Рождество для шпиона - Жан Брюс

Раздался негромкий стук...

Бенто так удивился, что не сразу сказал, чтобы она входила. Марианна открыла дверь и улыбнулась.

– Добрый вечер, – сказала она. – Я увидела вашу машину внизу...

Он так мало ожидал этой дружеской улыбки, что начал заикаться:

– До... Доб... Добрый вечер.

Она посмотрела на карту, висевшую на стене, и спросила, не переставая улыбаться:

– Чем занимаетесь?

Бенто ответил, пожирая ее глазами:

– Мне нужно снять копию с этой карты для моих курсантов. Это большая работа.

На ней было желтое платье, которое она обычно надевала по воскресеньям, а в пучке – гребни со стразами. Марианна была чертовски аппетитна. Ну, а эта ее двусмысленная походка, которую придавала ей одежда, слишком тесно сидевшая на пышном теле, делала молодую женщину совершенно неотразимой.

Марианна удивилась:

– Вы будете делать это здесь?

– Да, поработаю часть ночи. За свет я вам заплачу.

Она не ответила и встала совсем рядом с ним, чтобы рассмотреть карту. Донесся едва уловимый, чуть сладковатый запах ее духов. Бенто сказал, чтобы нарушить молчание, становившееся для него невыносимым:

– Я схожу поужинать и сяду за работу.

Она повернулась, почти коснувшись его, и предложила:

– Хотите поужинать со мной? Я покормлю мальчика и уложу его. Потом нам будет спокойно...

Со сжавшимся горлом он пробормотал:

– Я... Я очень хочу. Это вас не затруднит?

Она рассмеялась:

– Раз я вам предлагаю...

– Я думал, вы сердитесь, – сказал он, краснея.

Марианна пожала плечами.

– Я сержусь? Почему?

Он смутился.

– Я... Я не знаю... Я... хотел вас об этом спросить.

– Я не сержусь. Для этого нет причин.

Она коснулась его руки, отчего он вздрогнул.

– У вас есть время немного поработать. Мы сядем за стол не раньше половины девятого – девяти... Вас это устраивает?

– Конечно.

Он не верил своим ушам, и его лицо выражало восторг. Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Но обещайте мне быть благоразумным, хорошо?

Он стал пунцовым и разозлился на себя за то, что непроизвольно ответил:

– Да.

Она подошла к двери.

– До скорого, Бенто.

Через несколько секунд он услышал, что она зовет из окна столовой Жоао. Еще немного, и он стал бы прыгать от радости.

Они ели десерт – фруктовый салат с ромом, приготовленный самой Марианной. Они выпили три бутылки вина, а бутылка качас была сильно почата. Бенто чувствовал себя хорошо, уютно, оптимистично, был полон доверия и признательности.

– Вы чудесны, – повторял он каждую секунду.

Иногда он добавлял, непроизвольно понижая голос:

– Я себе представляю, что мы муж и жена.

Она только смеялась и наполняла его стакан, едва он осушал его.

– Я пойду сварить кофе, – сказала она, неожиданно поднявшись.

Оставшись один, он стал пить из салатницы ром, сдувая плавающие в нем фрукты. Из-за закрытых ставней жара в комнате была почти невыносимой. Марианна не хотела, чтобы с улицы ее видели ужинающей вместе с посторонним мужчиной. Бенто расстегнул форменную куртку и ослабил узел галстука.

До определенного момента он спрашивал себя, почему Марианна так потратилась. Она приготовила не обычный ужин; одно вино составляло необыкновенную роскошь. Теперь он выпил достаточно много, чтобы не задавать вопросов.

Через несколько минут она вернулась с кофе и разлила черную, очень сладкую жидкость по чашкам.

– Вам жарко? – спросила она, увидев, что он расстегнулся.

– Здесь можно задохнуться.

– Когда выпьем кофе, я выключу свет, и можно будет открыть окно на пять минут.

Она тоже вспотела. Капли пота блестели у нее на висках, в углах ноздрей и там, где начиналась грудь. Они выпили кофе. Она наполнила стаканы качас и подняла свой.

– За исполнение ваших желаний, – прошептала она, улыбаясь.

Ему захотелось сказать, что он желает только ее, но он не решился и одним глотком выпил свой стакан. Она встала и сказала, направляясь к выключателю, находившемуся возле двери.

– Откройте ставни.

Он отодвинул стул и встал, удивленный, что не очень крепко стоит на ногах. Она выключила свет раньше, чем он успел дойти, и ему было немного трудно нащупать задвижку. Он с силой толкнул обе створки, которые жутко заскрипели, прежде чем стукнуться о стену.

– Потише! – попросила Марианна.

Наполнив легкие относительно прохладным ночным воздухом, он повернулся.

– Где вы? – спросил он, всматриваясь в черную дыру, в которую превратилась комната.

– На диване.

