Ущелье дьявола - Маргит Сандему

Родившись в средиземноморской местности, Хейке знал гораздо больше сказаний о мандрагоре, чем большинство жителей Севера. Он знал, что мандрагора была первой попыткой Творца создать человека. И когда ему удалось создать Адама и Еву, мандрагора была отброшена.

Вот почему она постоянно тосковала о земле Рая.

Вот почему тот, кто вырывал ее из земли, расплачивался за это собственной жизнью. Вот почему она с трогательной преданностью относилась к тем, кто ценил ее услуги. Вот почему она боролась против зла и выступала против своего владельца, если тот дурно вел себя.

Вот почему Тенгель Злой так поспешно хотел расстаться с алруне , философствовал Хейке. Ведь мандрагора становилась опаснейшим врагом этого злого человека.

Но мандрагора не давала себя уничтожить, у Людей Льда были многочисленные доказательства этому.

Многие в их роду боялись ее. Большинство считало, что мандрагора женского рода. Но это было не так. Или, во всяком случае, не совсем так. Налицо были явные признаки того, что висельный человечек Людей Льда был мужского рода, но все же у Хейке временами было такое ощущение, что он имеет дело с существом женского рода. Длинные волосы, округлые формы…

Он подозревал, что алруне меняет свой род по своему усмотрению или в зависимости от нрава владельца.

Владельца? Какое идиотское слово! Хейке никогда не сомневался в том, кто из них двоих был подлинным хозяином!

Наконец он прибыл в Сконе. И долго искал Андрарум, потому что с такой дьявольской внешностью не так-то легко было задавать вопросы.

Но наконец он попал туда.

И сразу же получил первый удар: нет, Грипы давным-давно покинули Андрарум, сказал ему новый арендатор Пиперов, который теперь владел имением. Они уехали еще в 1774 году.

Пока имением управлял Эрьян Грип, дела шли хорошо. Но когда имение перешло к его сыну Арву, оказалось, что у него нет ни желания, ни способностей к ведению хозяйства. Поэтому он вместе с престарелым Эрьяном, восьмидесятилетним инвалидом Венделем Грипом и своей женой Вибеке покинул Андрарум.

Куда же? О, это было так давно… Может быть, мать помнит, куда отправились Грипы?

Да, кажется, они направились к Корфитцу Беку в Босьеклостер, не так ли? Но Корфитц Бек к тому времени давно уже умер… Теперь в Босьеклостере жили его дети. Кстати, у Арва и Вибеке был маленький хорошенький сынишка.

Да, Хейке слышал от Сёльве, что прабабушка Арва, Кристиана, поступила на службу к Бекам. Но дед Арва, Вендель Грип, остался в Андраруме. Теперь они явно решили сделать то же самое, что и Кристиана.

Это была первая неудача Хейке в его поисках Арва. И не последняя.

Так что ему теперь ничего не оставалось, как ехать обратно на запад, через Сконе, в Босьеклостер. Впрочем, это было не так уж далеко, и теперь, когда ему точно описали дорогу, это не должно было отнять у него много времени.

Но странствия его и не думали приближаться к концу!

Огромное имение очень понравилось ему. Как и всегда, когда ему приходилось разговаривать с людьми, потребовалось немало времени, прежде чем люди начали понимать, что он обычный человек с человеческими чувствами, возможно, даже более чувствительный и ранимый, чем остальные.

И вот, наконец, самое трудное осталось позади, и его направили к человеку, который больше других знал о судьбе Арва и Эрьяна — к одному из внуков Корфитца Бека.

Высокородный дворянин, называвший себя Бек-Фриисом, в честь одной из своих датских прабабушек, уставился на удивительное создание, отвечая ему очень сдержанно и сухо.

— Эрьян Грип давно уже умер, И его сын Арв был направлен к моей тете Агнете Бек-Фриис, вышедшей замуж за судью из Геинга, барона Саломона фон Оттера. Арв был бедным крестьянином, но имел острый ум, и судья — который, кстати, впоследствии стал губернатором области, — использовал его в качестве нотариуса.

— Значит, мне нужно теперь отправиться в Геинге?

— Это лучшее, что я мог бы посоветовать.

— А это далеко? Ведь я совсем не знаю Швеции.

— Да, я вижу, что вы говорите по-шведски с сильным акцентом, — все так же сдержанно произнес Бек-Фриис.

При этом он не спросил, из каких мест прибыл Хейке.

— Они жили в Эннестаде, что в уезде Геинге, — пояснил он. — Это не очень далеко. Но моя тетя Агнета и Саломон фон Оттер, конечно, теперь уже умерли, так что им пришлось переехать из Эннестада еще в 1776 году — в Хальмстад. Как дальше сложилась судьба Арва Грипа, я не знаю. Так что Вы поезжайте в Эннестад и там поспрашивайте. Там наверняка все знают.

Этот совет показался Хейке дельным — и, получив точный адрес и заодно спросив, как туда проехать, он поблагодарил за благожелательность и помощь и покинул монастырь Босье. Бек-Фриис долго стоял и смотрел ему вслед.

— Какие удивительные создания можно найти в саду Господа, — пробормотал он и вернулся к своему пасьянсу.

Хейке начал падать духом. Арв Грип маячил перед ним, словно какой-то мираж, постоянно ускользая из рук.

Эннестад, возможно, Хальмстад… Сколько еще могут продолжаться эти поиски? Сколько?

Его мучил голод. Вопрос о еде был самой большой проблемой для Хейке во время его странствий. Денег у него не было, в услужение его брали крайне неохотно. В теплое время года конь мог щипать траву, но когда наступила зима и подножного корма больше не было, Хейке пришлось покупать сено. Для себя самого ему удалось заработать на пропитание, работая в усадьбе или в саду, всего несколько раз за всю поездку. Полученные продукты он повез с собой дальше, и ему хватило их на целую неделю.

Он не смог заставить себя попросить еду в Босьеклостере. Ведь была же у него хоть какая-то гордость! Никогда не стал бы он позорить своих родственников, попрошайничая у их бывших хозяев! И никогда не стал бы воровать! Мысль об этом ни разу не приходила ему в голову во время странствий!

Но погода становилась все холоднее и холоднее. Он должен был найти Арва как можно скорее.

И он скакал дальше — голодный, усталый, отчаявшийся. Его широкие плечи сводило от холода, ведь он привык к средиземноморскому теплу.

Хейке, самый одинокий из всех. Созданный для того, чтобы помогать другим бескорыстно, от всего сердца. Без родины, без дома, без близких людей. Брошенный в пустоту. Ведь никто из рода Людей Льда не знал о его существовании.

Когда-то давно, в переходный период между детством и юностью, он мечтал о человеке, с которым можно было бы поговорить, близость которого можно было почувствовать, который мог бы его понять без слов. Теперь у него уже не было на этот счет никаких иллюзий.

Для Хейке, всеми отвергаемого, вызывающего у всех страх, такого человека не находилось.