Пятьдесят на пятьдесят - Джон Гилстрап

Том остановил кассету, выудил из конверта пластиковый пакетик, в котором лежал бланк запроса.

– К вашему сведению, – сказал Том, – женщина, которую мы только что видели, написала следующее: «Отдайте мне всю наличность из кассы. Не поднимайте тревоги, не впадайте в панику. У меня пистолет».

Он снова включил видеомагнитофон, и они просмотрели всю сцену в кредитном отделе. В двух следующих отрывках женщина металась по отделу «Мейси», затем выскочила в зал торгового центра. Том нажал на «стоп».

– Она не взяла денег, – тихо сказала Эйприл.

Том кивнул:

– Я тоже это заметил, как и то, что она так и не достала пистолет, о котором упоминала в записке. Что могло бы считаться смягчающим обстоятельством, если бы не это. – Он достал из конверта еще один пластиковый пакет, в котором лежал маленький пистолет, и положил его на стол.

– Эйприл, должен вам сказать, что мы можем предъявить вам обвинение в вооруженном грабеже. Одно это тянет лет на двадцать-тридцать. А если постараться, можно и покушение на убийство добавить.

Эйприл вздрогнула, в глазах ее стоял неподдельный ужас.

– Тот выстрел на автостоянке. Если строго придерживаться буквы закона, его можно расценить как покушение на убийство.

Эйприл окончательно пала духом. Том встал, подошел к питьевому фонтанчику у двери, налил в одноразовый стакан воды, поставил на стол перед задержанной.

– Знаете, Эйприл, я не буду ходить вокруг да около. Мне нужно, чтобы вы подписали показания, в которых признаетесь в совершении всего того, про что нам и так известно.

Эйприл повернула голову, посмотрела ему в глаза:

– А что, если…

Том жестом прервал ее:

– Я ведь пока что не просил вас ничего говорить. Никаких обещаний я вам дать не могу, но если вы нам облегчите работу, если подпишете показания, я сделаю все, что в моих силах, чтобы прокурор был к вам помягче.

Эйприл надолго задумалась и наконец сказала:

– Предположим, я признаюсь в том, что совершила все это… Будет ли принято во внимание, что у меня на то были очень серьезные основания? Будет ли принято во внимание, что я все-таки передумала и выстрелила – если действительно выстрелила – единственно для того, чтобы задержать преследователей и успеть убежать? Будет ли это иметь значение?

Том ласково улыбнулся. Похоже, они сумеют договориться.

– Полагаю, будет. Но окончательное решение принимаю не я.

Эйприл снова задумалась.

– Знаете, я, как только вас увидел, понял, в этом деле все не так просто. Ну, сами посудите. Такая симпатичная женщина, вот-вот матерью станете, всю жизнь, за исключением давнишнего инцидента с наркотиками, прожили не нарушая закон. Вы вошли, и я тут же себя спросил: «Ну зачем такой женщине губить свою жизнь?» – Том наклонился к Эйприл, понизил голос: – Эйприл, что сегодня стряслось? Что вас заставило пойти на ограбление магазина?

Она открыла было рот, вот-вот заговорит, но – нет, промолчала. Отвернулась.

– Очень нелегко сознаваться в том, чего не совершала. Мне надо все обдумать.

Том вздохнул. Момент упущен. Сегодня признания не дождаться.

– Ладно, Эйприл. Как пожелаете. Можете не торопиться. Но пока вы будете думать, мне придется завести дело.

– Но я ведь могу передумать, если решу… ну, вы понимаете, если решу сознаться в преступлениях, которых не совершала? – В голосе ее звучала тревога.

Том не ответил. Это психологическая война, и он вовсе не собирался терять столь выгодную позицию. Поэтому он лишь пожал плечами, мол, посмотрим.

Закрыв за собой дверь, он взглянул в зарешеченное окно. И, увидев, как она заплакала, почувствовал себя виноватым.

Глава 6

– Да что этот вонючий латинос о себе возомнил? – бушевал Патрик Логан. Губа его была разбита, нос распух, на шее багровели следы, оставленные удавкой Пеньи. – Является ко мне в дом, унижает меня на глазах моих же людей! Он кого из себя корчит?

Рики видал босса в ярости, но на сей раз тот превзошел себя. За час до этого Карлос Ортега со своим громилой Хесусом Пеньей, вооруженные до зубов, ворвались в кабинет Логана, и Рики не сумел их остановить.

– Ты, Логан, идиот, – сказал Карлос, нависая над столом Логана. – Тупой, никчемный кретин. Ты что, не понимаешь, почему нам удалось так быстро добиться успеха? Да потому, что люди меня боятся, потому, что знают, без меня они ничто. Я им и ООН, и профсоюз. Мы свои дела ведем по правилам, а с теми, кто этих правил не соблюдает, разговор короткий. Это ведь тебе известно, так? А ну, отвечай, известно?

