Лавка запретных книг - Марк Леви

Вернер бросил взгляд на часы и предложил мадам Ательтоу составить ему компанию на обратном пути, так как после девяти вечера улицы не так безопасны, как кажется. Митч поднялся наверх, чтобы отпереть дверь, хотел с ними попрощаться, но два преподавателя уже удалялись по тротуару. Матильда, вышедшая следом за ними, застыла у витрины.

Митч только сейчас заметил, что она по-другому причесалась, надела вместо джинсов легкое платьице, вместо кроссовок – туфельки. Не питая никаких иллюзий насчет завершения этого вечера, он тем не менее вызвался ее проводить.

– Твой друг – тот еще врун, – сказала она. – Еще нет девяти, и на улицах совершенно безопасно.

Она говорила медленнее обычного, в тоне слышалась некоторая фальшь.

– Что-то не так?

– У тебя прямо дар задавать дурацкие вопросы, Митч. Что бы ты мне ответил, если бы твоя старая учительница литературы не пришла тебе на выручку?

– Я предложил бы тебе то же самое, я не ждал от нее подсказки.

– Я должна задать тебе очень важный вопрос, Митч: какой твой главный мотив в этой авантюре – разбудить студенчество и напялить на себя доспехи героя?

– Ты же меня видела, ты действительно находишь во мне что-то героическое, когда я боюсь порезаться при утреннем бритье?

– Не все герои носят плащи, некоторые, надо полагать, довольствуются книжками, – ответила она со слабой улыбкой.

– Сам не знаю, что мной движет, возможно, это благодаря тебе у меня появилось желание сделать что-то важное, ты напомнила мне, что если я дам слабину, если опущу руки, то стану еще больше противен сам себе.

– Порой я ловлю саму себя на театральных жестах, но где мне до тебя! Я пошла, надо собирать войско.

Митч проводил ее взглядом. Когда Матильда исчезла из виду, у него пропало желание спускаться в свое секретное логово. Намечалась одинокая ночь в его унылом пригороде.

Он вернулся в магазин, опустил щеколду, шагнул за прилавок, чтобы выключить электричество. Услышав странное постукивание, он остановил медленно ползшую вниз металлическую штору.

Мадам Берголь, прилипшая лицом к витрине, с настойчивостью дятла барабанила согнутым пальцем по стеклу.

– Что вы здесь делаете? – спросил он, открывая ей дверь. – Магазин закрыт.

– Знаю, что закрыт, я не дура.

– Приходите завтра, сможете читать, что захотите, а сейчас уже поздно.

Она схватила и стиснула изо всех сил его руку.

– Мне надо с вами поговорить, это важно.

– Какие-то проблемы? – насторожился Митч.

– Знаете, почему я не покупаю у вас книг? Потому что я больше не вижу букв! Я еще отличаю день от ночи, вижу предметы, когда хожу, вижу силуэты встречных, но буквы расплываются, строчки – как колеблющиеся на странице волны. Печально, раньше я читала запоем, обожала это занятие. Я привыкла к своей участи, от старости никуда не денешься, но с тех пор, как скончался мой муж, мои дни сильно удлинились. Потому я к вам и хожу. Два часа подряд притворяюсь, будто читаю, это бывает скучно, особенно когда нет других покупателей, но это все равно не одиночество, ведь рядом вы. Из деликатности я стараюсь не подслушивать, не хочется никого беспокоить, но со слухом-то у меня полный порядок. К примеру, сегодня, пока вы меня не выгнали, я слышала слова вашей подруги о читательском клубе, который вы организовываете. Я весь вечер об этом думала, для меня это стало бы возможностью вернуться к книгам. Позвольте, я перейду к сути: хочу вступить в ваш клуб, не отказывайте мне.

Митч был ошеломлен. Он никогда не думал о мадам Берголь. Привыкнув к ее уловкам, он ограничивался тем, что издали с ней здоровался, когда она входила в магазин, потому что не видел смысла что-либо ей подсказывать или советовать. Если бы он к ней подошел, то увидел бы у нее на глазах мутную пленку, не позволявшую определить, какого они цвета. На этой стадии оперировать катаракту уже не было смысла. Но он ничего не знал ни о ее здоровье, ни о ее материальном положении, и не осмеливался об этом заговаривать. Под расстегнутым пальто чернело аккуратное платье, обтягивавшее хрупкую фигурку. Морщины на щеках ничуть не портили красоту лица. Митч не увидел никаких причин ей отказать, даже если ему придется помогать ей спускаться и подниматься по крутой лестнице. Ее присутствие никому не помешало бы.

– Что ж, я согласен, – сказал он. – И чтобы вы больше не скучали, когда в магазине пусто, а я не слишком занят, я мог бы прочесть вам вслух главу-другую из книги, которую мы выбрали бы вместе.

– Те, что я листаю, не годятся?

– Годятся, годятся, – лаконично ответил Митч. – Подождите, не уходите, я запру двери и провожу вас.

– Благодарю вас за учтивость, но я прекрасно справляюсь сама, – сказала она, помахала книготорговцу рукой и ушла.

Тем вечером Митч в ожидании поезда клевал носом на вокзальной скамейке. В поезде он всю дорогу спал, упершись лбом в пыльное стекло вагона. Потом дотащился до дому, вскарабкался по лестнице, на каждой ступеньке сомневаясь, что доберется до своего этажа, а добравшись, повалился спать, не раздеваясь.

8

Тайная сходка

Все свободное время Митч тратил на подготовку подвала. Он трудился больше, чем обычно, мало спал, но не чувствовал усталости, наоборот: каждое утро просыпался в лучшей форме, чем накануне, в отличном расположении духа. Прежде чем запереть вечером магазин, он спускался в подвал и передвигал там столики, по-новому расставлял диванчики, стулья и кресла перед воображаемой сценой, на которой представлял Матильду и мадам Ательтоу; потом, когда делать было уже нечего, сортировал книги на полках или составлял списки для чтения. На третий по счету вечер помочь ему пришла Матильда, потом она приходила еще и еще. Она появлялась без предупреждения и все делала по-своему – Митч быстро зарекся что-либо ей советовать; она взяла на себя оформление помещения. Раскопала на барахолке комплект старых плакатов с рекламой концертов групп, музыку которых в жизни не слушала: Pink Floyd, Rolling Stones, Supertramp, ABBA, Guns N' Roses, Nirvana, REM, Weezer; гвоздем коллекции был портрет Фредди Меркьюри во всем белом, держащего микрофон так близко ко рту, словно собрался его проглотить. Фредди она повесила за барной стойкой. Митч не пытался узнать, зачем все это нужно и как эти плакаты помогут успеху вечеров, посвященных чтению. Она как будто знала, что делает, ее задор и оптимизм поднимали ему настроение. За работой она рассказывала ему, как протекает учеба, какие предметы ей интересны, а какие вызывают скуку, каков механизм действия противовоспалительных средств,