Золото Маккены - Генри Уилл

Не принимая во внимание неприкрытую лесть, Маль-и-пай решительно продолжила рассказ. И вот, после того как Эн доверил ей тайну Каньона, старик исчез. Естественно, в племени это вызвало лавину толков и споров. Но недоверие к старинным легендам и сказаниям вовсе не умерило молодого пыла и алчности. Эти современные индейцы — да будут они прокляты до десятого колена! — унаследовали от белых поклонение желтому металлу. Они знали, что на него можно купить много виски, хорошей еды, горячих коней и новых винтовок — в общем все то, что необходимо мужчине для счастья. Поэтому они стали считать Сно-та-эй не священной землей, которую следует оберегать от белых и мексиканцев, потому что она принадлежала апачам со времен сотворения мира, а местом, где их ждут горы денег.

Но с исчезновением Эна открылось непоправимое. Люди различных кланов, считавшие, что кто-то из их племени должен хранить тайну золотого каньона, начали поиски, и поняли, что путь в Сно-та-эй знал только Эн.

— И можешь мне поверить, — сказала старуха, ткнув Маккенне в грудь когтистым пальцем, — что после этого началось такое столпотворение, которое не утихает и по сей день.

— По крайней мере, — продолжила она после паузы, — отзвук его донесся по апачскому «телеграфу» до Соноры, где его уловили омерзительные, но чуткие уши Пелона Лопеса.

Пелон, естественно, тут же помчался в Аризону, собирая по пути банду, и включив в нее предательницу — безобразное и трусливое чудовище по имени Маль-и-пай.

Услышав эту информацию, Маккенна приоткрыл глаза, а старая скво вытащила черенок трубки из дыры между еще держащимися пеньками четырех оставшихся зубов. Облизав языком губы, индианка, покивав головой, сплюнула в костер и, сунув руку под юбки, вытащила на свет мешочек, в котором белый распознал своеобразную «аптечку»с хиддентином, или «магическим порошком священной значимости». Взяв большим и указательным пальцами щепотку порошка, старуха швырнула ее в огонь. За секунду сменилось голубое, желтое и зеленое пламя, словно сгорала обыкновенная соль, и тут же образовался столб плотного белого дыма, словно от выстрела испанского фитильного мушкета. Темные губы Маль-и-пай беззвучно зашевелились, а глаза с набрякшими веками мельком взглянули на утреннее солнце.

— Это Йосену, — словно извиняясь объяснила она Маккенне. — Никогда не угадаешь, слушает он тебя или нет. Хитрый старый дьявол.

Какое-то время она сидела, что-то вспоминая.

— Ну вот, — наконец продолжила старуха, — что произошло дальше, тебе известно. Пелон, так как его мать была из клана Наны, услышав, что старый Эн улизнул вместе с тайной Сно-та-эй, тут же примчался в Аризону. В ранчерии жила и его сестра по матери. Он рассчитывал выяснить все, что известно о каньоне, если не от простых воинов, то хотя бы от своих женщин.

— Ты говоришь о женщине по имени Хеш-ке? — спросил Маккенна. — Эта та, которая без носа?

Старуха запрокинула назад костистую головенку и разразилась квохтаньем, словно гагара на закате.

— Хеш-ке! — фыркнула она. — Вот еще! Очередная пелонская дребедень. Собачье имя этой девки — Салли. Да-да, не удивляйся, обыкновенное белое имя. Просто ее маманя делила свою подстилку с каждым вонючим койотом, забегавшим в ранчерию. Один из этих постельных захватчиков оказался белым. Имени называть не буду, потому что он занимает высокое положение в Аризоне Ну, а так как эта сучья матерь была полной дурой, то, чтобы ее выблядку перепали милости от муниципалитета, она заявила, что, мол, белое ничтожество и является отцом девочки. Но ты же по роже этой дряни видишь, каким белым был ее жеребчик-производитель. Ха! У меня самой шкура, что твоя седельная кожа, и все-таки я раз в шесть светлее, чем эта сучка. Ну, что ты — белый отец! Диос Мио!

Маккенна, почувствовав, что старуха наконец-то добралась до сути, никак не отреагировал на это восклицание, и индианка продолжала:

— Ты, конечно, можешь считать, что во мне сошлись лучи многих добродетелей, но — увы! — только обманешься. Слабостей у меня хоть отбавляй, и главной из них является невозможность противостоять ударной силе тулапай.

«Тулапай»— это кукурузная апачская самогонка, крепостью раза в два превышающая самодельное приграничное виски. Маккенна, пробовавший ее во время своих долгих странствий не на одной ранчерии, прекрасно понял, почему Маль-и-пай так горестно вздыхала. Эта жидкость была незаменимой во многих случаях. Например, ею можно было заправлять лампы. Прижигать раны. Отбеливать одежду. Дезинфицировать «йакаль» после оспы или туберкулеза, а еще лучше железистой эпизоотии. Ею было хорошо сводить ржавчину со старых ружей. На ее основе можно было готовить мазь для втирания в больные конечности хромых лошадей, или коровью микстуру для выведения ленточных червей. Но пить ее было нельзя ни в коем случае. Разве только позарез понадобится хорошая дыра в желудке или кишечнике.

— Мои соболезнования, мамаша, — кивнул бородач. — Я сам едва выжил после ее приема.

— Вальенте! — закричала старуха. — Я знала, что ты настоящий мужчина! И как долго ты болел?

— После приема тулапай? Неделю или около того. И то лишь потому, что выпил в один присест одну небольшую чашку. И, разумеется, это было несколько лет назад.

— Айе! — Вновь старая леди вздохнула с раздирающим сердце хрипом. — Когда мы молоды, нас ничто не страшит, даже тулапай. Но я-то, Маккенна, давно не девочка! Так вот: когда Пелон добрался до ранчерии и вынюхал, что Эн передал тайну каньона мне, ему припомнилась эта моя слабость. Потратив полчаса на то, чтобы перелить тулапай из горшочка в мое брюхо, он узнал о Сно-та-эй все, что было известно мне. Эй, Мария!

Маккенна нахмурился.

— Что-то не понимаю я, мамаша — сказал он. — Если Пелон узнал о тайне золотого каньона от тебя, тогда зачем он охотился за Эном? И зачем, пор Диос, держит меня здесь?

— Все очень просто, — пожала плечами старуха. — Я так напилась, что начисто забыла дорогу к каньону. Помнила только то, что Эн рисовал мне те же карты, что и тебе. Мне казалось, что я смотрю в зеркало и никак не могу сообразить, что к чему. Этот проклятый тулапай выбелил мне мозги лучше самого гремучего отбеливателя. Эх!

— Вот уж точно — эх! — сказал Маккенна. — А дальше?

— Осталось немного. Буквально крохи. Например, что Пелон, выйдя на охоту за Эном, взял с собой меня, надеясь, что я все вспомню. Он ведь прекрасно знает, что пытать меня бесполезно. Я из племени апачей.

— Еще бы, — отозвался Маккенна.

— Потом надо было как-то пристроить Салли! Но и тут все обошлось: дело в том, что Пелону приходится ублажать Манки, потому что этой обезьяне женщина нужна ежедневно. Поэтому Пелон прихватил с ранчерии свою полусестру, а заодно приволок девку из племени пима, которая была рабыней в одном клане мескалерских апачей, и за которую он отдал три пояса патронов для винчестера и, насколько мне помнится, хромую лошаденку. Он не крадет вещи у родственников, этот Пелон. Хороший мальчик.