Темная лошадка - Оксана Обухова

— Почему она так ненавидела Коваленко?

— Мне кажется, Рената до сих пор не верит в случайность гибели Елены. Она подозревала и подозревает Коваленко.

— Вы это обсуждали?

— Нет. После появления в нашем доме Бьянки, Рената несколько замкнулась.

— А как она вообще относится к мачехе? Я не заметила в них особенного отчуждения…

— Скорее так, — согласился Михаил Петрович. — Особенно в последнее время их отношения потеплели. Но когда я только женился на Бьянке… вы должны понять… девочка только что потеряла мать и брата и считала, что, женившись, я тоже ухожу от нее. Тем более, что Бьянка ждала ребенка…

— Ситуация более чем ясная, — кивнула я и смутилась. В подростковом возрасте, после развода родителей, я сама пережила нечто подобное и прекрасно знала, какие мысли бродят в детских головах. Кажется, что тебя предают, вероломно и навсегда. — Значит, Рената решила ни сколько вам отомстить, сколько напугать этим поступком. Так получается?

Кутепов удивленно посмотрел на меня и снова перешел на «ты». Что показало, доверие удалось вернуть.

— Ты точнее выразила суть поступка Ренаты. Именно, именно — напугать! Она знала, что я с ума сойду от страха, и совершила этот…этот поступок.

Не знаю почему, но было заметно, что измененная мною формулировка поступка Ренаты, обрадовала Кутепова. Видимо, само понятие «месть», не укладывалось у него ни в голове, ни в сердце. Не умещалось оно там. Раз пять Михаил Петрович повторил: «Напугать, именно напугать!»

И как он раньше не смог подобрать этого слова?!

Так зациклился на собственных несчастьях? Или стал так далек от детских проблем, что совершенно ослеп? Месть — взрослое слово.

Кутепов уронил с души кусок кирпича, несколько оживился, но разговор пришлось вернуть в прежнее русло:

— Вы знаете, где Рената достала наркотики? Или кто ей их достал?

Михаил Петрович помрачнел, но отвечал уже охотнее:

— Она сказала, что рядом с институтом у какого-то торговца.

— Вы возили дочь в наркологический диспансер. Что вам там сказали по поводу дозы?

— Я понимаю суть вопроса, — усмехнулся Кутепов. — Ты хочешь знать, могла ли Рената соображать нормально и действовать? Да? Так вот отвечу — не могла. И более того скажу, она даже не смогла сделать сама себе укол, опыта не было, а уколов она с детства боится. Иглу в вену ей ввел какой-то приятель по имени Саша. Теперь ты понимаешь, почему я тебе сказал, что у дочери абсолютное алиби? Когда я приехал за ней, они все лыка не вязали… не то что там… до гостиницы дойти и так далее. Все эти друзья Ренаты совершенно вне подозрений и потому я обеспечил ей алиби.

Дверь кабинета тихонечко приоткрылась, и на пороге показалась причина нашего разговора — старшая дочь Кутепова.

— Папа, — упрямо наморщив лоб и косясь в мою сторону, сказала она, — ты мне нужен.

— Закрой дверь с той стороны!! — рявкнул Кутепов. — Не видишь, я занят!

Опешившая Рената широко распахнула глаза:

— Ты… ты… меня выгоняешь?!

— Во-о-он!! — заорал отец. — Закрой дверь!

Резко развернувшись на пятках, Рената выскочила из кабинета и с грохотом захлопнула за собой дверь.

— Ну зачем вы так, Михаил Петрович? — с упреком сказала я.

— Извини, Софья, — Кутепов устало потер лицо руками, — не сдержался, совсем нервы ни к черту. Как вспомню… так прибить хочется.

— Она плачет сейчас.

— Знаю. Все знаю. Но не могу. Сразу вижу перед собой Марата. Он тоже так начинал — укольчик, другой… А потом его не стало. Я боюсь, Софья.

— Криком ничего не исправить…

Дверь снова распахнулась и в проеме, упирая руки в бока, нарисовалась воинственная Нюся:

— Ты чего орешь, старый дуралей!! Совсем с ума съехал?! — отважная стряпуха, без всяческого стеснения орала на хозяина кабинета, и Михаил Петрович скуксился. — Ребенок по делу пришел! Это я ее послала! — Нянюшка перевела взор на мою струсившую персону и совершенно спокойно сказала: — Это не крыса, Софья. Это Хорские.

— Какая крыса? — опешила я. — При чем здесь Хорские?

— Крыса в мусоропроводе, — объяснила нянюшка. — Помнишь, я тебе говорила, что крыса сдохла и теперь воняет. Так вот — это не крыса. Воняет от Хорских.

— А я-то тут при чем?! — взмолился обруганный «старым дуралеем» Кутепов.

— Ключи давай. Бьянка до них дозвониться который день не может. Откроем дверь и посмотрим, что воняет.

Как хозяин двухкомнатной квартиры на двадцать седьмом этаже, Михаил Петрович имел у себя запасной комплект ключей от двери арендаторов.