В ее тоне ему послышалось приглашение, и он пошел наощупь, держась за стену. Когда он подошел, она взяла его за руку и усадила рядом с собой. Она сунула свою руку под его. Он хотел обнять ее, но она остановила:

– Будьте благоразумны. Не двигайтесь, или я уйду.

Он подчинился. Через несколько секунд она заговорила снова:

– Мне так хорошо рядом с вами, Бенто. Не надо это разрушать. Доверие – это прекрасно.

Он согласился с пересохшим горлом:

– Да, это правда.

Он хотел сказать ей многое, но не решался и злился на себя за эту робость.

– Вы молчите. Может быть, вам скучно?

Бенто запротестовал с неловкой горячностью:

– О нет! Я никогда не смогу скучать рядом с вами.

Марианна спросила совсем тихо:

– Вы чувствуете ко мне хоть небольшую дружбу, Бен?

Он почти до боли сжал ее руку.

– Больше, чем дружбу, – пробормотал он, – гораздо больше.

Она слегка отодвинулась от него. Глаза Бенто привыкли к темноте, и он увидел, что она смотрит на него.

– Вы хотите сказать... Вы хотите сказать, что любите меня?

Он проглотил слюну и с силой кивнул:

– Да... Да, Марианна, я люблю вас.

Он сказал это и поцеловал ей руку с лихорадочной страстью. Она закрыла лицо другой рукой и прошептала:

– Господи! Что же с нами будет?

Он осмелел.

– Марианна! Марианна! Вы меня тоже любите?

Она мгновение поколебалась, прежде чем ответить:

– Вы мне очень нравитесь, Бен, но я не имею права говорить вам это. Я замужем.

Он обнял ее, и на этот раз она позволила ему это, только опустила голову, чтобы не дать себя поцеловать.

– Марианна! Если бы вы знали меня раньше, вы бы вышли за меня?

– Думаю, что да, Бен.

Он взял ее за подбородок, заставил поднять голову и поцеловал в губы. Под действием атмосферы и возбуждения от выпитого алкоголя, она ответила на поцелуй, потом спохватилась и, задыхаясь, оттолкнула его.

– Вы плохо поступаете, Бен. Вы пользуетесь моей слабостью. Я больше не смогу доверять вам... Доверие так прекрасно, правда, Бен?

Он часто дышал, а его сердце безумно колотилось. Именно на этом диване он взял ее утром после Рождества.

– Не надо это разрушать, Бен. Вы дали мне необыкновенное доказательство доверия, когда сказали, что вы... шпион.

Он замер, сразу насторожившись.

– Я вам так сказал?

Она придвинулась к нему и положила голову ему на плечо.

– Да, Бен. Разве это не было доказательством вашего доверия ко мне?!

Он испугался. Значит, она слышала... Что делать? Как убедить ее в обратном?

– Я не понимаю, Марианна. Вы, наверное, плохо расслышали.

– Нет, Бен. Когда я спросила, почему вас бросила жена, вы мне ответили, что у вас были разные взгляды и она больше не хотела жить вместе со шпионом.

– Это невозможно, Марианна. Я не шпион! Что вы придумали?

Она распрямилась и отодвинулась от него, скользя по дивану.

– Вы посмеялись надо мной, – упрекнула она, – это нехорошо. Я никогда вам не прощу этого, никогда! Вы мне сказали это, чтобы придать себе вес, чтобы заставить меня поверить, что вы незаурядный человек, а теперь же выходит, что это неправда! Вы всего лишь обычный моряк и ничего больше! Вы слишком глупы, чтобы заниматься чем-то другим! А я-то считала... я надеялась... О, как я несчастна! Я никогда не прощу вам, никогда!

Она достаточно много выпила, чтобы самой поверить в свою игру, и достаточно разнервничалась, чтобы заплакать без другой причины. Он был ошеломлен, увидев ее плачущей, и не мог этого вынести. Это было сильнее его. Разве не стал он шпионом потому, что дипломат держался с ним на равных? Разве не это давало сыну бедных крестьян огромное чувство собственной значимости? Марианна поставила его на пьедестал, и он не мог позволить ей сбросить себя оттуда, не пытаясь воспрепятствовать этому.

– Простите меня, Марианна. Я вам не солгал. Это правда... Ноя не имел права говорить об этом.

Она попросила у него платок, чтобы промокнуть глаза.

– Я вам больше не верю. Вы один раз соврали.

– Теперь я говорю правду.

Она вернулась к нему и уткнулась мокрым от слез лицом в его шею.

– О, Бен! Если мы хотим думать о совместном будущем, нужно, чтобы я доверяла вам, чтобы я знала все. Нельзя допустить недоразумения, как с вашей первой женой.

Он подумал, что она берет на себя обязательства перед ним. В любом случае, чем он рисковал? Она мыслила так же, как и он: она считала, что это хорошо – быть шпионом. Чтобы показать ей, кто он и как стал тем, кем был, он начал говорить...