Ущелье дьявола - Маргит Сандему

Маргит Сандему

Ущелье дьявола

* * *

Давным-давно, много столетий тому назад, отправился Тенгель Злой в безлюдные места, чтобы продать душу Сатане.

От него и пошел род Людей Льда.

Ему были обещаны мирские блага, но за это хотя бы один из его потомков в каждом поколении должен служить Дьяволу и творить зло. Признаком таких людей должны быть желтые кошачьи глаза, и они будут обладать колдовской силой. И однажды родится тот, который будет наделен сверхъестественной силой. Такой в мире никогда не было.

Проклятие над родом будет висеть до тех пор, пока не будет найдено место, где Тенгель Злой закопал кувшин, в котором он варил колдовское зелье, чтобы вызвать дух Князя Тьмы.

Так гласит легенда.

Но это была не вся правда.

На самом же деле случилось так, что Тенгель Злой отыскал родник жизни и испил воду зла. Ему была обещана вечная жизнь и власть над человечеством. Вот за что он продал своих потомков дьяволу. Но времена были плохие, и он решил погрузиться в глубокий сон до наступления лучших времен на земле. Упомянутый сосуд представлял собой высокий кувшин с водой зла. Его-то он и распорядился закопать. Теперь ему самому пришлось нетерпеливо дожидаться сигнала, который должен был разбудить его.

Но однажды в шестнадцатом веке в роду Людей Льда родился мальчик, который пытался творить добро вместо зла, за что его назвали Тенгелем Добрым. Эта сага повествует о его семье или, вернее, о женщинах его рода.

Одной из потомков Тенгеля Злого — Шире удалось добраться в 1742 году до родника жизни и принести чистой воды, которая нейтрализует действие воды зла. Однако никто еще не смог отыскать зарытый кувшин. Страшно, что Тенгель Злой проснется до того, как кувшин будет найден. Никому не известно, что может его разбудить и каков он из себя.

1

Волчий час. Это такое время суток, когда жизнь повсеместно замирает. Это час тишины между ночью и днем, когда все покоится, словно в забытьи. В этот час бывают предсмертные агонии, жизнь в человеке сходит на нет, и многие, очень многие именно в этот час покидают телесную, земную жизнь.

Страх наполняет души людей, а больные в этот серый, предрассветный час молча взывают о помощи.

Ночные существа в этот час благоденствуют. Люди с невидимой меткой преступника на челе. Волки и другие хищники рыщут в поисках добычи, и их испуганные жертвы трепещут в траве или среди кустарников.

Из неведомых глубин поднимаются безымянные существа, чтобы раствориться среди живущих на земле. И они бродят среди спящих, высматривают падшие души, чтобы подчинить их себе.

Именно в такой предрассветный час, на исходе голубой весенней ночи, один крестьянин из Кнапахульта неожиданно проснулся.

Что это за звук он услышал?

Его жена Эбба, эта грешная шлюха, спала бесстыдным сном, введя его перед этим в соблазн своим дьявольски красивым телом. И он поколотил ее за это и чтобы не распускалась.

В кухне, где спала дочь, все было тихо.

Звук доносился откуда-то снаружи.

Он осторожно свесил с постели худые ноги — но все же недостаточно осторожно. Кровать скрипнула, и вместе со скрипом послышался снова тот странный звук.

Это был чей-то крик?

Он не был уверен в этом. Это мог быть крик лисицы или совы. Это мог быть треск льдин, ведь ледоход уже начался.

Но это могло быть и что-то другое. Что-то неведомое.

Псы преисподней? Или привидение, пытающееся выбраться из потустороннего мира?

Волосы у него на голове встали дыбом.

Карл Кнапахульт подошел на цыпочках к кухонной двери и осторожно приоткрыл ее. Дверь тоже могла скрипеть, но когда ее открывали медленно, скрипа обычно не было.

Он быстро взглянул на скамью-кровать, стоящую в кухне, на которой спала его дочь Гунилла, уставшая после тяжелой дневной работы. «Так и надо, — бесцеремонно подумал он. — Девчонке не мешает немного потрудиться. Пусть узнает, что сгорбленная спина бесплатно не дается!»

Своей жизненной философией Карл очень гордился. Разумеется, он делал только то, что приносило ему пользу, утверждая при этом, что так угодно Господу. В отношение дочери он вел себя точно так же: «Работай, девка, иначе твоя лень приведет тебя прямо в геенну огненную!»

Вот почему во дворе у него был всегда порядок…

В прихожей он натянул сапоги, все еще мокрые после пахоты на овсяном поле, и вышел из дома.

Участки еще не растаявшего снега отсвечивали голубым в антрацитово-синей ночи. Небо было звездным, но безлунным. В воздухе пахло весной, хотя было настолько холодно, что он продрог в своем толстом шерстяном белье.

Вдали шумел ручей, громче обычного.

В остальном же все было тихо.

«Вот так всегда бывает, — кисло подумал крестьянин, — стоит только как следует прислушаться, и ничего не слышно».

Но он все еще не уходил, поскольку звук, услышанный им во сне, напугал его. А он к такому не привык.

И только Карл собрался идти назад, как снова услышал этот звук, и тело его моментально напряглось от страха. Кто-то кричал, вернее, слышалось несколько голосов со стороны поросшей лесом пустоши, что рядом с Кнапахультом. Звук был таким отдаленным, что крестьянин не мог в точности определить, что это, тем не менее, его охватил неописуемый ужас.

И снова он услышал раскатистый хор голосов.

«Иисус Христос, пришел Судный день! — побледнев, подумал Карл. — Я-то безгрешен, но вот моя Эбба, настоящая грязная потаскуха, вовеки не получит прощения. Для такой греховодницы один путь — прямиком в ад. Но это меня не касается. „Судить буду я“, — сказал Господь!»

Карл знал Библию, по крайней мере, те места, которые подходили ему.

И снова он услышал крик.

Звери так не кричат, в этом он мог поклясться. Неужели кричит человек?

Нет, довольно с него этих ужасов, во всем виновата эта колдовская весенняя ночь, порождающая такие странные настроения.

Несмотря на холод, он долго еще стоял возле двери, но криков больше не было. Карл вернулся домой.

В кухне он остановился и презрительно посмотрел на очертания тела дочери, лежащей под периной. Женщины для него всегда были существами второго сорта, и то, что у него не было сына, безмерно огорчало его. В качестве компенсации — или, скорее, наказания — его дочь должна была работать, как парень, хотя ей было всего пятнадцать лет, и сложения она была весьма хрупкого.

Ему следовало позаботиться о том, чтобы выдать ее замуж за богатого. Тогда, возможно, и ему перепало бы кое-что. «У Гуниллы наверняка есть поклонник, — подумал Карл, — и лучше бы его не было…» Этот бездельник, этот щенок Эрланд Бака не получит ее, уж он-то об этом позаботится! Нет, он метил выше, он знал, кто годится и женихи его дочери. Она еще ребенок, но со временем у судьи из Бергкнары глаза на лоб полезут, когда он увидит, что Гунилла вот-вот превратится во взрослую женщину.