Та, что тебя хранит - Алёна Берндт

она умрет, в вашей, человеческой жизни, то снова станет Ранежкой, хранительницей вечерней зари. Если, конечно, сама захочет…, – Ирбил задумчиво покачала головой, – Может быть, она захочет пойти с тобой и дальше. Если ты не предашь её. Таково и было условие – она живет, пока ты любишь её…

Она внимательно посмотрела своими фиолетовыми глазами, казалось, прямо в Васькину душу, и она у него застыла от холодного и липкого страха…

«Она знает всё, – иглой пронзило его сознание, – Все мои мысли и всё, что в последнее время творилось в моей голове…»

–Ты почти победил своих Тёмных, – словно отвечая на его мысли, сказала Ирбил, – Ранеж не знает, ведь теперь она человек. Но чувствует это. И это её убивает, потому что она сама назначила себе быть твоей. Она сначала жалела тебя, а потом полюбила тебя, твою душу. А любовь даёт ей жизнь.

Васька опустил голову и отвел глаза от проницательного, цвета фиолетовой ночи, взгляда Ирбил.

– Сегодня её ночь, – продолжала Ирбил, – Ей было назначено Маран, что она сможет увидеться с отцом и матерью, с нами, только когда проживет четверть века человеческой жизнью. А еще, через это время ты сможешь узнать, кто она на самом деле. Но ты человек, и когда придет утро, ты не будешь помнить.

– Жаль, я бы хотел помнить. И тебя, Ирбил, и Вайлу, вы всегда помогали мне, – Васька грустно покачал головой, пытаясь осознать и покрепче запомнить всё увиденное.

Глава 17

Ирбил не мешала ему думать, просто сидела рядом и смотрела в тёмную воду реки. А Васька теперь и без её помощи сам, вернулся в прошлое, вспоминая свою жизнь.

Вот ему шестнадцать, и он снова в своём шалаше на берегу ставшей ему родной реки. Теперь, оставшись один в квартире, он редко оставался ночевать в шалаше, но часто засиживался там до вечера по выходным. Ему было там привычно и хорошо, он любил слушать шум реки, говор леса и смотреть в вечереющее небо, на котором по чуть высыпали звезды…

Люди жалели осиротевшего мальчишку, которого и родная бабка жалела меньше. Муж соседки Веры договорился за Ваську, и его взяли на лето подработать на местной пилораме.

А Васька был этому несказанно рад, мужики на пилораме были хорошие, учили Ваську работать разным инструментом, помогали и наставляли его.

Вообще, он быстро научился жить самостоятельно, потому что бабушка, только узнав, что Васька работает, тут же перестала помогать внуку продуктами, не забывая при этом назначать ему задания по своему хозяйству.

Васька с бабушкой не ругался и ничего у нее не просил. Земля щедрая, прокормит, думал Васька, и не ленился.

На небольшом участке в четыре сотки, чудом не пропитым родителями, он старательно сажал картошку и лук. В сезон собирал грибы и ягоды, сдавал их в местную грибоварку, деньги платили небольшие, но ему одному не так много и надо было. Тем более, что он привык обходиться малым, и старательно откладывал деньги, чтобы пойти в сентябре в школу не хуже всех.

Из пособия, которое бабушка получала на него, как опекун, Васька не видел ни копейки, но иногда бабушка всё же понимала, что скоро зима и покупала Ваське, например, зимнюю куртку. Васька был рад и тому, что из пособия бабушка оплачивала платежи за квартиру.

Учился Васька хорошо. Понимая, что ему в жизни не на кого надеяться, кроме как на самого себя, он усердно учил русский, который давался ему труднее, чем, к примеру, математика и физика.

Обнаружив у мальчика способности к ночным наукам, учитель физики и математики, сухощавый Анатолий Федорович, всячески помогал ему, на свои деньги покупая Ваське книги, или отправляя мальчика на районную олимпиаду.

На удивление некоторым местным кумушкам, прочившим Ваське незавидное будущее, по стопам пьющих родителей, парень рос ответственным, а еще и завидным красавцем.

Широкоплечий, темноволосый красавец пугал мамаш почтенных семейств поселка, дочери которых откровенно вздыхали по Ваське и наперебой строили ему глазки при встрече.

Но он был замкнутым и, казалось, немного высокомерным, совершенно не обращая внимания даже на Лидку Михееву, считавшуюся первой красавицей в поселке.

В поселковую жизнь проникло новое веяние – в клубе и в школе стали устраивать модные дискотеки. И тут у Васьки обнаружился еще один талант – хороший музыкальный вкус, абсолютный слух и, вдобавок, умение обращаться с техникой.

Теперь в его ведении оказалось проведение школьной дискотеки, вся необходимая для этого аппаратура и подготовка музыкальной программы. Буквально за несколько месяцев он еще и игру на гитаре освоил, причем очень даже неплохо.

Выпускной класс проходил для него бурно, потому что он будто пытался ухватить всё, что пропустил раньше в школьной жизни.

Именно тогда, перед самым новым годом, к ним в школу на конкурс сочинений, и приехали ученики выпускного класса школы соседнего поселка. После конкурса, в честь гостей, была устроена дискотека, славящаяся на всю округу качеством музыки, звука и симпатичным ведущим, коим Васька и слыл.

В тот вечер он и увидел Лерку. Девушка в синем платье, с темными, высоко убранными волосами, всего лишь раз взглянула на него своими темными, как ночь глазами, чтобы он увидел в них звездное небо…

Позже, он провожал её до автобуса, который должен был увезти обратно домой участников конкурса и не мог найти слов, чтобы сказать ей о том, что чувствует…

Лерка улыбнулась ему, под неодобрительные взгляды Васькиных одноклассниц, думавших: «Приехала тут, фифа! Своих парней мало, наших отбивать у нас приехали!».

– Можно, я приеду к тебе завтра, погуляем? – робко спросил Васька, без особой надежды на согласие.

– Приезжай. В десять как раз будет электричка, приезжай. У нас завтра хоккейный турнир, пойдем вместе болеть за нашу команду.

Лерка была совсем не такая, как большинство знакомых Ваське девчонок. Никакого жеманства и притворства, даже доли кокетства, так смущавшего Ваську в одноклассницах, в Лерке не было. А еще, она умела так кстати молча выслушать его, не перебивая, что в его голове вдруг вставало все на свои места, проблема казалась такой не значимой, и Васька точно знал, как её решить.

После новогодних каникул, проведенных в обществе своей подруги, Васька