О тревогах не предупреждают - Леонид Петрович Головнёв

бою все другие самолеты — «противник». Он не любил долгого следования цели. «Стремительность атаки — вот формула боя!» — любил повторять.

Углов чутко следил за его становлением. Нагружал, пожалуй, больше других. Каждому полету предшествовала кропотливейшая предварительная подготовка. Вводные были самыми немыслимыми. А лейтенант — мыслил. Так о нем отзывался Углов. «Мыслящий молодой человек. Только так».

Касатов же — прямая противоположность Ясиновскому. Но только внешне. Небольшого роста, с румянцем, пробивающимся даже через крепкий загар, неогрубевшей припухлостью губ, едва заметной небрежностью в спокойной, плавной походке, он никак не прошел бы в кино на роль истребителя-перехватчика.

— Музыкант, — говорил Углов товарищам. Говорил без всякой смешинки, с достойным уважением. — Этот любой полет — как по нотам. Старательность плюс память. У такого не ребра, а внутренняя собранность. Всегда начеку.

Ясиновский и Касатов готовились к сдаче экзаменов на третий класс. Отрабатывали боевое применение. Получилось так, что по жребию выпало им вести «бой» в стратосфере с командиром первой эскадрильи военным летчиком 1-го класса подполковником Свиридовым. О том, что он выполняет роль «противника» без скидок на лейтенантскую молодость, Сергей с Виктором прекрасно знали. К бою готовились и готовились. На тренажере, в процессе полета «пеший по-летному», изучали и отрабатывали тактические приемы ведения боя.

Оба подошли как-то к «противнику»:

— Товарищ подполковник, есть ли какие-нибудь указания по выполнению задачи?

Глянул испытующе. Только и сказал:

— Будет, как в настоящем бою. Ваша задача — перехватить. Следите за временем и командами. Вопросы есть?

Вопросов не было.

— Даже не пожелал нам удачи, — вздохнул Виктор.

Подобрались, стали строже техники их самолетов. Механики деловито хлопотали у ракетоносцев. Машины стояли, ощетинясь боеголовками ракет, и в их выжидающей позе чувствовалось что-то грозное, предупреждающее…

Получено «добро» на полет. Анатолий Федоров бросил свое «Ни пуха!» Ракетоносцы, припадая на переднее колесо и поднимая плиты рулежки, выкатились на взлетную полосу.

— Взлет на контакте! — напомнил с СКП руководитель полетов.

Ответная квитанция: «Понял!», и с треском рвущегося тугого брезента распахнулась синь неба. Молодость пошла в бой. Лейтенантам некогда сейчас анализировать свои чувства. Потом, на земле, разгоряченные, с повлажневшими подшлемниками, они энергичным «полетом» ладоней расскажут о своих чувствах. И будут ладони красноречивее слов.

А сейчас им некогда. Касатов, как всегда, сконцентрировал свое внимание на пилотаже. Ясиновский шел следом за ним, стараясь не потерять друга. А на земле оба их самолета в чутких «объятиях» антенн. За ними внимательно следили специалисты: операторы радиолокаторов, офицеры боевого управления. Это и их бой. Перехват — работа коллективная. Только в тесном взаимодействии — залог успеха. И поэтому земля осторожна в командах. Она видит летчиков, надеется на летчиков, готова помочь им при ошибке, подсказать и направить удар. За планшет стал начальник командного пункта капитан Мишин. Он, как никто другой, умеет «читать» небо, предугадать замысел «противника» и вывести перехватчика в исходную точку. Вот и сейчас он выдал лейтенантам начало и замысел боя:

— Дальность до цели… Включить форсаж и излучение.

А там, в небе, — разгон на сверхзвук. Машины продолжали рвать высоту с заметным ускорением…

Капитан Мишин вывел перехватчиков на боевой курс в тот момент, когда «противник», кажется, выжал из своей машины всю ее мощь. Уже и Ясиновский доложил, что цель «пробила» на индикаторе прицела. Но что-то подозрительной становится скорость цели. Словно дополнительный форсаж «противник» включил.

