Пограничье - Надежда Храмушина

рискуем? Зато одним некромантом-колдуном станет на земле меньше. — Уверенно сказал Сакатов.

— Ой ли! — Покачала головой Вера — Клан может и не пойти на убийство Шифина, потому что никто не знает, кто за ним стоит. Вы что думаете, что люди сами колдуют? Да за каждым колдуном и за каждой ведьмой стоит тень сатаны. Покровителей оттуда на всех хватает. Стоит только человеку замыслить что-то дурное, как тут же его руку заботливо подхватывает бес, старательно не давая человеку раздумать творить зло. И клан Великой Чёрной Брутхи тоже наверняка занимается некромантией. Все занимаются некромантией, у кого есть силы. А у кого таких сил нет, те только пытаются заниматься некромантией. Вот такой расклад. Давайте пока мысли о ловушке отставим в сторону. Это на крайний случай. Может Таня уже вернулась домой.

— Знаете, мне кажется надо что-то делать с Шифином, даже если Таня вернётся. — Сказала я — Перспектива плохая у нас у всех, пока он собирает у себя мёртвых бойцов. Надо искать выход. Сила у Шифина не безграничная. Даже дьявол на земле не всесилен. А Шифин не дьявол. Значит, его можно остановить.

— Грандиозный план! — Усмехнулся Сакатов — Осталось начать и кончить!

— Мы собираемся ночевать в доме Феломены. — Обратилась я к Вере — Нас предупреждали, что в доме может быть нечистая сила.

— Ночуйте спокойно, никого там больше нет. Дом пустой. Не стало хозяйки, и никто больше туда не ходит.

— Вера, простите, но у меня ещё один вопрос, последний, только не обижайтесь. Вы умеете колдовать?

— Да, немного, но меня мама учила только защищаться. И если вам нужна будет моя помощь, я помогу. Хотя, сами понимаете, против таких, как Шифин, от моей помощи мало толку.

Мы поблагодарили Веру за такой честный рассказ, и вышли на улицу. Уже темнело.

— Что, домой? — Спросила я — Или ещё по гостям пройдёмся?

— Я хотел вам сказать, что зря все ругают тётку Феломену, — раздался рядом незнакомый голос, и из-за палисадника показался невысокий мужчина в вязаной шапочке — Она хорошая была. Я поэтому вас здесь жду, чтобы сказать это.

Мы с Сакатовым оба повернулись к нему и Сакатов спросил:

— Вы из этой деревни?

— Конечно из этой, откуда ещё. Я живу вон в том доме. — Он указал на невидимый отсюда дом на другой улице, потом спохватился — Меня зовут Виктор Иванович Лушин. Я работал трактористом на ферме. И очень хорошо был знаком с тёткой Феломеной. Она мне один раз помогла, я ей до конца жизни буду благодарен за это. Все отвернулись от меня, а она помогла, не побоялась. Вы сегодня приходили к моей сестре, Ира её зовут. Они с мужем пьют каждый день, и винят в этом тётку Феломену. Но я её не виню, они сами виноваты. Она была справедливая. И не правда, что она кого-то наказывала. Это сами люди себя наказывали.

— Но ведь Лобин Фёдор запил после того, как увидел этого чёрта у неё на крыше. Он сам нам об этом сказал. — Не согласилась я.

— Чёрта с два! — Горячо возразил Виктор Иванович — Фёдор с самой их свадьбы попивал тихо дома, и Ирка с ним тоже. Только скрывали они это ото всех. А потом перестали скрывать, после того случая. Я-то знаю. Он всегда самогонку гнал, а водку в магазине они не покупали. И вечером после работы дома сидели и пили. Закроются и пьют вдвоём. И по бабам он всегда ходил. Просто Ирка никогда не закатывала ему скандалов, а молча слёзы глотала. И она сама мне говорила, что ходила к тётке Феломене, чтобы Федьку своего отучить по бабам шляться. Только тётка Феломена ей сказала, что если ей не нравится такая жизнь, пусть разводится. И что им вместе нельзя жить, они загубят друг друга. Вот и сидят они каждый день, пьют, а под вечер ещё и раздерутся.

— Сколько людей, столько и мнений. — Сказал Сакатов, когда Виктор Иванович с нами попрощался и ушёл — Я теперь и не знаю, какая она была, Феломена.

— Такая, как и все. И хорошая и плохая. — Ответила я, понимая, что у меня где-то внутри сидит симпатия к этой суровой ведьме.

На улице было тихо, сумерки уже плотно укутали дома, и свет в окнах делал эти сумерки ещё темнее. Фонарей на улицах не было. Людей тоже, все сидели по домам. Пахло дымом от русских печек, и дым этот стелился над землёй, добавляя таинственность в вечерний деревенский пейзаж. Мы прошли до речки, постояли там на берегу. В кустах тонко свистела какая-то птица, и из далёкого леса ей вторила ещё одна. Они не перебивали друг друга, словно выслушивая новости, потом обе стихли. На противоположном берегу был редкий кустарник, а не такой густой лес, как возле деревни.

— Красиво! — Залюбовалась я — Какой покой! Хорошо тем, кто живёт в этой сказке!

— Скажи, Оля, ну как можно, живя в такой сказке, колдовать и портить людям жизнь! — Сакатов подобрал с земли камушек и бросил в реку — Почему находятся те, кому наплевать на всю красоту вокруг?

— Потому что человеку всегда мало того, что у него есть. Он привыкает к красоте, и перестаёт её замечать. Вот ты сам сейчас, взял камень и бросил в воду, нарушив безмятежность реки. А другой бросит камнем в человека.

Сакатов посмотрел на меня и рассмеялся:

— Ну, ты даёшь! Мне сейчас остаётся только найти этот камень на дне реки и положить его на прежнее место. Ты, кстати, оберег свой взяла с собой?

— Я с ним никогда не расстаюсь.

— Это хорошо. Хоть Вера нам сказала, что бояться нечего, но я вспоминаю про бледную старуху в окне, и мне становится не по себе.

— Мне тоже. Может пойдём к Анне Тимофеевне? — Спросила я.

— А смысл тогда было оставаться здесь? Нет. Ты можешь идти, если хочешь. Я буду дежурить всю ночь. Днём отосплюсь. Врага надо знать в лицо.

— И к чему ты это сейчас сказал?

Глава 3.Феломена

В доме было тепло. Мы включили свет. Лампочка была тусклая, при таком освещении не очень-то и почитаешь. Феломена, видать, жила очень экономно. Я решила лечь на диван, положила свою курточку себе под голову, взяла колдовской календарь, и начала внимательно разглядывать знаки ритуалов. Сакатов сел у стола, разложив на нём свои блокноты, журналы, тетрадки. Он с сосредоточенным видом что-то рассматривал, поднося листы поближе к глазам, хмыкал, качал головой, потом мне