Пятьдесят на пятьдесят - Джон Гилстрап

Бобби выключил радио, закрыл глаза. Он так и сидел в своем «эксплорере», потом наконец нажал на кнопку, ворота гаража поползли вверх. Интересно, долго он так сидел? Похищение. Убийство. Он совершил два особо тяжких преступления. Что же теперь делать?

Они со Сьюзен могут, конечно, уехать – подальше от тех, кто их знает, могут растить ребенка как собственного сына, но только зачем? Бобби так мечтал иметь детей потому, что ему хотелось полной семьи, хотелось любви еще большей, чем та, которую он испытывал к родителям, жене, близким. А заиметь ребенка и скрыться – в этом смысла не было. Никакого. Но если они останутся здесь, придется расплачиваться по полной.

Он убрал наконец ногу с тормоза, въехал в гараж. Прихватив пакет с покупками, сделанными в «Кей-марте», Бобби вышел из машины и только тогда понял, что в доме никого нет: старенького «крайслера» Сьюзен на месте не было. Его замутило от страха. Куда она могла подеваться? Бросив пакет на бетонный пол, он помчался к двери, отпер ее и с криком «Сьюзен!» ворвался на кухню.

Тишина.

– Сьюзен! Ты где?

Он в панике кинулся в детскую, где тоже было пусто. Тогда он заглянул в их со Сьюзен спальню. На кровати валялись коробки, некоторые открытые, большинство – нет, и по обрывкам красочной оберточной бумаги он понял, что это – подарки, которые его сослуживцы прислали для Стивена еще в декабре.

Она искала детскую одежду, догадался он. Но зачем?

В памяти внезапно всплыло имя – Сэмюэл.

Тот самый таинственный Сэмюэл, отказавшийся помочь другу. А вдруг он каким-то образом вычислил, кто они такие, и приехал отомстить? Вдруг приехал и их забрал?

Нет, ерунда какая-то.

– Бобби, угомонись, – велел он себе. – Не психуй. Наверняка все гораздо проще.

Он обыскал всю спальню – вдруг найдется записка или что-то подскажет ему, куда исчезла Сьюзен. Затем он перешел в детскую, спустился вниз. Никаких следов.

В гостиной он устало опустился на диван, откинул голову на подушки. С каждой минутой ситуация только усугублялась. Он девятнадцать лет учился, был председателем дискуссионного клуба, столько лет успешно проработал заведующим отделом рекламы в солидной компьютерной фирме, но к такому повороту событий готов не был.

Надо немедленно разработать план действий. Главная проблема – ребенок. Как с ним поступить? Бобби склонялся к мысли, что лучше всего подбросить его в церковь. Вдруг повезет. Может, супруги, потерявшие сына, сейчас сходят с ума от горя, и, когда они обретут его вновь, воцарится счастье. Но это только в том случае, если отец малыша – не тот полицейский, который сейчас лежит мертвым в лесу.

Зазвонил телефон, и Бобби вздрогнул как от выстрела. Вскочив с дивана, он метнулся на кухню, снял трубку:

– Алло!

– Привет, Бобби, это я, – раздался радостный голос Сьюзен. – Звоню сказать, что у нас со Стивеном все в порядке, скоро нас не жди.

Бобби вздрогнул:

– Со Стивеном?

Она глупо захихикала:

– Я его так решила назвать. Мне всегда нравилось имя Стивен.

Бобби оперся о стол и попытался собраться с мыслями.

– Мне это имя тоже нравится. Поэтому мы и хотели назвать так нашего сына.

– Вот я и назвала. – Бобби по голосу слышал, что она улыбается. – Он такой красивый.

– Радость моя, а вы где? Нам надо кое о чем поговорить.

– Я в торговом центре.

– В торговом центре? Ты спятила? А если тебя кто-нибудь из знакомых увидит?

Сьюзен засмеялась:

– Я поехала в Уайт-Флинт. Там нас никто не знает. Бобби, ты бы видел, как Стивен замечательно себя ведет! Он такой очаровательный. Мне так с ним хорошо!

Сердце у Бобби колотилось как бешеное – вот-вот выпрыгнет из груди. Это ужасно. Просто ужасно.

– Оставайтесь на месте, ладно? Я еду к вам.

– Да что ты, не надо! Мы чудесно проводим время!

– Любовь моя, я подъеду минут через сорок пять.

– Нет, Бобби. – Голос у нее стал жестким. – Это наше с ним путешествие, вдвоем, понятно?

Понятно? Он отказывается это понимать. Она нужна ему здесь, дома. И мальчик должен быть здесь. Так…

– Любовь моя, послушай…

– Нам пора. Стивен устал сидеть в коляске. Бобби, я тебя люблю!

Последнюю фразу она проговорила наспех, и только он хотел что-то возразить, как разговор прервался.

