Слепая судьба - Андрей Михайлович Голов

Андрей Голов

Слепая судьба

Глава 1

Ши Юн слушал, как трепещут на ветру бумажные ленты на бамбуковом шесте. Ван Лин говорила, что так принято в её родном Красном городе. В доме, куда пришла смерть, у входной двери устраивали навес из бамбуковых шестов, покрытых циновкой, на середину навеса вешали пучок белых и голубых бумажных лент. Это предупреждение случайным гостям, чтобы они не входили в дом, где сейчас траур, и не сделались бы от этого нечисты. Ши Юн не стал вмешиваться, он знал много о смерти и слишком мало о достойных похоронах. Он думал о том, что старания Ван Лин напрасны, кроме них двоих, на многие ли вокруг нет людей, а значит, никто не увидит бумажные ленты.

Двенадцать лет прошло, как учитель Дэн Фэй покинул службу при дворе Красного города, многолюдный мир Пяти городов, и ушёл в горы заниматься духовными практиками. Отшельник поселился в горах Драконьих зубов, его приютил маленький, заброшенный храм с заросшей травой пагодой и соснами, проросшими сквозь каменные плиты внутреннего двора и укрывшими его шатром из своих ветвей. Учитель на закате своей жизни искал покоя, но судьба решила иначе, дав ему двух новых учеников.

Ленты шелестели, и сильно пахло листьями дерева помело, тёплым отваром из которых Ван Лин омыла тело учителя. Ши Юн тихо пел молитву «Кай-Лу»«Открытие пути». Песня не только для учителя Дэн Фэя, ушедшего к предкам, но для Ши Юна и Ван Лин, им тоже предстоит долгий путь. Десять лет назад Ши Юн покинул родной дом, и тогда, как сейчас, путь перед ним расстелила смерть. Воспоминания о тех днях до сих пор приходили к Ши Юну в кошмарах.

В долине Рисового семечка наступила холодная весна, снег таял неохотно, грязь не желала высыхать. Вместе с весной в деревни долины пришла холера. Крестьянская усадьба, где родился Ши Юн, находилась у самых гор. Ему было семь лет, когда весна и холера добрались до их дома. Слуги шептались, что заразу принёс ручей, текущий от фермы в десяти ли от родного дома семьи Ши. Юн проснулся утром после тяжёлой ночи, и его вывернуло около лежанки. Сплюнув остатки мерзкого вкуса и утерев рот от рвоты, Ши Юн поискал глазами пиалу с водой. На соседней постели, запрокинув голову, застыл младший брат Бей, рядом скрючилась Лин — старая служанка, что всю ночь дежурила у их постелей, выпаивая имбирём с сахаром. Лин и сама была больна и скоро перестала вытирать зловонную жижу, перемешанную с кровью, что исторгало тело брата и её собственное. Ши Юн тронул брата за руку, которая показалась ему сухой веткой, пергаментная кожа сморщилась под пальцами. Бей не повернул головы и не откликнулся на зов. Юн подполз к Лин, но глаза у неё закатились, а вокруг открытого рта засохла кровь. Юн понял, что спал в комнате с мертвецами, он заорал и бросился к родителям. Никто не откликнулся, гробовая тишина дома схватила его за горло и заставила оборвать крик. Юн выбежал из флигеля, где жил с братом, во внутренний двор. Здесь отвратительно пахло и лежали тела двух слуг, умерших ещё вчера, ни у кого не нашлось сил унести их за ворота. Он нашёл отца и мать в главном доме, лежащими на циновках, глаза их запали, а лица и тела дёргались, словно в них вселились злые духи. Ши Юн испугался и на заплетающихся ногах бросился из дома к горам.

Он бежал от смерти, словно она затаилась в его родном доме, бродила по комнатам и двору, искала себе новую жертву. Ши Юн представлял, как родители, дёргаясь, поднимаются со своих постелей, превращаясь в пьющих кровь покойников Цзянши, что, мерцая зелёным фосфоресцирующим огнём, бросаются за единственным выжившим в погоню. От отца он знал, что за горами есть деревня, где живёт дядя с семьёй, Ши Юн надеялся, что через перевал доберётся до родственников.

В горах весна только начиналась, сосны скинули снежные шапки, но мокрый снег ещё лежал повсюду. По дороге Ши Юн ел снег, и телу полегчало, но глаза застилали слёзы, а мысли о родных, словно нож, резали сердце. Плетённые из травы шлёпки размокли от тающего на тропе снега, по колено сырые штаны обжигали холодом, каждый шаг давался с большим трудом, но страх перед смертью заставлял двигаться вперёд. Ему казалось, что от самого дома за ним крадётся, припадая к земле, белая тварь с материнским лицом с ввалившимися глазами. Он боялся остановиться хоть на секунду, чтобы подвязать мокрые штаны, боялся упасть и больше не подняться. Когда солнце перевалило зенит, Ши Юну удалось подняться достаточно высоко в горы, но, осмотревшись, он понял, что за пеленой слёз и чёрных дум потерял нужную тропу. Путь его ушёл в сторону, приведя к небольшой пещере, возле которой Ши Юн нашёл разбросанные старые человеческие кости, похоже, здесь когда-то обитал злой дух. Вечерело, если не спуститься с гор, то ночью замёрзнет насмерть. Идти обратно и искать нужную тропу поздно, подниматься выше в сумерках опасно, и без огня он замёрзнет. Нужно было рискнуть и поискать убежище в пещере.

Ши Юн покричал в пещеру, в надежде отогнать гуя, если тот не покинул это место, и, шепча защитную сутру, пошёл внутрь. Пещера оказалась сухой и тёплой, в темноте ничего не было видно, но где-то впереди он заметил желтоватый отсвет. Возможно, охотник решил переночевать в пещере и развёл огонь, успокаивал себя Юн. Он принюхался, но запаха дыма или диких зверей не было, как и зловония разлагающейся плоти. Удивительно, но внутри пещеры пахло цветами абрикоса. От входа начиналась ровная дорожка, уходящая в глубь скалы. Ши Юн спускался всё ниже, и вокруг становилось всё светлее от пульсирующего сияния впереди. Тёплые волны накатывали на замёрзшее и уставшее тело Ши Юна, он почувствовал, что идти стало легче. На каменных сводах пещеры он заметил узоры и знаки, Ши Юн умел читать, но эти иероглифы он не понимал. Дорожка закончилась в небольшом каменном зале, в самом центре которого из глубокой расщелины, пульсируя, бил тонкий жёлтый луч. Здесь было тепло и светло, измученный дорогой и болезнью Ши Юн опустился на каменный пол. Ему казалось, что тело его опустилось в бочку с тёплой водой, ноги и руки закололи приятные иголочки, согревая и расслабляя. Свет пульсировал