Темный Лекарь 8 - Вай Нот

— Это ещё почему? Их что теперь ещё и от сети отрезало, и мы вернулись к голубиной почте?

— Дело не в этом, — спокойно объяснял Годрик, он знал, что даже если глава клана сильно гневается, то всё равно всегда готов вникнуть во все обстоятельства, прежде чем наказывать за нерадивость, а обстоятельства были таковы, что никакой вины Годрика в них быть не могло, — просто наши люди не то что напуганы… скорее держатся осторожно. Они не хотят лезть на рожон и мозолить глаза Рихтеру. Так что разведка сейчас работает не в полную силу. К тому же вы ведь и сами приказали им действовать сдержанно.

Роланд вздохнул и разом успокоился, согласившись.

— Сам. Но я надеялся, что и этого хватит. Неужели у Рихтеров такая мощная контрразведка?

Годрик кивнул.

— Мы пока не выяснили как, но такое ощущение, что у него глаза буквально по всему городу. Вероятно, он получил доступ ко всем городским камерам, но как будто бы есть что-то ещё.

— Понял. Ладно, вернёмся к твоему докладу. Значит, ты уверен, что уже два столичных завода по переработке скверны продают активы Демирам?

— Абсолютно. Скорее всего, скоро сдадутся и остальные. Честно сказать, уже и для наших партнёров содержать свой бизнес становится крайне убыточным предприятием.

Роланд раздражённо потарабанил пальцами по столу, а затем воскликнул:

— Да как он это делает⁈ Чёрт бы его побрал…

Годрик молчал, не желая раздражать главу ещё больше.

Но тот ответа и не ждал. Вместо этого, подумав пару минут, отдал приказ:

— Этот ублюдок, очевидно, не только вывозит из столицы благодать, как мы давно подозревали, но и получает от кого-то поставки продовольствия. Слишком уж долго они выдерживают блокаду. Даже по самым оптимистичным прогнозам, столица уже давно должна голодать.

— Я тоже так думаю, сэр Роланд, — согласился с ним Годрик.

А Роланд продолжил:

— Но если сделки с благодатью трудно отследить, то увидеть изменения на рынке продовольствия гораздо проще. Тем более, когда речь идет о снабжении целого города. Мы должны найти поставки продуктов, которые идут в грёбаный Рихтерберг. И понять, как именно их туда доставляют.

Годрик чинно кивнул и ответил:

— Будет сделано, сэр Роланд.

Глава 6

— Веласко? — нахмурился Роланд. — Что-то знакомое…

Ровно через два дня Годрик снова стоял перед главой клана с новым отчётом. На этот раз, правда, информации было гораздо больше.

— Это один из больших южных кланов, — пояснил он боссу, — кроме того, раньше они были вассалами Салазаров. Кажется, именно Арман и даровал родоначальнику Веласко титул и дворянский статус.

— Да, что-то такое припоминаю, — кивнул Роланд и приказал, — подготовь зал совета. Придётся переговорить со стариком.

Слышать слово «старик» из уст Роланда, которому уже самому стукнуло почти полторы тысячи лет было забавно. Но Годрик умел себя сдерживать. Так что он просто поклонился и вышел.

А через пару минут Роланд поднялся в одну из башен своего замка, откуда обычно связывался с советом Великих Князей.

С досадой взглянул на место, где обычно появлялась голограмма Катарины. Может быть, стоило помочь ей сбежать из столицы? Она, конечно, дура, но дура полезная… была.

Роланд тряхнул головой, отгоняя от себя дурацкие мысли, пока среди них вновь не всплыли издевательские слова Макса. Даже их интрижку с Катариной он умудрился выставить так, словно Десмонд подъедает крошки с барского стола Рихтеров.

Благо, Арман не заставил себя долго ждать. Его голограмма появилась в самом дальнем углу зала неподалёку от небольшого комнатного фонтанчика в виде ракушки с огромной жемчужиной внутри. Настоящей, к слову.

Роланд сел в кресло напротив.

— Что случилось? — даже не поздоровавшись, спросил у него Арман.

Но это было привычно в среде великих князей. Все они жили очень долго и знали друг друга не меньше. Так что им давно успели опостылеть все эти вежливые любезности.

— Это ты мне скажи, — довольно грубо ответил Роланд, — может быть, ты уже заключил договор с Рихтером, а нас об этом предупредить забыл?

Салазар взял трубку, медленно набил её табаком и молча затянулся, чем выбесил Десмонда ещё сильнее.

— Не испытывай моё терпение, — тон сильнейшего в совете князей стал угрожающим.

— Я думаю, — невозмутимо отозвался Арман, — и не могу придумать причины для столь возмутительного обвинения.

— Строить из себя дуру хорошо выходило только у Катарины. И то, потому что она ей и была, — ядовито сказал Роланд, — а ты либо пытаешься играть со мной в плохие игры, либо совсем потерял хватку. Какой вариант правильный?

Салазар пожал плечами.

— Хватит говорить загадками и ходить вокруг да около. В чём конкретно ты меня обвиняешь?

— Хорошо, — надменно откинулся на спинку кресла Десмонд, — поясню. Я уже давно задавался вопросом, почему в столице всё ещё нет голодных бунтов, ведь все дороги перекрыты, а своего продовольствия там хватит разве что на то, чтобы прокормить процентов двадцать от всего населения, — Роланд испытующе посмотрел на Салазара, словно ожидая, что тот сейчас во всём признается.

Но Арман лишь вновь пожал плечами.

— Всё равно не понимаю, — ответил он.

Десмонд вздохнул, но, наконец, сказал прямо:

— Рихтер, как крыса, прорыл подкоп в город твоих вассалов Демаре. В Коста Сирену. И там с ними в промышленных масштабах торгуют ещё одни твои вассалы, а именно Веласко. Это они снабжают Макса продуктами взамен на благодать. Всё ещё будешь делать вид, что ничего не знаешь?

На лице Салазара впервые за время этого разговора появилась заинтересованность, однако он не спешил в чём-либо признаваться.

— Веласко уже давно не мои вассалы, — отметил он.

Роланд фыркнул.

— Так, значит, ты точно потерял хватку? Не верю. Даже если ты слегка отпустил поводок, шипы на ошейнике никуда не делись. Или ты теперь играешь роль доброго дедушки, отказываясь от влияния просто так?

— Говорю тебе как есть, — вновь затянувшись, отозвался Арман, — у нас с Веласко есть несколько договоров, но я давно не лезу в их дела напрямую.

— Значит, пора полезть, — грубо ответил Роланд, — сворачивай эту лавочку. Или ты действительно на стороне Рихтера?

Арман резко встал.

— Я по горло сыт твоими обвинениями. Как и новостями о Рихтере. Ты прекрасно знаешь, что я предпочёл бы никогда