжелых условиях, чем те, кто воевал на надводных кораблях. На подводных лодках они выступали в роли командиров, а не советников, не зная, как следует, иностранной техники, и вынуждены были, часто командовать через переводчика, пока не осваивали десяток-другой самых необходимых команд».

Отметим, что нигде и никогда не писалось, за что же конкретно получил золотую звезду Бурмистров. Упоминание о некой «спецоперации» сохранилось только в его личном деле, до самого последнего времени хранившегося по грифом «совершенно секретно». Что это была за спецоперация? Скорее всего, Бурмистров, как и его товарищ Египко, тоже перегнал свою С-1 в Кронштадт, а, не затопив океане, причем перегнал не порожняком, а с остатками испанского золотого запаса.

Но и это не последняя тайна в судьбе подводника Бурмистрова! После возвращения из Испании Бурмистров в дальнейшем занимает, прямо скажем, довольно странные должности. До 1946 года этот первоклассный подводник занимает, на первый взгляд, третьестепенные должности командиров дивизионов строящихся и ремонтирующихся подводных лодок на Балтике. И это при жутких потерях в подплаве и острейшей нехватки опытных командных кадров! Неужели Бурмистров оказался «дутым» героем? В это верится с трудом. А может именно в этих назначениях мы нащупали именно то, что ищем. Может именно под ничего не значащими обозначениями дивизиона строящихся и ремонтирующихся подводных лодок скрывается нечто иное. Проанализируем прохождение службы Бурмистрова после возвращения из Испании:

– август 1938 – февраль 1941 года – командир бригады подводных лодок;

– февраль – октябрь 1941 года – командир отдельного дивизиона строящихся и капитально ремонтирующихся подводных лодок;

– с июня 1941 года по апрель 1942 года занимался эвакуацией недостроенных кораблей на Черном море, командовал Феодосийским и Геленджикским портами;

– 1943 год обучение в академии, во время которого Бурмистров был ранен в ногу (!?);

– март – 1945 года по март 1946 года он снова командир дивизиона строящихся и ремонтирующихся подводных лодок;

– 1946–1947 годы – преподаватель ВВМУ им. Фрунзе.

– 1947–1948 годы – преподаватель Тихоокеанского ВВМУ.

Итак, по авторской версии, опытнейший ас подводного флота Бурмистров, как и его соратник Египко, вовсе не прозябал в годы Великой Отечественной войны на вторых ролях, как может сложиться впечатление после поверхностного ознакомления с его послужным списком. Наоборот, оба они (и Египко, и Бурмистров) были использованы по максимуму, с учетом их богатейшего опыта, как подводников и руководителей секретных спецопераций. Что касается Бурмистрова, то, по возвращении из Испании, он возглавил особый дивизион, в который должны были войти строящиеся специальные подводные лодки на Черном море. С началом войны он уводит эти недостроенные лодки (или лодку) в порты Кавказа. После этого опытный подводник некоторое время командует черноморскими портами – вначале Феодосией, а после ее оставления нашими войсками – Геленджиком. Впрочем, руководство портами занимает у Бурмистрова всего несколько месяцев. Должности эти временные и на них Бурмистров долго не задерживается. А затем начинается самое интересное! Затем Бурмистрова вдруг определяют на учебу в академию. Опытнейшего подводника в самый разгар войны вдруг посылают учиться! Это совершенно не понятно. Чему и кто мог учить Бурмистрова в академии? Тактику использования подводных лодок, не говоря уже об уникальном командирском опыте, он знал лучше всех преподавателей. Скорее всего, «поступление в академию», было всего-навсего очередной легендой в весьма загадочной жизни и службе Бурмистрова. Отметим, что в то время никакой шпион не смог бы в точности проследить является ли тот или иной офицер слушателем военно-морской академии или нет. Дело в том, что в годы войны военно-морская академия все время куда-то переезжала: вначале из Ленинграда в Астрахань, потом из Астрахани в Ташкент, а затем из Ташкента обратно в Ленинград. Переезд профессорского— преподавательского состава, слушателей, их семей, весьма солидной учебной базы занимал долгие месяцы, при этом эшелоны с людьми и имуществом растягивались на тысячи километров. В таких условиях отследить, где в определенный момент времени находится тот или иной слушатель было просто физически невозможно. С точки зрения прикрытия для специалиста по секретным операциям, легенда учебы в академии в период ее многомесячных переездов по необъятным просторам страны настолько хороша, что лучше и придумать было просто невозможно!

Но и это не все! Именно в то время, когда, судя по личному делу, Бурмистров успешно учится в академии, он вдруг получает серьезное ранение. Причем в личном деле указывается, что ранение именно боевое, а не полученное по неосторожности или по каким-то другим причинам. При этом в личном деле не указанно, где конкретно и при каких обстоятельствах это боевое ранение было получено. Это тоже весьма странно и не типично для личных дел того периода. Можно предположить, что в это время Бурмистров выполнял какое-то очередное спецзадание, в ходе которого и был ранен. Это косвенно подтверждается и награждением Бурмистрова именно в 1944 году (в это время он, по документам, все еще учится в академии!) вторым орденом Боевого Красного Знамени. Но ведь не за успехи в учебе он был награжден боевым орденом!

На последнем этапе войны Бурмистров снова находится в своей привычной должности командира особого дивизиона. Затем, по-видимому, он занимался организационными вопросами специальных подводных операций в Ленинграде под легендой преподавания в ВММУ им. Фрунзе, хотя ряд лекций мог и действительно там читать. Затем Бурмистрова назначают руководить организацией подводных спецопераций на Дальнем Востоке. Преподавание в Тихоокеанском высшем военно-морской училище – это тоже не что иное, как очередное легендирование основной деятельности. Такое прохождение службы для первого подводного аса страны Советов гораздо логичнее, чем его прозябание в бесконечных тяжбах с заводскими службами на должности заурядного комдива ремонтирующихся субмарин, а затем служба в училищах в ранге заурядного преподавателя.

Одиссея золотых дублонов

Итак, мы выяснили, что в конце 30-х годов советские подводники по своему уровню подготовки вполне были готовы к проведению специальных операций. Теперь не лишне было бы выяснить и то, какое именно золото, перевозил из Испании на своей подводной лодке Египко, а возможно и не только он один?

Исследователь темы республиканского испанского золота Еремей Парнов пишет: «К 30-м годам XX века Испания потеряла свои заокеанские территории, превратившись в третьестепенную державу, но золотой ее