Та, что тебя хранит - Алёна Берндт

Дождь закончился, и летний вечер разливался по округе. Лес ожил и зазвучал птичьими голосами, шумом ветра в мокрой листве и жужжанием пчел, спешащих собрать нектар до захода солнца.

– Идем быстрее, мне нужно успеть до вечерней зари, – торопила Ранежка сестру, и они бежали по тропе к Васькиному шалашу.

Дождь закончился, и покрывало Вайлы, укрывающее шалаш, растаяло без следа во влажном воздухе. Сам шалаш, и мальчик, и его постель из травы остались совершенно сухими.

Мальчик горел. Внутренний огонь разлился по щекам нездоровым румянцем, сон его был больше похож на забытье, он то кричал, то шептал что-то в бреду сухими губами.

Вайла и Ранеж подошли к шалашу, и присели возле мальчика на колени. Вайла приподняла его застиранную рубашку, а Ранежка, зачерпнув из туеска густую и тягучую мазь, стала накладывать её на посиневший бок мальчика, осторожно втирала её, стараясь не причинить ему боли. Достав из маленькой деревянной коробки, принесенной с болота, крохотную жемчужину янтарного цвета, Ранеж поднесла её к губам мальчика и та растворилась без остатка в его дыхании.

Постепенно жар утих, и мальчик задышал ровно, его сон стал спокойнее. Возле мальчика теперь сидела одна Вайла, потому что для Ранежки пришло время вечерней зари.

Глава 12

Васька вздохнул. Ирбил молча сидела рядом и, улыбаясь, смотрела на его, вдруг ставшее грустным, лицо.

– Карнай могла убить свою внучку? – спросил он Ирбил и та помрачнела.

– Да, могла. Когда-то она уже сделала это… – голос девушки стал глух, – Убила…. Своего внука, Гаркая. Что там произошло, мы не знаем, но мама с той поры никогда не говорит про Карнай, не упоминает даже её имени.

– А я-то думал тогда, голову ломал, почему я проснулся – и у меня ничего не болит…. И шалаш сухой изнутри, когда вокруг весь лес мокрый…– Васька пытался уложить это в голове махрового материалиста.

Ирбил подождала немного, пока он вновь обратит к ней свои глаза, в коих читался миллион вопросов, и повела рукой у его лица, снова обратив его взор внутрь времен.

Шалаш в то лето стал для Васьки родным домом и тихой гаванью. Но он со страхом ждал приближения осени. Вопреки отсутствию родительской заботы, он подрос и повзрослел.

Жарким днем, в самом конце июля, он сидел в тени большой раскидистой ивы, у самой воды, и читал взятую в библиотеке книжку про мушкетеров.

Читать Васька полюбил давно. Мир внутри книг увлекал его, уносил от грустной обыденности, и всё чаще он засыпал в своём шалаше с книгой в руках, читая, пока можно было различать буквы при свете костра.

Неожиданно он услышал голоса на небольшом песчаном мысу, чуть ниже по течению от его шалаша. Васька отложил книгу и зашел в воду по колено, чтобы заглянуть за свисавшие в воду ивовые ветви, закрывавшие мысок от его взгляда.

Он увидел, что на мысок пришли четверо молодых парней в военной форме. Они уже раздевались, чтобы искупаться, когда увидели Ваську. Помахали ему рукой, и он ответил им тем же, а потом вернулся к своей книге.

Взрослый Васька увидел, что военные после купания расположились на берегу и начали приводить в порядок свою форму. А рядом с ними, словно марево от жаркого воздуха в ветвях ивы, он разглядел силуэт Ранежки, которая держала в руке катушку с черными нитками, и отчего-то усмехалась.

Тот, маленький Васька был оторван от чтения негромким возгласом:

– Эй, пацан! Слышь!

К мальчику подошел невысокий светловолосый и коротко, по-военному, стриженый, парень, который был, по видимому, старшим в этой компании:

– У тебя случайно нет черных ниток? – парень кивнул на Васькин шалаш, – У нас были, но где-то мы их потеряли, а нужно форму зашить.

Васька важно кивнул. Еще бы, у него не было ниток! И белые, и черные нитки, и даже маленькие, совсем немного ржавые, ножницы, которые он выпросил у бабушки, почистил и наточил.

Он встал, отложив книгу, и полез рукой в небольшое дупло большого дерева, стоявшего у шалаша. Вынув оттуда сверток с нитками, иголкой и драгоценными ножницами, он передал его парню:

– Только верните потом, пожалуйста.

– Конечно, не сомневайся. Кстати, меня Алексеем зовут, а тебя как?

– Васька, – недовольно буркнул мальчик, очень желавший поскорее вернуться к своей книге.

Алексей, взяв Васькин сверток, скрылся за деревьями. Но не прошло и получаса, как он вновь оторвал мальчишку от чтения.

–Вот, возьми свои нитки. Спасибо тебе большое, выручил. Слушай, Вась, пошли к нам, мы там кашу сварили, с тушенкой. Пообедаем.

Васька хотел было отказаться, но в животе предательски заурчало, и рот наполнился слюной.

– Пойдем-пойдем, не стесняйся, – усмехнулся Алексей и увлек за собой мальчика.

Мастерски сложенный костер на песке потрескивал угольками, над огнем висел армейский котелок, накрытый крышкой. Рядом сидели товарищи Алексея – так же коротко постриженные молодые парни, которые радушно приняли гостя:

– Давай, садись, малец, сейчас каша готова будет, – с лёгким восточным акцентом сказал смуглый черноглазый парень, нарезавший на газете большими ломтями буханку хлеба.

Васька сел и достал из-за пазухи четыре огурца, добытых им утром, когда он поливал бабушкин огород. Работать в огороде она его пускала, а вот пожить – нет. Такая вот странная старуха…. Но Васька не осуждал ее, и даже по-своему любил, ведь она и брат – это была вся его семья, с которой можно было перекинуться хоть парой слов.

Отец к этому времени уже потерял работу на заводе, кто станет терпеть постоянно пьяного работника. Он перебивался случайными подработками – то огород кому вскопать, то дрова наколоть. За такую работу платили чаще всего не деньгами, а спиртным, чему отец был весьма доволен. Еды в доме не было, а если и появлялась, то это была закуска.

Теперь, сидя у костра, Васька вдыхал божественный аромат гречневой каши, и давно позабытый запах тушенки…

Когда дымящаяся каша была разложена по алюминиевым тарелкам, огурцы порезаны колечками, разговоры смолкли, все с удовольствием принялись за еду.

Глава 13