Последний "бизнес" - Аркадий Адамов

– Да. Ошибся малость Илья.

Но порыв этот тут же прошел. Оба вспомнили вчерашнюю ссору и умолкли, непримиренные и еще больше раздосадованные.

Таран даже устыдился перед товарищами за свою невольную слабость. Ведь все они бесповоротно осуждали своего бригадира, и не было, по их мнению, ему прощения.

Между тем Борис выдвинул на середину комнаты патефонный столик и принес из маленькой комнаты запасные лампочки.

Вспыхнул свет, и Николай огляделся.

– Наделали делов, а толку чуть, - сухо заметил он. Главных упустили... А все почему? - наливаясь злостью и не в силах уже сдержаться, добавил он. - Потому, что барахла в дружину набрали. Потому, что начальство только...

– Постойте, хлопцы! - вдруг опомнился Борис и тревожно застыл на своем столике. - А где же Степка?

Шарунина среди них не было. Все переглянулись.

– Сбежал, сукин сын! - зло констатировал Таран. - Испугался!

На лестнице послышались чьи-то шаги. Дверь распахнулась. В комнату вбежала Аня, за ней четверо дружинников.

– Эх, опоздали, - разочарованно сказал один из них.

– Спектакль окончен, - насмешливо отозвался со своего дивана Коля Маленький. - Вы бы еще позже пришли. Вояки тоже мне!

Аня подошла к Тарану и осмотрела плечо.

– До свадьбы заживет. Перевязать только надо.

– И так сойдет, - смущенно ответил Таран.

Коля Маленький не утерпел и засмеялся.

– Смотря на какой день свадьбу назначили.

В ответ Аня насмешливо подмигнула.

– Не скоро. Пусть он еще найдет такую, которая за него выйти согласится.

Николай посмотрел на лежавшего на полу парня.

Тот тихо стонал.

– Его надо в какую-нибудь поликлинику отвести, - сказал Николай дружинникам. - А этого шпингалета, - он указал на сидевшего в углу паренька, - мы с собой заберем.

В штабе старик Проскуряков, вздыхая, выслушал сбивчивый, возбужденный рассказ ребят.

– Эх, елки зеленые! Провалили дело, - сокрушенно сказал он. - Через нашу неорганизованность провалили. Нешто иначе упустили бы этих подлецов?

– Ничего, ничего, - бодро отозвался Чеходар. - Первый блин всегда комом.

Этого Николай стерпеть не мог.

– Ничего? - зло переспросил он. - А то, что вон его ножом полоснули, а могли и хуже чего сделать, это как? - он кивнул на Тарана. - А тому вон всю щеку раскровянили, это тоже ничего?

– "Жертвы собственной неосторожности", - отозвался Таран с напускной беспечностью, содержавшей, однако, изрядную долю яда.

– Ты, Вехов, остынь немного, - строго сказал Чеходар. А то забываешь, с кем говоришь.

Но Николай уже не мог остановиться.

– Знаю я, с кем говорю! Набрали дерьма в дружину, вот что! Зато первые! Зато больше всех! Мы передовые!.. А мы на первом же деле - мордой в грязь!

– Ты вот что, Вехов, - тихо произнес Чеходар, и уголки губ задрожали у него от сдерживаемой ярости. - На весь коллектив грязь не лей. Всю нашу дружину порочить тебе не дадим, учти.

Но Николай уже взял себя в руки. Этому помогли не слова Чеходара, а изумленные и чуть насмешливые взгляды ребят, никогда еще не видевших своего бригадира в таком состоянии.

– Я всю дружину не порочу, - уже спокойнее ответил он. - А то, что половину народа гнать из нее надо, это факт!

Чеходар снисходительно усмехнулся.

– Никого мы гнать не будем. И раздувать этот случай тоже не собираемся. Если тебе плевать на коллектив, на его доброе имя, то мы так поступать не намерены. И кончим на этом. Вот лучше им займитесь, - и он указал на понуро сидевшего в стороне паренька, которого задержал Борис Нискин.

Все сразу оживились. А Коля Маленький, решив окончательно разрядить обстановку, с обычным своим веселым оптимизмом произнес:

– Зато танцевать теперь в этом красном уголке можно, сколько влезет. Больше шпана туда не сунется.

И Чеходар сразу поддержал шутку.

– Правильно! Есть, оказывается, и достижения. Поэтому не будем сгущать краски.

"Не хватает еще, чтобы до райкома дошло, - с досадой подумал он. - В сводке мы уже первыми по городу идем. Из газеты даже звонили".

– А гнать кое-кого из дружины все-таки надо, - ни на кого не глядя, будто самому себе, упрямо повторил Николай.

И вдруг ему стало так тяжело на душе, так тоскливо и одиноко, как никогда еще не было. Он уже жалел о своей вспышке и удивлялся ей. Между тем в ней вылились вся горечь, вся тревога, которые накопились у него за последние дни и часы, но главным здесь была еще, кажется, не понятая им до конца досада на самого себя.

