Бегущий человек - Ричард Бахман

Он резко поднялся на кровати, весь в холодном поту. У него еще даже не было оружия.

Бежать. Немедленно.

Для начала — в Бостон.

Отсчет: 074

В пять часов вечера он вышел из своего номера и спустился в вестибюль. За стойкой все тот же клерк приветливо улыбнулся ему, вероятно, уже мечтая о вечернем отдыхе.

— Добрый вечер, мистер… э-э…

— Спрингер, — Ричардс улыбнулся в ответ. — Я, кажется, застрял здесь, приятель. Появилось три… возможных клиента. Я займу ваши прекрасные апартаменты еще денька на два. Могу я оплатить вперед?

— Конечно, сэр.

Доллары перешли из рук в руки. С сильно бьющимся сердцем Ричардс вернулся в номер. В холле не было ни души. Повесив табличку «Не беспокоить» на ручку двери, он быстро вышел на пожарную лестницу. Удача сопутствовала ему: до первого этажа он не встретил ни одного человека и проскользнул на улицу через запасную дверь тоже незамеченным.

Дождь прекратился, но тяжелые облака все еще висели над Манхэттеном. В воздухе пахло старыми батарейками. Он шел, уже не пытаясь хромать, к автобусной станции. Билеты на автобус все еще продавались без указания имени.

— Один до Бостона, — сказал Ричардс бородатому кассиру.

— Двадцать три «зеленых», приятель. Автобус отходит ровно в 6:15.

Он отдал деньги и получил билет. У него теперь оставалось около трех тысяч Новых долларов. Надо было убить как-то этот час до отъезда, а зал ожидания до отказа забит народом; там было много солдат наемной армии, все в синих беретах с пустыми, жестокими мальчишескими лицами.

Он купил порнографический журнал, сел в сторонке и раскрыл журнал, держа его прямо перед носом. В течение последующего часа он тупо смотрел на фотографии, иногда переворачивая страницы, чтобы не казаться статуей и не вызывать подозрений.

Когда автобус подъехал к входу, он потащился к дверям в потоке безликой толпы.

— Эй! Эй, ты!

Ричардс ошалело посмотрел вокруг: к нему быстро приближался охранник. Ричардс похолодел и застыл, не имея сил даже пошевелиться. Дальняя часть его подсознания рвалась наружу и кричала ему, что его схватят здесь, именно здесь, в этом вонючем зале ожидания, с пятнами раздавленной жвачки на полу и с обычными пошлостями, нацарапанными на грязных стенах; он станет трофеем тупого придурка с плоскостопием.

— Остановите его! Остановите того парня!

Охранник свернул. И Ричардс понял что совсем не его имели в виду. Какой-то неуклюжий паренек бежал по ступенькам с дамской сумкой в одной руке, как кегли разбрасывая в разные стороны попадавшихся на его пути людей.

Он и его преследователь скрылись из вида, взлетев огромными шагами — через три ступеньки — на второй этаж зала ожидания. Прибывшие, отъезжающие и встречающие наблюдали за ними с ленивым интересом пару минут, а затем вновь вернулись к тому, чем они занимались до происшествия, как будто ничего не случилось.

Ричардс оказался в очереди, дрожащий, в холодном поту.

Он плюхнулся на сиденье за водителем, и спустя несколько минут автобус мягко тронулся, выехал на шоссе и влился в поток машин. А полицейский со своей жертвой исчезли в человеческой толпе.

«Если бы у меня был пистолет, я бы снес ему голову при первых же словах, — подумал Ричардс. — Боже! О, Боже!»

А в подсознании прозвучало: следующий раз будут охотиться не на карманного воришку, а на тебя.

В любом случае, в Бостоне он должен достать оружие. Каким угодно способом.

Он вспомнил, как Лафлин говорил, что выкинет нескольких из окна, прежде чем они доберутся до него.

А автобус катил на север в сгущающейся тьме.

Отсчет: 073

Бостонское отделение Христианского союза молодых людей находилось в начале Ханингтон авеню. Здание было огромным, почерневшим от времени, старинным и… похожим на ящик. Оно располагалось в месте, считавшемся лучшим в Бостоне в середине прошлого века. Дом возвышался там, как постоянное напоминание о былом времени, о других днях, и мигал старыми неоновыми буквами в пустоте окружающих кварталов. Он был похож на скелет чьей-то задушенной идеи.

Когда Ричардс вошел в холл, клерк за стойкой спорил с маленьким неуклюжим негритенком в огромного размера футболке, доходившей почти до колен его голубых джинсов. Предметом яростного обсуждения оказался автомат с жевательной резинкой, который стоял при входе.

— Он проглотил мои пять центов, ты, обезьяна! Я потерял мои клевые пять центов!