– Нет! – Он кричал во весь голос, его «нет» эхом разнеслось по дому, и на него вдруг накатила ненависть, какой он прежде никогда не испытывал, – ненависть к этому дому, который придавил его как могильная плита. Бобби швырнул трубку на рычаг, снова схватил ее, со всей силы шмякнул о гранитную столешницу, и пластмассовые осколки брызнули на сверкающий кухонный пол.

Детектив из Питтсбурга Том Стиптон устало потирал виски. Его, конечно, рано или поздно дразнить перестанут. Только вот до пенсии еще двенадцать лет, так что покоем он, скорее всего, насладится, когда лучшие годы уже пройдут.

Ровно пять часов назад он узнал, что его застрелили в Западной Виргинии, но чувствовал себя довольно прилично. Дежурный офицер, побеседовав с кем-то по телефону, крикнул:

– Том, тут на третьей линии звонят из Западной Виргинии, из полиции штата. Ты уж держись. Новости малоприятные.

Том нажал на кнопку:

– Алло! Слушаю!

Голос на другом конце провода был мрачен.

– Говорит лейтенант Гомер Ларю, полиция штата Западная Виргиния. Я расследую убийство одного из ваших сотрудников.

– Наших? – У Тома перехватило дыхание. – Кого же это?

– Детектива Стиптона. – Голос говорившего дрогнул.

На лице Тома появилось то самое выражение, которого присутствующие и ждали, и все дружно разразились хохотом. Тому пришлось объяснять Ларю, как у него украли жетон в раздевалке спортивного клуба. В качестве наказания за утерю жетона Стиптона перевели из отдела убийств в отдел краж.

Том поднял глаза и увидел, что привели очередную задержанную. Женщина, высокая, под метр восемьдесят, одежда потрепанная, в пятнах крови. Левый глаз забинтован так, что его и не видно. Вдобавок ко всему – беременная, живот уже немаленький. Два полицейских препроводили ее в комнату для допросов, где, сняв с нее наручники, усадили на стул.

– Это и есть наш вооруженный грабитель? – поинтересовался Том.

Сержант Сэмми Фейтнер, старший из пары, ответил:

– Она самая. Ни словечка не проронила.

– Похожа скорее на жертву, чем на преступника. Глаз забинтованный – ваших рук дело?

Фейтнер нахмурился:

– Нет, Том. Не мой стиль. Это охранник перестарался.

– Ничего себе, – поморщился Том. – В больницу возили?

Сержант покачал головой:

– Отказалась.

– По картотеке проверяли? Есть на нее что-нибудь?

Фейтнер вытащил из кармана распечатанный на принтере листок:

– Почти ничего. Несколько лет назад арестовали за хранение наркотиков, но до суда не дошло.

Том, бросив взгляд на документ, увидел, что проживает она в «Соснах». Что само по себе равнозначно судимости.

– Вот показания охранников из универмага, – сказал второй полицейский и протянул стопку бумаг. – А вот копия видеозаписи с камер слежения.

Том подписал поданные сержантом документы.

– Адвоката потребовала?

Фейтнер покачал головой.

– Что ж, благодарю за проделанную работу, джентльмены.

Том вошел в кабинет, сел за стол, но Эйприл даже головы не подняла.

– Миссис Симпсон, я – детектив Стиптон, полиция Питтсбурга. Желаете чего-нибудь? Газировку? Кофе?

Эйприл сидела без движения, уронив голову на грудь.

Том понимающе кивнул. В подобных случаях терпение его было неистощимо. По правде говоря, судя по предъявленным ей обвинениям, молчание было не худшей тактикой. Он наклонился к ней, оперевшись руками о стол, и ласково сказал:

– Эйприл! Посмотрите на меня, пожалуйста.

Она не сразу, но все же подняла голову. Лицо ее, хоть и в синяках, оказалось удивительно красивым.

– Здорово же вас стукнули. Может, согласитесь показаться врачу?

По тому, как она покачала головой, видно было, что ей очень больно.

– Это сделал кто-то из наших людей?

– Это имеет значение?

– Думаю, да, – пожал плечами Том. – Мне бы очень не хотелось, чтобы мои полицейские избивали граждан.

Она снова еле заметно покачала головой:

– Нет, по-моему, нет. Кажется, это был кто-то из копов, охраняющих торговый центр.

Том вытащил из кармана блокнот:

– Вы намерены предъявить обвинение?

– Может быть. Мне надо подумать.

Том чиркнул что-то в блокнот.

– Что ж, вполне справедливо. Так, идем дальше. Вы хотите, чтобы при нашем разговоре присутствовал адвокат?

Эйприл тяжело вздохнула, прикрыла глаза.

– Да нет. Я не собираюсь ничего говорить.

Том и это записал.

– Ну хорошо. Давайте-ка посмотрим одну запись.

Телевизор и видеомагнитофон стояли в углу на тележке, которую Том пододвинул поближе к столу. Он сунул в магнитофон кассету. Запись была цветная: вот Эйприл входит в кредитный отдел, подходит к конторке, берет бланк, что-то на нем пишет.