Николай отошел в сторону и, присев на скамью, жадно закурил. Его никто не окликнул. "Отчитал меня, как щенка нашкодившего, - со вновь вспыхнувшим раздражением подумал он о Чеходаре. - Ну, погоди еще..."

В это время старик Проскуряков посмотрел поверх очков на задержанного паренька и сурово спросил:

– Ну-с, а тебя как зовут?

– Никак не зовут, - хмуро отозвался тот, Боря Нискин пояснил:

– Они его Блохой называли. Я слышал.

– То кличка их блатная, - махнул рукой Проскуряков. Нам она не подходит. - И, обращаясь к пареньку, уже добродушно пояснил: - Ты, милый, пойми. Мы тебя с этим самым Уксусом не путаем. Среди своих находишься, ясно?

Паренек угрюмо смотрел в пол и молчал.

– А вот компанию ты водишь плохую. До добра не доведет.

– Давай, дядя Григорий, мы с ним сами потолкуем, предложил Таран.

– Ну, валяйте.

Ребята отвели паренька в сторонку и уселись вокруг него. Николай подошел тоже, но стал чуть поодаль, лишь прислушиваясь к начавшемуся разговору.

– Значит, называть себя не хочешь? - строго спросил Борис.

– Не хочу.

– Боишься?

– Ничего не боюсь, а не хочу.

– Фу! - вздохнул Коля Маленький. - Хоть разговаривать с нами начал, и на том спасибо.

– А тебя, что же, этот Уксус на разведку послал?

– Вас считать!

– Нас?! - изумился Таран.

Паренек вызывающе усмехнулся.

– А по-вашему, другие дураки, да? Одни вы умные?

Как ребята ни бились, паренек отказывался отвечать, сначала спокойно, даже вызывающе, а потом горько всхлипывая и растирая по грязным щекам крупные градины слез.

Пришлось его отпустить.

Когда за пареньком закрылась дверь, Николай, ни на кого не глядя, хмуро произнес:

– Что-то тут нечисто. Предательством пахнет.

Глава V

"КАПЕЛЛА" ЖОРЫ НАСЕДКИНА

Расточительное южное солнце палило сверх всякой меры.

Печным жаром дышали улицы. Даже море не в силах было побороть такой зной и покорно млело в огромной чаше залива. Ветер запутался где-то в буйной листве каштанов и кленов на Приморском бульваре, и его еле ощутимые порывы не приносили облегчения.

Люди сидели лишь на тех скамьях, которые оказались в тени, вяло и без всякой надежды обмахивались газетами, веерами и шляпами.

Внизу, на внутреннем рейде, в сонной одури сгрудились у причалов корабли, шевелились ажурные хоботы башенных кранов нехотя и, казалось, через силу.

Огнев и Коваленко остановились у каменного парапета, оглядели порт. Алексей Иванович в сотый раз вытер мокрым платком струившийся по щекам пот и сердито взглянул вверх, где в раскаленном, золотисто-голубом мареве плавилось солнце.

– Меня интересует, что оно будет делать летом, скажем, в июле? - осуждающе произнес он. - Всетаки надо бы ему напомнить, что сейчас только середина мая.

– Беззаконие творит, - в тон ему откликнулся Коваленко и вдруг, оживившись, добавил, указывая рукой на море: - Глядите, Алексей Иванович!

В порт, огибая маяк, величественно и неторопливо входил большой пассажирский лайнер, белоснежный красавец с яркой красной полосой на широкой трубе.

С того места, где стояли Огнев и Коваленко, хорошо был виден пассажирский причал. Вдоль него уже вытянулась цепочка пограничников, группы встречающих, а в стороне, у длинных пакгаузов, стояли в ряд, сверкая на солнце, как новенькие игрушки, разноцветные интуристские автобусы.

– Так, пришел, значит, из загранплавания, - озабоченно констатировал Огнев. - Тебе работки тоже подкинет.

Коваленко усмехнулся.

– Я с дружинниками договорился. Ребята что надо. Дадут бизикам жизни.

Бизиками в городе насмешливо прозвали спекулянтов иностранным барахлом, которое они выпрашивали, выменивали или скупали у моряков и туристов.

То был беззастенчивый, крикливый и нахальный народец, делавший, как они выражались, "свой бизнес".

Отсюда вместе с презрением к их грязному промыслу и родилась кличка.

– Насчет дружинников - правильно, - одобрил Огнев. Только гляди, чтобы не подвели. И так бывает. Откуда они?

– С инструментального.

– Я хочу их попросить еще в одном деле помочь.

– Насчет Резаного? - удивился Коваленко.

– Нет. Баракин не по их зубам. А вот кража в Союзе спортивных обществ - тут есть о чем с ними потолковать.