«На высоту сейчас рванет! — догадался Мишин. — Для того и разгон».

И точно, операторы высотомеров зачастили с корректировкой высоты. «Противник» этим маневром решил сбить атаку перехватчиков. Подпустив к себе ракетоносцы так, чтобы их прицелы обнаружили его, он, разогнав скорость, сделал вертикальный маневр «горкой». Расчет прост: перехватчики, заметив по прицелу смещение метки цели вверх, как цуцики, рванутся за ним. Дальше — ясно: потеряв скорость, безнадежно отстанут.

Где-то в душе Свиридов пожалел этих все же очень молодых и малоопытных ребят. Но тут же сказал себе: «Пусть учатся».

Одного не учел подполковник Свиридов: опыт молодежь перенимала у таких, как он. На земле они скажут ему: «Туговато пришлось, товарищ подполковник!» Тогда, в тот самый момент, когда цель пошла на высоту, едва не допустил непоправимую ошибку Ясиновский. Сгоряча взяв ручку управления на себя, он тут же вновь перевел машину в горизонтальный полет, но услышал:

— 86-й! Куда! — это хладнокровный Касатов пришел на помощь, остановив поспешный порыв друга. «Спасибо, Серега», — поблагодарил мысленно он товарища.

И вновь разгоняли перехватчики скорость, и чуть тревожнее стало капитану Мишину, отмечавшему все увеличивающийся разрыв по высоте, и все сильнее росло желание выдать лейтенантам команду: «В набор! Цель по курсу!»

Рано. А саму скорость перевести в высоту еще не поздно.

Небо над головами летчиков становилось глубоким, ультрамариновым. И казалось, еще немного, и оборвутся силы земного притяжения. Но чуть раньше, словно споткнувшись о незримый потолок, остановился на одной высоте «противник».

«Выдохся!» — прикусил губы Касатов и злыми-злыми глазами уловил в тубусе прицела метку.

«Противник» настолько опытен, что и по командам с земли, по радиообмену мог оценить создавшуюся воздушную обстановку. Понял: победа за лейтенантами. Их ликующие голоса: «Пуск! Выхожу из атаки!» вдруг наполнили его радостью. Да, радостью. И в нарушение сухого лаконизма, он просто, по-человечески, по-пилотски, как старший товарищ младшим, посылал в эфир:

— Молодцы!

* * *

Вдоль состава бежали, заглядывая в окна вагонов, Анатолий с Оксаной.

— Сюда, сюда! — махал им из окна Сергей и поспешил по коридору в тамбур. — Что случилось?

— Ничего, — улыбнулся Анатолий. — Тебя проводить.

В руках у него две огромные дыни.

— На, возьми домой.

— Ты с ума сошел, я уже две везу.

— Бери, бери, — проворчал Анатолий. — В хозяйстве пригодится. Пусть Наташа отведает, — добавил он тихо, — враз прискочит сюда.

Оксана, отдышавшись, затараторила:

— Еле своих пудовиков соседке спихнула. Они ж у меня террористы, таке гарне трюмо разбили. А Шура где?

Шура — это техник Витькиного самолета.

— В купе, с Виктором. Он же холостяк, зеркало целое, времени куча… Поднимайтесь в купе.

Оксана деловито вынимала из сумки пакет за пакетом:

— Это вам шанежки, это котлеты, а тут кура, ее ешьте в первую очередь.

— Да ты куда столько, Оксана? — Виктор поднял к потолку свои длиннющие руки и охнул, забыв про верхнюю полку.

— Может, возьмете домой, Оксана? — Сергей с ужасом смотрел на все растущую на столике гору снеди. — Вам же самим скоро в путь.

— И вот хлебушко вам, — пропустила все мимо ушей Оксана, — и чебреца в чай заваривать.

Анатолий довольно улыбался. Какие глаза у Толи хорошие, когда он любуется женой. Вот бы познакомить Наташу с Федоровыми.

— Граждане провожающие, — объявил скуластый проводник.

Попрощались. Поезд тронулся, а Сергей с Виктором все махали