Слепая судьба - Андрей Михайлович Голов

верблюд сразу плюнул и отказался пускать в седло, так что теперь толстячок ехал на повозке рядом с грузом. Ван Лин ехать на верблюде понравилось, сидишь высоко и держаться удобно, даже с такими руками, как у неё. Дорогой она развлекала себя, рассматривая окрестности. Низина возле реки была зелёной, поросшей тростником и бамбуком. Но чем дальше они отъезжали от места последней стоянки, тем пустыннее становилась местность. Дыхание реки здесь уже не чувствовалось, становилось всё жарче. Сначала пропал бамбук, потом и редкие деревья с кустами стали попадаться реже. Перед глазами путников открылась серая неприглядная равнина с растрескавшейся землёй и пучками травы, где-то на горизонте сливающаяся с песками Красной пустыни. Смотреть стало не на что, и Ван Лин с тоской вспомнила путешествие по реке. Может, ей правда устроиться работать в речной караван, на Золотом городе свет клином не сошёлся. К ней подъехал Чжан.

— Я закончил с делами. Всегда надо следить, как разместили груз, чуть не досмотришь, и эти бестолочи навалят так, что перегрузят верблюда или плохо привяжут, и по дороге половина выпадет. Могу я составить вам компанию? Смотрю, ваши спутники совсем вас бросили.

Ван Лин кивнула, скука подсказывала, что даже рассказы о караване будут интереснее, чем рассматривание растрескавшейся земли вокруг и поднимаемой верблюдами пыли.

— У меня в Красном городе большой дом, мне бы хотелось пригласить вас в гости. Как вы относитесь к музыке? У меня прекрасные музыканты.

— О, Ши Юн — мастер пожрать. Думаю, он не откажется. А к музыке я непривыкшая, у нас в монастыре было довольно тихо, если не считать ругань учителя.

— Да… Конечно. Ши Юн. Конечно, вы можете и вдвоём прийти, — как-то уныло ответил Чжан. — Скажите, Лин-гуньян, вам говорили, что вы очень красивая девушка?

— Нет, а что?

— Я хотел сказать, что вы прекрасны, как цветок розового пиона, — отводя глаза в сторону, сказал Чжан. — Вы всегда мечтали быть воином? Не искали себе другой судьбы?

— Я бы не хотела это обсуждать, — буркнула Ван Лин и подумала, что правильным выбором было отказаться от разговора с Чжаном. Она поняла, что не знает, как общаться с чужими людьми, слишком долго её компанией были всего два человека. Да и почему этот богатей лезет к ней в душу, требуя рассказать сокровенные мечты? От вопроса, словно ил со дна взбаламученной реки, поднялось раздражение.

— Я просто хотел сказать, что такая девушка, как вы, могла бы выйти замуж, а не махать мечами.

У Ван Лин скрипнули зубы, ей хотелось развернуться к Чжану и сунуть ему под нос свои мечи вместе с теми обрубками рук, к которым они были приделаны. Он действительно думает, что к ней выстроится очередь из женихов, когда она даже волосы себе сама не может заплести. Пытаясь сдержать ругань, Ван Лин тихо зашипела.

Чжан, наконец, заметив дымящиеся рукава Ван Лин, пробормотал, что нужно готовиться к стоянке, и, развернув верблюда, скрылся в конце каравана. Ван Лин осталась одна. Пытаясь погасить пожар злости, она принялась вглядываться в горизонт, где показалась полоска зелени. Они прошли ещё час, и караван остановился около маленького оазиса с колодцем, полузасыпанным песком.

— Стоянка. Дальше воды не будет, и переход без остановок двенадцать часов, — объявил Чжан. — Заодно устроим охоту на синсин. За их губы в городах платят большие деньги.

Ван Лин заметила, что при этих словах Хун Синь недовольно взглянул на хозяина каравана. Он слез с повозки и подошёл к спешившемуся Чжану.

— Одумайтесь, это очень умные и редкие звери. Убивать их ради сомнительной пользы бесчувственно.

— А какая от них польза? В свитках учителя не было ничего об охоте на этих существ.

— Ходят дурацкие слухи, что, отведав мяса синсин, можно избавиться от ночных кошмаров. Но не думаю, что это веский повод убивать мирное и разумное существо.

— Хун Синь, вы можете остаться в лагере, со мной пойдут пять охранников, звери неопасны, люди нужны, лишь чтобы их связать и забить. Не желаете посмотреть, госпожа Ван Лин? Синсин очень смешно изображают людей и ругаются.

Ван Лин бросила взгляд на помрачневшего Хун Синя и решила, что зрелище убийства смешных и безобидных зверей её несильно привлекает. Стоило остаться в лагере и успокоить Хун Синя. Охотники взяли с собой кружки, бутылки с рисовым вином и верёвки и ушли к зарослям кустов в стороне от разбитого лагеря. Ван Лин посмотрела охотникам вслед и пошла к друзьям. Она нашла Ши Юна, медитирующего у растущей возле колодца пальмы, а вот Хун Синя найти не удалось. Походив кругами и посмотрев, как готовят обед, Ван Лин смирилась, что найти оправдание для своего безделья она не может, и начала тренировку. В этот раз её прервали, когда Лин приняла стойку Дулибу. Охотники вернулись в лагерь, грязно ругаясь, и, побросав верёвки и пустые кувшины для вина, ушли обедать. Любопытство взяло верх над Ван Лин, и она пошла узнавать, что случилось на охоте и почему мужчины вернулись так рано и без добычи.

Наложив себе бобов и тушёных овощей, Ван Лин подсела к Чжану и спросила:

— Что случилось? Звери синсины оказали сопротивление?

— Если бы, — зло буркнул Чжан. — Всё шло нормально, мы поставили кружки с вином. Пришли синсины и стали ругать людей за глупую ловушку. Делают они это долго, но очень смешно. Потом у них обычно пересыхает во рту, они начинают пить вино и теряют всякую осторожность. Как упьются, их можно вязать и убивать.

— Но в этот раз они не стали пить?

— Да стали бы они пить! Но тут прибежал толстый красный лис. Первый раз видел такую разъевшуюся скотину. Разметал все кружки с вином своим хвостом и распугал всех синсин. Уверен, это был ёкай, слишком наглая у этой твари была морда. Ах, обидно, у нас луков не было! Кто знал, что они могут понадобиться. Я бы устроил облаву на эту гадость, но времени тут задерживаться у нас нет. А самое обидное: эта тварь потом прокралась к нам за спину и, пока мы собирали уцелевшие кружки, прихватила с собой один из кувшинов с вином, что мы припасли отметить удачную охоту, — закончил свою трагичную речь Чжан.

Ван Лин поднесла рукав ко рту, чтобы скрыть улыбку, и старалась не рассмеяться. Что ж, теперь она действительно может утешить Хун Синя. Друга она нашла в одной из телег, вид у него был довольный: глаза блестели, а на щеках играл густой румянец. Увидев Ван Лин, Хун Синь встал во весь рост, качнулся