Старый, но крепкий - Макс Крынов

от обрыва. Сердце замерло на мгновение, а потом заколотилось так сильно, что казалось стук можно услышать даже сквозь вой ветра.

Дальше всё происходило будто во сне. Мысли исчезли, их место заняло механическое движение. Шаг за шагом, без лишних раздумий, без лишних вопросов. Глаза прикрыты рукавом. Когда сзади Кира командовала «левее» или «правее», я просто слушался — не из страха, а потому что другого выбора нет, и увидеть что-то самостоятельно не смогу.

— Молодец, парень, справился. Сейчас отдохнем, подожди…

Ветер слегка утих, и когда я в очередной раз попытался оглядеться, понял, что мы подошли к пещере. Слева и справа высились стены ущелья, не позволяющие ветру разгуляться.

— Идем внутрь, — девушка коснулась моего плеча.

Стены пещеры были закопченными, покрытыми слоем черного налёта. Пахло дымом, на полу у входа лежал снег. Но здесь не было ветра, потому я заулыбался, кривя замерзшие губы.

Кто-то не так давно натащил еловых веток к дальней стене. Хвоя с веток еще не осыпалась: можно будет прилечь, и места хватит всем.

Остальные уже скидывали рюкзаки, вытаскивали теплые одеяла, дрова для костра. Я тоже снял тяжелый груз и опустил на пол. Здоровяк поднял прислоненный к стене большой деревянный щит из плотно сколоченных досок, выгреб им снег из пещеры и поставил посреди прохода. В пещере сразу стало сумрачно.

Груза за спиной бородача я не видел. В пещере его тоже не было. Значит, оставил снаружи.

— К сожалению, мы не взяли сухих веток на растопку, — прогудел бородач. — В трех минутах ходьбы от нас была роща. Пойдет и наломает веток… сопляк.

— Барт, это не слишком? — Кира.

Смотрю на улыбающуюся бородатую рожу. Он что, закомплексованный? Наверное, раз решил самоутвердиться за счет мелкого и слабого.

Попробую достучаться до разума.

— А не многовато ли сопляков? Ты с каждым, кто младше тебя, так общаешься? Я нес поклажу, не говорил ни слова против. Шел первым, спасая твою задницу. Я не прошу, чтобы ты меня уважал — знаю, этого не будет. Я прошу, чтобы ты умерил гонор и вел себя, как человек.

Я ожидал, что он вспыхнет, но мужик будто не услышал мои слова.

— За ветками отправится сопляк.

Я сдвинул щит и выбрался из пещеры. Следы на снегу все еще оставались — идти по ним будет менее сложно, чем шагать первым. Да и рощу я кажется помню.

Сообщение от системы стало неожиданностью:

Вы попали в буран. Обнаружен всплеск ледяной Ци!

Рекомендуется медитация для поглощения энергии!

Глава 5

Воющий ветер сёк моё лицо, ледяной холод пробивал через одежду, просачивался под кожу. Снег прилипал к ботинкам при каждом шаге. Из носа ручьем текли сопли, а каждый вдох — это испытание: воздух резал горло, будто тысячи крошечных ледяных игл. И в таком состоянии медитировать? Да я здесь умру!

Не обращаю внимания на оповещение от системы и шагаю вперед, по следам, почти занесенным ветром и снегом.

Шагать тяжело. Снег скрипит под ногами, обжигая ноги даже через толстую подошву ботинок. Каждая минута на этом морозе кажется вечностью.

Наконец впереди я замечаю рощу — вместо обещанных трех минут я добирался все десять.

Руки уже почти не слушаются, а пальцы немеют, хотя прятал их в подмышках. Хватаю сухие ветки на деревьях, ломаю. Непослушные пальцы скользят по коре, каждое движение отдаётся тупой болью. Ветки трещат, ломаются, а потом выскальзывают из рук и падают в снег.

Наломав достаточно ветвей, начинаю рыть снег руками. Снежинки уже не тают на ладонях, но руки мерзнут ещё сильнее. Наконец нахожу пучок травы — сухой и ломкой.

Но сил встать не осталось. Надо передохнуть, иначе не доковыляю до пещеры.

Сажусь прямо в снег. Жду пару минут, пытаясь сжаться так, чтобы хоть немного согреться, но вместо прилива сил чувствую, как все больше слабею.

Тело размякло. При попытке встать ноги подкосились. Холод добрался до костей.

Падаю, обессиленный. Наверное, это конец. Наверное, вот так и умру, замерзну на этой горе.

Ну что, Станислав Семенович, проводку в щитках выдирать мы можем, а на настоящие подвиги нас не хватает?

Я лежал, ощущая пустоту и слабость, но мне стало дико, невозможно страшно, что я сейчас умру.

Я зарычал и поднялся. Нет, у меня не появились новые силы ноги по-прежнему подгибались, тело молило об отдыхе, только вот мне было плевать на свое тело. Оказывается, что когда «нет сил», всегда можно наскрести еще немного.

Я взял то немногое, что успел нарвать и наломать, и поплелся по своим следам.

В груди разгоралось что-то новое, давно позабытое за десятилетия спокойной жизни. Дикое, невозможно яркое желание жить. Каждый шаг через «не могу», каждый метр, который я преодолел, выковывали нечто новое из души пенсионера, размякшего от сытой жизни, отвыкшего от серьезных конфликтов.

На этот раз путь занял вдвое дольше времени. Но я дошел.

— А теперь зажги огонь, сопляк, — от здоровяка ко мне летит мешочек с трутом и огнивом.

Беру их, потому что нет времени и сил на ругань. Чем скорее я добуду огонь, тем быстрее мне станет тепло.

Минуту дую на замерзшие ладони, а потом начинаю заниматься костром.

Выставил шалашиком добытые палочки, подложил под них сухую траву и мелкие щепки. Холод уже не чувствовался, пальцы едва слушались. Здоровяк, конечно, мог бы сделать это сам, но он явно наслаждался своим положением, наблюдая за мной со снисходительной ухмылкой.

Скотина.

— Быстрее, сопляк, а то замёрзнем тут из-за тебя, — бросил он. В грубом голосе чувствовалась насмешка.

Игра в «унизь мальчишку» явно затягивалась. Даже братья и Кира поглядывали на бородача с недоумением. Мне же сейчас было плевать, я уже внес его в личный список.

Я молча взял огниво и принялся высекать искры. Сухая трава затлела с третьей попытки. Я аккуратно подул на неё, чтобы разжечь искру. Огонь начал пожирать тонкие веточки и вскоре шалашик занялся ярким пламенем.

— Ну, не совсем бесполезен, — буркнул здоровяк, глядя на огонь. — Ладно, сопляк, отдыхай. Завтра тебе придётся тащить большую часть груза. И не вздумай жаловаться!

— Ты странный, — подметил я.

— Что сказал?

Здоровяк со звериной грацией поднялся с места и подошел ко мне, остановившись в двух шагах. Его массивная фигура заслонила костёр, и на мгновение мне показалось, что он действительно сейчас ударит. Но я не отвёл взгляда, продолжая смотреть ему прямо в