Без права на ошибку. Спасти свою дочь - Кэти Свит

становится интересно, что скрывает девушка. Уверен, если выясню правду, то смогу ее лучше понять.

Чем ближе я ее узнаю, чем больше мне становится известно о Насте, тем сильнее не понимаю, как она решилась пойти на столь отчаянный шаг. Стала суррогатной матерью, собиралась отдать ребенка…

Эти поступки противоречат всему, что исходит от девушки. Противоречат ее сущности. Ей самой.

Не понимаю…

Но очень хочу разобраться. Уверен, в столь отчаянном поступке есть не менее отчаянная нужда.

– Нужен, – не желает вдаваться в детали.

Хмурюсь.

– Кардиолог или кардиохирург? – без задней мысли уточняет Хмельницкий. – Или сосудистый хирург? Аритмолог? – закидывает Яковлеву названиями специалистов в кардиологии. Он бы еще малоинвазивного хирурга или флеболога, блин, назвал!

Настя смотрит на него, взгляд растерян.

– Не знаю, – шепчет, теряясь.

– Так ты сначала узнай, а потом уже специалиста ищи, – прямо в лоб озвучивает суровую правду Хмельницкий. – Это совершенно разные специализации, совершенно разные врачи, хоть направление, по сути, у них одно. Разберись в проблеме и уже тогда действуй, гораздо больше времени сохранишь.

Слова Сани словно тысячи стрел врезаются в Настю. Она отшатывается, шмыгает носом и пытается скрыть наворачивающиеся слезы на глаза.

Смотрю на девушку и мне становится искренне ее жаль. Хочется обнять, поддержать и заверить, что она со всем справится, и у нее обязательно все будет хорошо.

– Значит нет места, куда я могу приехать и найти того, кто мне сможет помочь? – Настя спрашивает убитым голосом.

– Ну почему же? – пожимает плечами Хмельницкий. – Такое место есть, но если с улицы заходить, то простому смертному обследование там будет не по карману.

Настя бледнеет. Делает резкий глубокий вдох, задерживает дыхание и крепко сжимает край одеяла.

Держится. Изо всех сил старается не показывать свой страх.

Мой интерес к ее проблеме возрастает в геометрической прогрессии. Нутром чувствую, во всей этой истории что-то не то.

– Александр Петрович, – произношу с нажимом, многозначительно зыркаю на Хмельницкого.

Так и хочется попросить его заткнуться. Но при пациентах все-таки этого делать не стоит.

Пусть Настя для меня не совсем чужой человек, но выяснять при ней отношения с Саней не стоит. Хмельницкий – прекрасный врач, и я не собираюсь подрывать его авторитет.

– У вас, кажется, пациент в реанимации есть. Сложный, – «мягко» намекаю ему на то, чтобы немедленно свалил отсюда.

Я хочу продолжить разговор с Настей, она только-только начала раскрываться. Саня, блин, знает, когда надо прийти и все испоганить. У него чуйка специально настроена на это что ли?

Не в первый раз.

– У нас, – говорит, особенно выделяя последнее слово. – Ты ведь его лечащий врач.

– Извини, если тебя задержала, – подливает масла в огонь Настя.

Отстраняется, и я буквально вижу, как девушка снова закрывается. Начинаю тихо беситься.

– Не переживай, – спешу заверить ее. – Все в порядке.

Я пытаюсь немного разрядить обстановку, но Настя остается напряженной и очень расстроенной. Слова про кардиолога словно выбили почву у нее из-под ног.

От одного взгляда на нее сердце сжимается, мне прям хочется помочь хоть чем-нибудь девушке.

Надо бы разобраться, для кого она ищет врача, и докопаться до правды. Чувствую, все не так просто, как на поверхности.

– Тебе совершенно не о чем беспокоиться, – продолжаю успокаивать девушку.

Я не могу видеть ее такой потерянной и печальной, с потухшей надеждой в глазах.

– Зато тебе есть о чем, – вставляет свои «пять копеек» Хмельницкий.

Он до сих пор так никуда и не ушел.

– А вот теперь я попрошу поподробнее, – разворачиваясь всем корпусом, с вызовом смотрю на него.

Ну прям бесит!

Неужели не видит, что он – лишний, и у меня с Настей серьезный разговор?

Я, конечно, уважаю Санька. Он – отличный спец, прекрасный друг и шикарный врач. Но порой как что скажет… Не в бровь, а прямо в глаз.

Хмельницкий не умеет изворачиваться, он всегда всем говорит то, что думает, в лоб. Как только Василиса с ним живет? Не понимаю.

Хмельницкой-Высоцкой памятник поставить можно. Вот честно!

А если серьезно, то я ей восхищаюсь. Женами Майорова, Высоцкого, Игнатова тоже. Девчонки невероятные просто! И моим друзьям повезло, что они смогли найти таких прекрасных жен, ведь выдержать жизнь с врачом сможет далеко не каждая женщина.

Парням повезло. Может быть, когда-то повезет и мне.

– В ординаторской поговорим, – Саня бросает многозначительный взгляд на Настю.

Друг всем своим видом показывает, что не собирается что-либо обсуждать со мной при пациентах. И здесь он совершенно прав.

Хмельницкий уходит так же быстро, как появился. Только что был здесь, мгновение, и его нет.

Мне тоже пора.

– Насть, извини, – начинаю.

– Я все понимаю, – улыбается печально-печально. – Ты нужен своим пациентам.

Глава 16. Настя

– Да перестань же ты названивать! – негромко возмущаюсь и пытаюсь отключить звук на телефоне, но тот повис.

Не реагирует ни одна кнопка, как ни стараюсь. Зажимая динамик свободной рукой, не позволяю мелодии звучать в полную силу и продолжаю нажимать на все кнопки.

Не понимаю, как в принципе включился звук. Ведь я держала все это время телефон на бесшумном режиме.

Мы в больнице, здесь слышимость ого-го. Я слышу все разговоры медсестер, причем даже те, которые они ведут едва ли не шепотом.

Викуля спит, и я ни в коем случае не хочу разбудить дочь. Сон для нее сейчас – это самое лучшее лекарство.

Мобильный продолжает звонить и лишь сильнее нервирует меня. Я только недавно уложила спать доченьку, мне нужно в душ и пора делать свои процедуры.

Не скидывается. Ну, блин! Что же за ерунда?! Смотрю на экран, там по-прежнему высвечивается незнакомый номер.

Видимо, мне попался какой-то слишком настырный рекламный агент. Или мошенник, который решил взять меня измором.

В очередной раз пытаюсь сбросить вызов, но вместо этого случайно принимаю его. Смотрю на начатый отсчет.

Подношу трубку к уху.

– Алло, – шепотом говорю.

Отхожу подальше от детской кроватки, делаю все, лишь бы Викуля меня не услышала. Уж лучше я быстро выслушаю рекламу, или очередное предложение обогатиться, или, напротив, предложение выступить свидетелем по делу, которое очередной «следователь» собирается возбудить.

Пусть дочка подольше поспит.

– Анастасия, – в динамике звучит знакомый голос, и у меня внутри все обрывается.

Дико хочется, чтобы я обозналась, но, увы, это не так. Спутать голос этого мужчины невозможно. Однажды, услышав его, он останется в подкорке, и я отреагирую на него даже спустя множество лет.

Мне звонит тот, кого я не желаю больше видеть. Тот, кто может разрушить мою жизнь по щелчку.

Это он. Отец Вики.

– Слушаю вас, – произношу