— О-о-о, — простонал Кутепов и достал из письменного стола два ключа на железном колечке. — А мы имеем право, входить к ним?

— Имеем, имеем, — буркнула Нюся и подхватила связку. — Что нам теперь, задыхаться что ли? Такую вонищу развели…

— А как давно Бьянка не видела Хорских? — быстро спросила я.

— Три дня, — выдала няня уходя, и я метнулась вслед за ней. За три дня в квартире на двадцать седьмом этаже вполне могли качественно протухнуть два трупа. Погода на дворе стояла самая подходящая.

На площадке перед дверью Валерии и Алексея топталась Рената с мокрыми глазами и сновала обеспокоенная Бьянка. Я скромно замерла у мусоропровода и долго наблюдала, как женщины, переругиваясь и вырывая друг у друга ключи, пытались открыть замки.

Общие усилия результатов не приносили.

— Так они замки поменяли! — догадалась, наконец, Нюся. — Крути, не крути, не откроешь!

— Они не имели права, — обиженным голосом, произнесла Рената. — Не предупредив отца, как владельца квартиры. Бьянка, ты знаешь, они предупреждали папу о замене замков?

Бьянка, задумчиво покусывая губы, покачала головой.

— Вот черти! — воскликнула Нюся. — Надо службу спасения вызывать.

— А это удобно? — засомневалась Бьянка.

— Удобно, удобно, — засуетилась нянюшка. — Не удобно соседей душить. Развели вонищу!

Под руководством Нюси процессия из четырех женщин двинулась в квартиру Стрельцовых, звонить в службу спасения.

— Недобросовестные квартиросъемщики изгадили нашу квартиру, — настойчиво и очень разумно говорила Нюся телефонной трубке. — Они без разрешения сменили замки, и теперь мы не может туда попасть.

— Нюся, пообещай им в качестве премиальных бутылку своего самогона, — донесся из гостиной голос Мити, и он сам спустя секунду появился в прихожей: — Добрый вечер, дамы. Пообещай, пообещай, Нюся, самогону. В миг приедут.

Нюся стыдливо порозовела, прикрыла трубку ладошкой и фыркнула:

— Замолч, негодник! Не до тебя тут, — и продолжая беседу по телефону, продиктовала адрес.

Митя обнял няню за плечи, чмокнул в щеку и улыбнулся:

— Первый сорт! В магазине такой не купишь.

Нюся оттолкнула воспитанника и вроде как надулась.

Я вышла из квартиры, спустилась на пролет ниже, вынула из кармана кофты сотовый, который всегда таскаю с собой, и набрала номер Антона.

— Антон, у тебя есть связь со следователем или оперативником, работающим по делу Коваленко?

— Если надо, то будет, — скупо обронил охранник Туполева.

— Надо что бы кто-то из них немедленно приехал по нашему адресу. Сейчас будут вскрывать дверь квартиры Хорских, оттуда два дня идет мерзкий запах. Так что, торопись, бригада спасателей скоро будет.

Бригада ребят в синих спецовках приехала только через сорок минут и, почесав в крепких стриженых затылках, замерла у двери.

— Надо участкового вызывать, — сказал старший спасатель. — Квартира хоть и ваша, но вещи в ней чужие.

Заказывая к двери следователя, об участковом я совершенно забыла.

— Кому здесь участковый понадобился? — раздался от лифтов густой бас и на площадку у двери Хорских вышли двое — высокий толстяк в форменном плаще и молодой, худощавый мужчина с недовольным лицом.

— О, Архипов! — обрадовано взревел начальник бригады. — Какими судьбами?

— Да вот, понимаешь, иду с Виталием, территорию обхожу, и что вижу? У крыльца высотки ваша машина загорает. На вахте сказали, вы сюда квартиру вскрывать приехали?

Скромно стоя у мусоропровода, я слала хвалу небесам. Какое немыслимое счастье для дилетанта работать с такими… головастыми… ума палата, умниками-разумниками, профессионалами негде пробу ставить, как Антон!

Я испугаться разоблачения, как следует не успела, а тут нате вам — два мента с подготовленным алиби. Мимо они оба, видите ли, проходили. Когда я следователя к дверям заказывала, о том, какие мысли возникнут в головах Кутеповых-Стрельцовых при появлении у их порога так кстати нужного следователя, даже на секунду не подумала. По моим представлениям следователь должен был сказать примерно так: «Я к вам пришел навеки поселиться…». О существовании на территории участкового, я вовсе забыла.

От грустных мыслей, я немного съежилась и вроде как побледнела. Что бы подумала моя виртуальная семья, вычисляя персону, стукнувшую, куда следует?! Да через пять ударов пульса взгляды Кутеповых-Стрельцовых скрестились бы на моей темной особе. Когда есть малознакомая фигура для подозрения, родственники предпочитают дружно грешить на эту фигуру. И в моем случае это себя оправдывает.