Логан, хватая ртом воздух, судорожно кивнул – Пенья потуже затянул у него на шее тонкий капроновый шнур. Да, он все понял.

– Вот и хорошо. Хорошо, что ты понял. Если пойдут слухи, что человек, который работает на меня, терроризирует двухлетних младенцев, думаешь, полиция так и будет на все смотреть сквозь пальцы? Думаешь, местные жители, когда узнают, что ты можешь за пару долларов пришить их детишек, так и будут с нами дружить?

На сей раз судорожный вздох означал «нет».

– Согласен. И поэтому ты немедленно свяжешься с тем своим дружком, который прячет мальчишку, и велишь доставить ребенка домой. Сегодня же вечером.

– Не могу, – прохрипел Логан. – Сегодня не получится. Он слишком далеко. Завтра. Домой его привезут завтра.

– Где он? – сурово спросил Карлос.

– Где-то в горах.

– В горах? В каких таких горах?

– В з-з-западной Виргинии. Я… я н-не хотел, чтобы тело нашли. Если до этого дойдет, – поспешно добавил Логан.

Карлос со всей силы ударил его, разбив ирландцу губу.

– Ты псих! – прорычал он. Следующим ударом он расквасил Логану нос. – Даю тебе восемнадцать часов. Восемнадцать! Завтра утром, в десять, ребенок, целый и невредимый, должен оказаться дома, с мамочкой. Иначе, клянусь тебе, ты пожалеешь, что не умер сегодня.

– Рики, черт бы тебя подрал! Я, кажется, задал вопрос! – вопил теперь Логан. – Он кем себя считает?

– Не знаю. Он, думаю, считает себя Карлосом. Боссом.

– Боссом? У него хватает наглости считать себя и моим боссом?

Рики промолчал – он боялся даже подумать, к чему приведут подобные рассуждения. В Питтсбурге Карлос Ортега был боссом всех и вся.

Буря внезапно стихла. Но наступившее молчание показалось Рики страшнее бушевавшей только что грозы.

– По-моему, настала пора перемен. Ты как считаешь, Рики? По-моему, настало время сменить власть.

Рики прикрыл глаза. Вот оно, неизбежное. Больше всего он боялся, что к этому Логан и ведет.

– Рики, дружище, это отличный шанс. Шанс взять все в свои руки.

– Отличный шанс сдохнуть и потерять то, что имеем.

Улыбка сползла с лица Логана:

– Ты, Рики, боишься Карлоса?

Неужели Логан не понимает? Карлоса боятся все, потому что Карлос окружил себя людьми, бесконечно ему преданными. Да если что, любой наркоман за него горой. Но Логану Рики этого говорить не стал.

– Я считаю, что всему свое время и место. Ты сейчас психуешь потому, что он пришел сюда со своим дружком-головорезом и тебя уделал. А ты подумай про весь город. Ты готов, всерьез, по-настоящему готов биться за него, за каждый квартал? Ты правда, этого хочешь?

Логан уставился на своего подручного. Глаза его горели адским огнем.

– Хочу я одного, – произнес он медленно, дрожащим от ярости голосом, – чтобы этот сукин сын подох. Хочу, чтобы понял: тому, кто подымет руку на Патрика Логана, это даром не пройдет. Хочу, чтобы все это поняли.

– Это не ответ на…

– К чертям всех остальных, Рики! – проревел Логан. – Уберем Ортегу – все остальные как шелковые станут.

Плечи Рики устало поникли – из него словно воздух выпустили. Логан продолжал:

– Если мы не нанесем удар первыми, Ортега нас достанет.

– А ребенок? – спросил Рики. – Ты что, не собираешься его возвращать?

– Верну, а как же! Кости в одном мешке, кишки в другом.

– Ты что! Слышал же, Ортега сказал…

– Да заткнись ты со своим Ортегой! Считай, он уже мертв.

– А эта сучка Симпсон…

– И она мертва. И ее муженек. Все семейство.

– Многовато трупов получается. Копы с нас не слезут.

– Боишься, нас поймают? – спросил Логан.

Рики, вдруг смутившись, пожал плечами:

– Нет. Но я лично на ребенка руку поднимать не хочу.

– А тебе и не придется. О нем другие позаботятся, ясно? Так что на тебе Симпсоны, на мне Ортега, договорились? Всего делов-то, к девяти дома будем.

Рики вздохнул. Похоже, Логан считает это делом решенным.

Тим Берроуз наблюдал за тем, как Генри Паркер обрабатывает собранные за день улики. Все они были переписаны в реестр, рассортированы и разложены по разным контейнерам: часть отправляли в Чарлстонское отделение, часть – в штаб-квартиру, в Вашингтон.

– Агенту Берроузу привет! – раздался сзади чей-то зычный голос.

Тим обернулся и увидел Гомера Ларю, поднимавшегося в гору с тоненькой папкой в руках. Тим пошел навстречу представителю полиции штата.