Элементарная педагогика, или Как управлять поведением человека - Слуцкий

Так что когда мы говорим о ком-то: он умный, симпатичный, талантливый, то это только вводит нас в заблуждение: ведь нам не известно, какими мотивами руководствуется человек в своих действиях (это можно узнать только из объек­тивного анализа его поступков).

Установка - это зараженность, устремленность на какое-то определенное действие, она всегда предшествует любому действию (не только человека, но и животного) и «приводится в движение» мотивом. Главное, что требуется от уста­новки, - чтобы она не была ни слишком жесткой (тогда ее невозможно переклю­чить), ни слишком мягкой (тогда она слишком неустойчива).

Таким образом, личность в норме - это, условно говоря, система (иерархия) всех психических функций человека, во главе которых стоит сознание. Сознание с помощью мышления объективно оценивает каждую ситуацию (ситуацию в широ­ком смысле, например жизнь - тоже ситуация), дает команду воле, которая принимает определенное решение. Причем у человека с нормально сформирован­ной личностью процесс думания всегда предшествует решению; у человека с не­сформированной личностью, напротив, решение предшествует думанию.

Как это реально происходит? Скажем, некий депутат Верховного Совета республики X должен решить вопрос о некой территории У: присоединять ее к X или нет. Если он способен оценить ситуацию объективно, то он скажет так: моя цель в том, чтобы людям, жителям данной территории было лучше. Если сейчас принять волевое решение о присоединении территории У к республике X, то это может быть отрицательно воспринято жителями республики Z, также претендую­щей на территорию У, а защитить жителей территории У мы не можем, следова­тельно, в этом случае пострадают сами же жители территории У. Значит, пока этого делать нельзя.

Если же его психика деформирована, то его мыслями и действиями может управлять та или иная эмоция, например злоба. Злоба толкает на то, чтобы сде­лать что-нибудь в пику республике, раз они соперники. Услужливое сознание, находящееся в подчинении у подсознания, выдаёт оправдание уже принятому ре­шению: так надо поступить, потому что это справедливо, потому что на террито­рии. У большинство населения - потомки с территории X, потому что это наша исконная территория и т. п. В результате страдают (и страшно страдают) те, о ком этот депутат якобы заботится, но и это его нисколько не смущает, так как он не в состоянии объективно оценивать происходящее.

Итак, мы ответили на два из трех наших вопросов: что представляет собой маленький ребенок (т. е. с чего начинается воспитание, каков его исходный пункт) и что такое Человек (т. е. конечный результат воспитания). Нам осталось дать ответ на самый главный вопрос: что такое Воспитание, или: каким образом можно получить из, условно говоря, «воспитательного сырья», каким является маленький ребенок, «ко­нечный продукт» - нормального взрослого человека? Как это делается? Какими средствами? Какие условия для этого необходимы?

Говоря о процессе воспитания, мы имеем в виду три способа воспитания: подражание, внушение и обучение.

Благодаря подражанию маленький человек выучивается простейшим дейст­виям: кушать, произносить первые слова и т. п. Подражание особенно актуально в раннем детстве, и соответственно только в этот период оно по-настоящему и нужно, так как учиться, воспитываться другим способом в это время ребенок еще не может. Однако это не значит, что подражание перестает действовать, когда че­ловек становится взрослым: оно сохраняется, но не играет уже почти никакой су­щественной роли.

Подражание есть и у животных, причем для них оно важнее, чем для нас, так как это их единственное средство обучения. Утята, подражая утке-маме, прячутся, ищут корм и т. п. Все знают, что нет такого нормального ребенка, который не научился бы, подражая взрослым, говорить на родном языке, если он постоянно слышит род­ную речь вокруг себя. Почему так происходит? Потому что взрослые в данном случае, сами того не замечая, действуют очень согласованно: они всегда назы­вают одним определенным словом определенный, предмет, т. е. создают одно­родную среду для подражания.

А почему ребенок не выучивается путем подражания, скажем, хорошему тону, добрым поступкам, «правильному» поведению и т. п.? Потому что в этом отношении взрослые, как правило, далеко не проявляют той согласованности, как в случае с речью. За одно и то же мама шлепает, а папа нет (а то еще и похвалит); в одной и той же ситуации папа сегодня ведет себя так, а завтра противополож­ным образом (скажем, сегодня помогает маме убирать и мыть посуду, а завтра чи­тает газету, пока мама работает). Все это, по мнению взрослых, мелочи, на кото­рые они даже не обращают внимания. В итоге, однако, ребенок ничему не науча­ется. Если бы мама и папа называли сегодня стол «столом», а завтра «коровой» или «морковью», или папа называл его «столом», а мама «шкафом», то ребенок точно так же не выучился бы говорить.

