Канашибари - Ангелина Максимова

— Как думаешь, мы можем выиграть в тобаку оружие? — спросила она. Я с сомнением пожала плечами.

— Я все равно не умею им пользоваться.

— Я тоже. Но если мы тут надолго, можно научиться… Да и один вид оружия может отбить у кого-то желание связываться с нами, — заметила Минори.

В её словах был смысл, и я решила, что позднее стоит попытаться узнать, возможно ли сыграть в тобаку на оружие, но важнее, все-таки, были еда и вода. Того, что у нас было, нам не хватит надолго, поэтому придется играть еще раз.

Какое-то время мы молча шли по пустынной улице, а затем Минори вытащила из толстовки пачку мармелада, чтобы перекусить. Я съела несколько штук, но на самом деле не любила подобные сладости. Зато подруге фруктовый мармелад всегда нравился.

— Надеюсь, в следующий раз мы выиграем мелонпан[44], — пошутила Минори, вспомнив свою любимую сладость. Я слабо улыбнулась. То, что у Минори слегка поднялось настроение, было хорошим знаком. Мне бы не хотелось, чтобы её отчаяние мешало нам. Мне и самой было страшно и тревожно, но я могла справиться с собой, а вот что делать, если в уныние впадет Минори, я не знала. Чужое горе всегда пугало меня.

Мое настроение оставалось мрачным, и вид заброшенных зданий с явными следами разрушения лишь усугублял тяжелые чувства.

— Может… — Минори явно замялась, но я внимательно посмотрела на неё, и подруга продолжила, — может, мы сможем найти выход из этого города?

Я задумалась. Выход из города… Возможно, это была неплохая идея, ведь не могли же мы быть заперты в одном городе? За его пределами должно что-то быть.

— Можно попробовать… Только кто знает, как долго придется идти.

— Не успеем до темноты, продолжим завтра, — предложила Минори, и я согласно кивнула. Мы пошли вперед, и мне показалось, что напряжение внутри меня немного спало. У меня появилась цель, и цель эта вызывала любопытство и… каплю надежды. Я всегда была любознательна и сейчас не видела ничего плохого в желании узнать больше. Что касается надежды… я приказала себе не надеяться зря. Иначе потом будет только больнее.

В какой-то момент я заметила, что застройка стала менее плотной, между домами появилось больше пространства. Впереди на фоне уже потемневшего неба стали проглядывать какие-то огни.

— Минори, смотри!

— Вижу… — протянула подруга обеспокоено. — Пойдем, посмотрим!

Она ускорилась, и я поспешила за ней.

Спустя около десяти минут мы оказались на окраине этого заброшенного города. Перед нами простиралось полупустое пространство с редкими мертвыми деревьями. Не было ни асфальта, ни каменной кладки — лишь обычная, местами каменистая земля.

Это пустое пространство тянулось на пару десятков метров вперед, а затем обрывалось. И за обрывом простиралось огромное поле, окутанное густым туманом. Этот туман становился еще плотнее вдалеке, и было невозможно увидеть, есть ли там хоть что-то.

Это поле… Оно все было усеяно множеством крупных фонарей. Это были андоны — бумажные фонари на бамбуковом корпусе. И абажуры всех андонов были глубокого синего цвета.

— Красиво… — протянула Минори.

— Некоторые не горят, — заметила я. Внутри большей части фонарей горели мрачные красные огни, однако часть андонов потухла.

— Что это за место… — прошептала Минори и шагнула назад. В её голосе послышался страх, который быстро сменил первую реакцию — восхищение. Мне и самой стало не по себе от вида этих фонарей. Подходить к ним ближе категорически не хотелось. Вид множества огней, плавающих в густом тумане, был мрачным и зловещим. От этого зрелища у меня мороз бежал по коже.

— Вы когда-нибудь слышали о сотне страшных историй?

Глава 4

百行灯

Мы с Минори резко обернулись.

Позади нас стоял мужчина на вид чуть старше тридцати лет. Он остановился метрах в пяти от нас и держался достаточно расслабленно. Его взгляд пробежался по нашим с Минори лицам, ни на ком не задерживаясь.

Я внимательнее всмотрелась в незнакомца, пытаясь оценить, представлял ли он опасность.

Его лицо притягивало взгляд, хотя мужчину нельзя было назвать красивым в привычном понимании этого слова. Было что-то привлекательное в чертах его лица — высоких и острых скулах, в носе с высокой переносицей, тонких губах и больших глазах.

Черные волосы, разделенные ровным пробором, слегка вились, прикрывали уши и спускались к подбородку, что казалось немного небрежным. Хотя одежда незнакомца производила совсем другое впечатление: длинный, полностью расстегнутый темный плащ из явно дорогой ткани, широкая темно-серая рубашка и черные джинсы.

Несмотря на объемную и многослойную одежду, все равно можно было заметить, что незнакомец был достаточно тонкого телосложения. Это выдавали впалые щеки, худые запястья и тонкие пальцы. И даже несмотря на то, что мужчина слегка сутулился, он все равно был очень высоким, а длинный плащ и худоба только подчеркивали его рост.

— Кто вы? — спросила Минори, и в её голосе слышалась настороженность, хотя внешне девушка казалась спокойной.

— Как и вы — всего лишь жертва обстоятельств, — отозвался незнакомец, широко улыбнулся, и, прищурившись, вновь окинув Минори взглядом. Потом его взгляд вернулся к моему лицу. Улыбка незнакомца стала чуть шире, что выглядело немного странно.

— Но я явно осведомлен лучше вас, вот и решил, что вам может пригодиться помощь, — все с той же яркой улыбкой, контрастирующей со спокойными глазами, проговорил мужчина и встал ближе к фонарям. К нам он не приближался, пройдя по дуге, словно не хотел спугнуть.

Его слова заставили взгляд моей подруги потеплеть. Она явно вспомнила, как недавно злилась на Кадзуо за его безразличие.

— И что же вы знаете? — спросила Минори с одной из своих фирменных улыбок. Так она улыбалась, когда хотела чего-то добиться от человека. Улыбок у Минори было несколько, и та, что украшала её лицо сейчас, обычно предназначалась учителям и родителям.

– 百物語怪談会, — ответил незнакомец. — Слышали об этом?

— Хяку-моногатари-кайданкай… — повторила я шепотом. — Это игра, в которой люди рассказывают сто страшных историй о сверхъестественном.

Незнакомец довольно улыбнулся и кивнул. Он стоял, сложив руки за спиной, и смотрел то на меня, то Минори, но на несколько секунд перевел взгляд на фонари вдалеке.

— Перед началом рассказчики зажигали сотню фонарей синего цвета, и с каждой законченной страшной историей — кайданом — фонарь гасили, — на короткое время улыбка пропала с лица мужчины, и он добавил: — И обычно чем дальше, тем страшнее становились эти рассказы.

Вспоминая, что знала об этой игре, я невольно нахмурилась. Подняв глаза, я увидела хитрую улыбку, с которой незнакомец смотрел на