Книжные черви 3 - Фаусто Грин

Раскольникова так и не вырвалось: «Я тебя люблю» – он на миг онемел. А затем тело девушки рассыпалось в пыль. Увидев это, Чацкий закричал и бросился прочь из переулка.

Действуя только на инстинктах, Родион вскочил и устремился за мальчишкой. Он не помнил погони. Казалось, только что его возлюбленная умерла на его глазах, а вот он уже стоял на Литейном мосту. Редкие машины проезжали мимо. Холодный ветер буквально сбивал с ног. А через перила уже перелезал мальчишка. Всё произошло стремительно. Мальчик сделал шаг с моста. Родион бросился следом, успев ухватиться за перила.

– Она не хотела бы твоей смерти! – кричал Раскольников и пытался затащить подростка обратно на мост.

– Пусти меня, я больше не хочу жить! Какой смысл в этом всём! Я хочу вернуться домой! Я хочу вернуться домой!

Нева в тот ещё год не встала. Родион понимал, что если сейчас разожмёт руку – этот безумный юнец погибнет. Вокруг в эту морозную ночь, как на зло, не было никого.

– Не отпускай мою руку! – кричал Раскольников.

В этот самый момент Саша дрогнул, словно испугался дуновения ветра, и вдруг осознал, что боится неизвестности. Он ухватил крепче спасительную руку и попытался подтянуться, как вдруг сам Родион соскользнул. Рука ещё долю секунды держалась за ограду, он понимал всё бедственное их положение. Катастрофа была неминуема. Теперь они вдвоём висели над холодной разверзшейся бездной. Пальцы разжались сами собой, и они оба полетели в воду.

*

Чацкий открыл глаза. Он лежал на причале. Рядом неподвижно распластался Раскольников. Было холодно.

– Эй… ты живой? – осматриваясь, спросил паренёк.

Раскольников открыл глаза.

– Мы точно упали в воду. Но моя одежда сухая. Это было видение? – никак не унимался мальчишка.

Родион тоже не помнил, что произошло в последние несколько минут. Он заметил, что на берегу рядом с ними сидела собака. Пушистая, с умной мордой и короткими лапками. Она внимательно их слушала.

– Если вы будете лежать на холодных камнях, то точно себе что-нибудь отморозите, – донёсся мужской голос.

С набережной к ним спускался ещё один человек в чёрном пальто с капюшоном. Родион попробовал встать.

– Ты их знаешь? – спросил он у Саши.

Тот отрицательно помотал головой. Силуэт в пальто хмыкнул.

– Муму, ты объяснишь, или мне?

– А сам? – произнесла собака.

Раскольников перекрестился. Чацкий в упор уставился на животное, не произнося ни слова. Родион вскочил. В голове всё складывалось. Уж не те ли это существа, от которых Соня хотела защитить Чацкого, стояли перед ними?

– Вы убили Соню? – спросил Раскольников.

Мужчина в пальто посмотрел на свою четвероногую спутницу.

– Сони нет, значит, больше. Как давно? – неожиданно спросил пушистый зверёк у Родиона, потому что у Чацкого было спрашивать бесполезно: он сидел как пришибленный и переводил взгляд с реки на собаку, с собаки на Родиона и обратно.

– Недавно, – неопределённо ответил Родион.

Мужчина в капюшоне выругался.

– Тебя как звать? – обратился он к Раскольникову.

– Родион.

– Ищущий справедливости убийца старушек, значит. Кто второй?

Чацкий встал рядом с Раскольниковым. Ему казалось, что они попали в западню. Говорящая собака и этот человек не внушали доверия, Родион тоже, но его знала Соня.

– Забудь, что ты нас видел, и убирайся отсюда, – скомандовал Саша.

Животное попыталось лапками закрыть уши. Базаров стоял, не шелохнувшись. Воспользовавшись заминкой, Чацкий и Раскольников бросились бежать вверх по лестнице.

– Не верю, – донеслось ледяным тоном из уст незнакомца.

И беглецы оказались на том же месте, где и несколько секунд назад.

– Прости, мальчик, но я не тот противник, который тебе по зубам, – сказал человек в капюшоне.

– Что это было сейчас? – опешил Чацкий.

– Нигилизм, – ответила Муму. – Ни во что не верит он, в смерть даже вашу. А отпускать и подавно не желает он вас.

Родион вздохнул.

– Значит, вы – персонажи книг. У вас идёт какая-то война. И Соня очень не хотела меня вмешивать. Полагаю, и пацанёнка тоже.

Чацкий смотрел на всех как на идиотов.

– Да что за бред! Вы упоротые все? Какие книги?

– Бумажные, – съязвил Базаров. – Ты кто вообще?

– Саша, – представился мальчуган, а затем добавил: – Чацкий.

– То есть, свою фамилию ты знаешь, а кто ты – нет? – удивился Базаров.

– Тогда расскажи нам всё, – сказал Родион.

Конец интерлюдии

Родион сидел на подоконнике в подъезде. Напротив него на ступеньках сидел молодой человек лет тридцати и курил.

– Что тебе удалось отыскать? – спросил Раскольников, скрывая волнение.

Парень молча протянул конверт. Родион вынул несколько фотографий и принялся внимательно их рассматривать. На всех фото один и тот же мужчина, напоминающий какого-то заросшего маргинала.

– И за что его? – небрежно полюбопытствовал информатор.

– Убийство, в котором он не виноват, – невнимательно ответил Родион, не отрывая взгляда от изображений.

– Классика нашей системы. Не понимаю, как ты собираешься отмазывать этого гражданина от федерального розыска.

– Сначала найду, затем обжалуем.

– Скорее всего, твой товарищ пытается пробраться к одной очень интересной усадьбе, – задумчиво проговорил молодой человек.

Родион нахмурился.

– Что ещё за усадьба?

– Знаешь, из таких, которых нет ни на одной карте. И, могу тебя уверить, что, если он туда попадёт, то уже не выйдет оттуда.

Раскольников напрягся и всем телом подался вперёд, как сеттер, почуявший дичь.

– Расскажи-ка подробнее.

– Есть у нас тут одно, как это говорится, «секретное» место. Слухов о нём ходит очень много. Дескать, там дурачков каких-то содержат. То ли дурка, то ли опыты ставят, инвалидов каких-то привозят туда и родственников их. И охраны там в количестве. Может, мусора, а может, ещё кто. Может, конечно, это всё из серии «одна бабка сказала», но у нас тут, сам знаешь, такие вещи замалчивать не будут, как ни крути. Город бесов же.

– Допустим, я хочу посмотреть на эту усадебку, – медленно проговорил Родион.

– Сдурел, что ли? Я тебе о чём талдычу?