Итак, подражание нужна главным образом в раннем детстве, когда ребенок еще не воспитуем другими способами для выработки навыков (привычек) простейшего поведения. Важно только определить, чему именно должен подражать ребенок и действовать согла­сованно.

Определяя внушение, замечательный советский психолог Д. Н. Узнадзе пи­сал, что в определенных условиях человек действует не согласно своей актуаль­ной потребности (скажем, в еде), не по собственной воле, а под чужим влиянием, и в то же время ему кажется, что он действует по своему желанию. Следова­тельно, делает вывод Д. Н. Узнадзе, характерным для внушенного поведения яв­ляется отсутствие у субъекта чувства, что его поведение направлено чужой волей. Это обстоятельство заставляет нас думать, что в случае внушения человек сам на­правляет свое поведение, несмотря на то что объективно он не выполняет ничего, кроме чужого приказа. Если бы можно было как-нибудь показать, что это так и есть, тогда тайна внушения стала бы для нас совершенно явной. Посмотрим, быть может, действительно есть такая возможность.

Допустим, что гипнотизер оказывает влияние не непосредственно на пове­дение субъекта, не непосредственно вызывает у него те или иные акты поведения, а в первую очередь оказывает специфическое влияние на самого субъекта. Допустим, что он изменяет последнего так, что тот по своей воле думает то, чего на самом деле хочет сам внушающий. Каким же тогда будет переживание субъекта? Именно таким, как это бывает в случае внушения: субъект и в самом деле будет делать то, что хочется ему самому, именно ему самому, а не кому-то другому, хотя объективно он делает только то, что ему приказано. Следовательно, следует думать, что в случае внушения непосредственному влиянию подвергаются не действия субъекта, а его личность, которая видоизменяется так, что возникает стремление, готовность - установка - выполнения актов определенного поведе­ния. И когда субъект выполняет эти акты, он реализует свою собственную уста­новку, а не чужой приказ. Понятно, что и переживание у него именно таково. Причем внушение существует в двух формах: гипноза и бытового внушения (т. е, внушения в состоянии физического бодрствования, с помощью поведения, слов и т. п.). Первая форма нас не интересует. О бытовом же внушении я сказал уже дос­таточно. Но в чем специфика внушения? Зачем оно нужно? Какова его особая роль в Процессе Воспитания? Внушение - это средство вести человека по жизни, и нужно оно, пока он сам еще не научился ориентиро­ваться в ней, самостоятельно двигаться, нужно для того, чтобы он двигался в правильном направлении, не «сбился с пути», не совершил «роковой ошибки»,

Человек тем более внушаем, чем менее развиты у него сознательные силы, следовательно, чем он моложе. Ребенок - особенно внушаемое существо. Как ви­дите, природа устроила очень мудро: пока человек еще не может двигаться сам, его можно вести, дабы он «плыл по компасу» и «не наткнулся на риф». Это, ко­нечно, в определенном смысле разновидность принуждения, но, как сказал Пла­тон, освободить человека, еще не умеющего пользоваться своей свободой, это значит погубить его. Главное, нужно понимать, что внушение - не самоцель, а только промежуточное, временное, хотя и важное средство; цель же в том, чтобы человек стал самовнушаемым и произвольно внушаемым (т. е. поддавался только тем внушениям, которым он сам считает нужным поддаваться).

С помощью внушения мы можем сделать ребенка таким, каким он должен быть, пока он еще не умеет «сам себя делать», понимать и контролировать себя, причем не прибегая к насилию, не травмируя его.

Скажем, мальчик совершил какой-то проступок. Его отец, если он человек элементарно педагогически грамотный, не делает ему выговор, а говорит очень серьезно: «Я знаю, ты на самом деле совсем не это хотел сделать, ты хотел сде­лать то-то» (и называет какой-то хороший поступок), т. е. внушает сыну, что он хороший и не хотел сделать ничего плохого. Выходит, не он совершил, а «им что-то совершило». Дети очень внушаемы, а потому ребенок думает: «Я не хотел так сделать, как же я сделал?» Ему становится стыдно и т. п.