Слепая судьба - Андрей Михайлович Голов

в ритме спокойного сердца, Ши Юн лёг на пол, и сон, подкравшись на мягких лапах, поглотил его. Он практически растворился в уютной темноте, когда на груди заворочалось что-то тяжёлое и горячее, и Ши Юн открыл глаза. На груди устроилось, свернувшись кольцом, странное существо. Его можно было принять за крошечную змею, если бы не четыре когтистые лапы, вцепившиеся в халат, и белый цвет чешуи. Ши Юн хотел сбросить с себя тварь, но понял, что руки и ноги не слушаются. Тогда он спросил, стараясь, чтобы голос не дрожал от ужаса:

— Ты кто?

— Я твоя внутренняя сила, ци этого места разбудила меня, — тихо прошипело создание.

— Моя сила? Ты больше похожа на червя, что выбрался из моего больного живота.

— Сам ты червь, слабый и никчёмный, а я лишь отражение этого, — обиделось существо и, замерцав, исчезло, а Ши Юн проснулся по-настоящему.

Он выспался и чувствовал себя здоровым, пора было идти дальше. Ши Юн сел и выпрямил спину, наклоняясь вперёд, коснулся каменного пола пещеры сначала руками, а потом головой, совершая поклон цишоу для источника, вылечившего и давшего ему сил идти дальше. Его лба тут же коснулся сквозняк, принёсший запах талого снега и сосен, а значит, с другой стороны из пещеры есть выход. Ещё раз поблагодарив святое место, Юн пошёл вперёд, в темноту уходящего из зала коридора, и скоро услышал шум воды. В пещере посветлело, и он вышел на каменную площадку. Рядом бежал ручей из тающего снега, а от площадки вниз уходила лестница к монастырю с белыми стенами и двухэтажными пагодами с жёлтыми крышами. Ши Юн увидел, что во внутреннем дворе монастыря тренировались молодые воины.

Это было удивительное зрелище, заставившее забыть Ши Юна обо всём на свете. Два десятка бойцов в полотняных штанах и халатах синего цвета, подпоясанных кожаными ремнями, синхронно вскидывали копья и наносили удары, разя невидимого врага. Потом воины разбились на пары, и бой стал похож на смертоносный танец. Глаз не успевал следить за росчерками ударов, слышалось дружное уханье, когда копьё уходило в сторону в волоске от головы противника. Во двор вышел мальчишка ненамного старше Ши Юна, на нём были надеты белые штаны, подвязанные широким синим поясом, а длинные чёрные волосы заплетены в косу. Мальчишка с места подпрыгнул и, пробежав по воздуху, оказался в середине двора, где напал на первую пару воинов. Ещё в полёте

он ухватился за наконечники копий голыми руками и, дёрнув на себя, сломал копья друг о друга. Наконечники остались у него в руках, он перехватил их, словно короткие мечи, и, прыгнув на воинов, которые ещё не успели отбросить в сторону сломанные копья, прижал острие металла к шее одного из них и животу другого. Ши Юн успел сделать три вдоха, а мальчик за это время победил двух взрослых воинов. Мальчишка вырвал у побеждённых из рук остатки копий и подпрыгнул, раскручивая их над собой, древки замелькали так быстро, что размазались в воздухе и стали не видны. Воздух загудел от рассекающих его копий. Словно по волшебству, гудящий круг над головой мальчика поднимал его всё выше и выше. Когда ноги его оказались на уровне верхушек сосен, растущих у стены, мальчик прокричал.

— Удар крыло стрекозы!

Вниз веером полетели арбалетные стрелы, похоже, мальчик прятал их за широким поясом. Воинам удалось отбить летящие стрелы, но пара из них оставила кровавые разрезы на руках. Следом за стрелами вниз полетели раскрученные древки копий, а мальчик сам закрутился в воздухе, словно волчок из «Тысячи».

— Удар кунчжу!

В полёте он раскрутил кушак, и длинные концы пояса полетели в стороны, закручиваясь вокруг пик ближайших воинов. Мальчик дёрнул за концы пояса так, что копья перекрестились, и он приземлился ногами на этот перекрест, воины дёрнули оружие на себя, и мальчик взвился в воздух, перепрыгнул через голову и приземлился на каменную плитку двора. Ши Юн не удержался от восхищённого вздоха.

— Достаточно, за нами наблюдают, — недовольно сказал мальчик, и лицо его исказилось от злости.

Ши Юн не успел понять, что разговор идёт о нём, как мальчишка подпрыгнул, пробежал по воздуху, оттолкнулся от стены монастыря и, оказавшись на ступеньках лестницы, в два прыжка очутился рядом с ним. Мальчишка больно схватил его за плечи и швырнул вниз по лестнице к воротам монастыря, потом прыжком спустился и пинком под рёбра отправил Ши Юна в центр монастырского двора.

— Го Шэн, Жэнь Гуй!

К мальчику из толпы воинов вышли двое. Оба высокие, с широкими плечами, лицо одного походило на ворона Карасу Тэнгу, злое и хищное, а второй своими кустистыми бровями и широким лицом напоминал совиное лицо Чжу.

— Что нам делать с этим мерзким червяком, что вылез из своего навоза? — спросил мальчик, ставя босую ногу на лицо лежащего на земле Ши Юна.

— Позвольте мне казнить шпиона, мой юный господин, — сказал Карасу Тэнгу.

Ши Юн, скрючившись от боли, лишь застонал ещё сильнее, когда понял, какая участь его скоро ждёт. Стоило ли бежать от смерти из родного дома, чтобы встретить её от рук незнакомцев?

— Это всего лишь мальчик. Может, оставить его в монастыре и обучить боевым искусствам? Тогда у вас, мой господин, будет друг-ровесник, — сказал похожий на Чжу.

— Чушь! Чушь! Чушь! Я не нуждаюсь в друзьях, а быструю смерть от руки воина ещё надо заслужить, а этот червяк, личинка крестьянина, а возможно, просто сбежавший раб. Вырвите ему язык и выжгите глаза, чтоб не повадно было отрывать свой взгляд от земли и смотреть на великих.

Ши Юн взвыл и попытался уползти, но его подхватили под руки и потащили в сарай. Это был день, когда он последний раз видел небо и горы, последний, когда он мог звать на помощь маму, забыв, что она мертва.

Всё, что он помнил потом, это только бесконечная боль, вкручивающийся в голову огненный шип, лишающий разума. Вкус крови и запах палёного мяса. Чернота вокруг, которая будет с ним ещё очень долго, чужие грубые руки, волокущие его куда-то. Смех мальчишки, царапающий душу. Ши Юн потерял сознания и очнулся, когда его коснулись ледяные руки догнавшей его смерти.

Воспоминания десятилетней давности Ши Юна прервало лёгкое движение рядом, он почувствовал запах орхидеи. Юн повернулся к подошедшей к нему Ван Лин.

— Никогда не поймёшь, спишь ты или медитируешь. Нам пора уходить, я приготовила тебе одежду, иди переоденься.

Юн помотал головой и поднялся, ему никогда не удавалось поговорить с Ван Лин спокойно. Её нрав не удавалось усмирить даже учителю.