— Слушай, если ты не уберешься отсюда, я позову охрану, понял? Все, парень, мне некогда с тобой разговаривать.

— Но эта чертова машина проглотила мою монету!

— Прекрати сейчас же ругаться, маленький паршивец, — и клерк, выглядевший на все тридцать лет, перегнулся через стойку и ухватил мальчишку за футболку. Но поскольку она была очень большая, то ему удалось только подергать за футболку, не причинив парню никакого неудобства. — Убирайся отсюда! Разговор окончен!

Поняв, что препираться бесполезно, мальчишка скорчил ужасную гримасу, вложив в нее всю ненависть и презрение.

— Послушай, это была моя единственная монета. Автомат проглотил ее! Это…

— Все, я вызываю охранника, немедленно, — клерк повернулся к пульту. Его пиджак, купленный на распродаже, свободно болтался, едва прикрывая тощий зад. Мальчишка стукнул кулаком по пластиковой крышке автомата и быстро бросился из холла, крича на ходу: «Белый ублюдок!»

Клерк посмотрел ему вслед, но так и не нажал кнопку вызова охраны — была она настоящей или нет. Он улыбнулся Ричардсу, показывая доску с ключами — несколько ячеек пустовало.

— С этими неграми уже просто невозможно разговаривать. Я бы всех их держал за решеткой, будь я в руководстве Системы.

— Он, что же, действительно, лишился этих злосчастных пяти центов? — спросил Ричардс, подписывая карточку регистрации: Джон Диган из Мичигана.

— Даже если это так, то он их где-нибудь украл, — ответил клерк. — Я думаю, он говорил правду. Но если бы я ему вернул эти пять центов, у меня к концу смены здесь толпилось бы человек двести попрошаек, требуя того же. Где они научились так разговаривать — вот что мне хотелось бы знать. Разве их родители не беспокоятся, где их дети и чем они занимаются? Сколько вы собираетесь Пробыть здесь, мистер Диган?

— Еще не знаю, я в городе по делам, — Ричардс попытался изобразить ненавязчивую улыбку, и, когда она удалась, он удвоил старания. Клерк сразу распознал природу этой улыбки (может, из-за своих собственный чувств, отраженных в этой отполированной миллионами локтей, стойкой из поддельного мрамора) и вернул ее Ричардсу.

— С вас пятнадцать долларов и пятьдесят центов, мистер Диган.

Он придвинул к Ричардсу ключ, прикрепленный к потертой дощечке с надписью: «Комната 512».

— Спасибо, — Ричардс расплатился наличными. И опять никаких документов. Слава Богу, что есть ХСMЛ!

Он прошел через холл к лифтам и заглянул в коридор слева, где находилась библиотека. Она слабо освещалась желтыми лампами-шарами, засиженными мухами. Какой-то старик в плаще и галошах рассматривал толстую книгу, медленно и методично переворачивая страницы трясущимися, влажными пальцами. Стоя у лифтов, Ричардс смог различить хриплый свист его дыхания, что навеяло на него тоску и одновременно ужас.

Лифт остановился, и двери неохотно раскрылись. Когда он уже вошел в кабину, клерк громко сказал:

— Все это грех и позор. Я бы их всех упек за решетку.

Ричардс поднял взгляд, думая, что клерк обращается к нему, но тот смотрел прямо перед собой.

В холле было пусто и тихо.

Отсчет: 072

На пятом этаже воняло мочой. Коридор казался настолько узким, что вызвал у Ричардса приступ клаустрофобии; а ковер, который был раньше красного цвета, стерся посередине до отдельных редких ниток.

Двери серые, как на фабриках, и на многих свежие следы от ударов чем-то тяжелым, кто-то пытался ворваться в номера. Через каждые двадцать шагов висела табличка, сообщавшая, что «курить в холле запрещено приказом офицера пожарной охраны».

На этаже была общая ванная и туалет, где ужасающий запах становился еще острее. Этот запах ассоциировался в сознании Ричардса с безнадежностью. Люди без устали копошились, что-то делали за этими серыми дверьми, как животные в клетках — животные слишком ужасные, чтобы их разглядывать. Кто-то пел нечто похожее на «Аве Мария» срывающимся пьяным голосом, снова и снова. Странные чавкающие звуки доносились из другой двери. Западные мотивчики в стиле «кантри» — из-за следующей («мне не на что позвонить в другой городок, а я так одинок»…). Ерзанье, шарканье… Одинокий скрип кровати, на которой, вероятно, мужчина был один на один с собой… Смех… Кашель… Истерические нотки пьяного спора. А за следующей дверью — тишина. Снова тишина. Опять тишина. Человек с ввалившейся грудью прошел мимо Ричардса, даже не взглянув на него; в руках он держал кусок мыла и полотенце, на нем были серые пижамные штаны, подвязанные веревочкой. На ногах — тапочки из картона.