Счастливый билет - Элла Уорнер

Физически он очень привлекателен для любой женщины, подумала она, хотя сам едва обращает на них внимания. Крайне замкнутый человек, заключила Леонора, наблюдая за Эдвином, уже подошедшим к большому плоскому камню, облюбованному им, по всей видимости, в качестве стола. Он, казалось, просто излучал примитивную мужскую силу и отнюдь не ошибался, говоря, что произвел на нее впечатление.

В первобытном обществе Эдвин наверняка был бы призовым самцом. Этого тоже нельзя было отрицать. Без всякого сомнения, он выжил бы здесь при любых обстоятельствах и все равно взял бы от этой земли все, что можно. Собственно говоря, Эдвин был ее солью — такой же твердый, как эти камни, и столь же неподатливый.

Может быть, она сваляла дурака, отказавшись от более близкого знакомства. Вряд ли теперь, после утреннего инцидента, ей представится другой шанс.

Могло ли это вылиться во что-нибудь серьезное? Женская интуиция подсказывала ей, что да, и с этим было трудно поспорить, хотя Леонора честно попыталась.

Сексуальное влечение еще не доказательство того, что все окончилось бы хорошо. А потом почему она должна верить тому, что Эдвин рассказал о своих отношениях с противоположным полом? Ведь спал же он с женщиной, которая потом решила выбрать другого мужчину. Как это его характеризует?..

Эдвин положил рюкзак на камень. Леонора устроилась неподалеку от него и, поскольку пещера защищала их от солнца, отложила в сторону шляпу. Пытаясь снять с себя напряжение, она вытащила из своей сумки дыню и, нарезав ее на ломти в палец толщиной, сделала большой глоток из бутылки с минеральной водой, которую ей посоветовали взять, дабы избежать обезвоживания.

— У меня в термосе кофе. Не хотите? — спросил он.

— Да. Пожалуй...

Поставив на камень чашки, Эдвин наполнил их и вытащил две пластмассовых коробки с сандвичами.

— Бекон, салат, помидоры и сыр, — сообщил он. — Вам необходимо нечто более существенное, чем дыня. Угощайтесь.

— Вы тоже, — предложила она.

Присев, они жевали и пили в напряженном молчании.

Наконец Леонора решила задать вполне безобидный вопрос:

— Почему Хьюберт назвал вас старшиной? Я бы не сказала, что вы такой уж старый.

— Это скорее относится к моей семье, живущей тут дольше, чем сам Хьюберт. Пять поколений, прожитые здесь нами, сделали каждого члена нашей семьи старшиной.

— Понятно, — пробормотала она, мысленно ругая себя за то, что на мгновение пожалела о размолвке с ним.

Член семьи Ридc не более склонен связывать свою судьбу с ней, чем член семьи Стюарт, а ведь в конце концов именно так заявил Микки Леоноре.

— О чем вы задумались?

Вздрогнув, она встретилась с его испытующим взглядом и высказала то, что было у нее на уме.

— О том, что в отличие от вас я не чувствую себя здесь своей.

— А где же чувствуете?

Леонора громко рассмеялась бессмысленности этого вопроса.

— Нигде. Частично потому я и здесь. Мне все равно где быть. — Она бросила на него ироничный взгляд. — Наверное, можно сказать, что своя я только сама с собой.

Нахмурившись, Эдвин перевел взгляд на поверхность озерца. Как темна эта вода, подумала Леонора, совсем как ее семейное происхождение. Собственно говоря, это даже нельзя было назвать семьей, она сама, да мать, чьи мужчины никогда не предлагали ей обручального кольца... Грустная история, давно пришедшая к своему грустному финалу. В общем, вряд ли семья Ридc захотела бы связывать себя с женщиной такого происхождения.

— И поэтому вы не задумываясь разрушаете чувство принадлежности к своей земле в других людях.

Это грубое замечание вывело Леонору из себя.

— У вас нет никакого права так говорить, как и влезать в мою личную жизнь. Я приехала сюда работать, — заявила она ледяным тоном.

— Если вы смогли обмануть мою мать...

Придя в ярость, Леонора вскочила на ноги.

— Довольно! Я никогда не была любовницей женатого человека. И никогда бы не согласилась оказаться в столь унизительной ситуации.

— Тогда зачем были все эти разговоры о любовнице? — спросил он.

— Дело в человеке, вроде вас, желавшем поставить меня в эту позицию и обладавшем достаточной властью, чтобы разрушить все, над чем я так долго трудилась. Так же как и вы обладаете властью превратить мою работу в «Райском Уголке» в ад.

Эдвин в негодовании тоже вскочил, нависнув над ней своей мощной фигурой.

— Хорошего же вы мнения обо мне, черт побери!..

— Такого же, какого вы обо мне, не так ли? Относитесь ко мне как к грязи, потому что я сказала «никаких игр»! — Леонора гордо выпрямилась. — Так вот я не собираюсь испытывать судьбу и проверять, похожи ли вы на него. Меня не волнует ваша сексуальность. Я не играю!

Леонору всю трясло от негодования, и выкрикнутые последние три слова отразились эхом от стен пещеры. Все-таки ему удалось вывести ее из себя.

Отчаянно пытаясь обрести потерянное равновесие, она дрожащими руками начала запихивать бутылку с водой в сумку, но обхватившие ее запястье коричневые от загара пальцы Эдвина помешали ей.

— Обещаю вам... клянусь... вашему положению в «Райском Уголке» не грозит никакое вмешательство с моей стороны!..

Сердце Леоноры билось так сильно, что она не в состоянии была говорить.

— И, пожалуйста, извините за то, что я дал вам повод почувствовать себя в опасности. У меня не было такого намерения.

Голос Эдвина звучал искренне. Боясь поднять на него глаза, она не могла оторвать взгляда от державшей ее руки.

— А что до моего мнения о вас... Я рад, что оказался не прав. И прошу прощения за такие мысли. Поверьте мне, Леонора, со мной вы в полной безопасности. Хорошо?

Ошеломленная этой вспышкой эмоций, она только кивнула, не способная ни на что больше. Он отпустил ее и начал собирать свой рюкзак. Леонора тоже продолжила прерванное занятие.

В голове ее крутилась лишь одна мысль. Она не чувствовала себя в безопасности рядом с Эдвином Ридсом и никогда не будет чувствовать. Это, конечно, был не Микки Стюарт. И даже если Эдвин, как обещал, оставит ее в покое, ей не удастся забыть о нем и о той власти, которую он над ней приобрел.

За всю обратную дорогу до пансионата они не сказала друг другу ни единого слова. Леонора как могла старалась вытеснить его из своих мыслей, но Эдвин неумолимо вторгался туда. И даже когда они наконец вышли из самолета, она, несмотря на весь свой профессиональный опыт, не смогла подыскать ни единого подходящего слова и с трудом заставила себя взглянуть ему в глаза.

— Благодарю вас, — еле выдавила из себя Леонора, с трудом подавив желание убежать.

— Послушайте, мне нет никакого дела до пансионата. Кроме того, Чарли не потерпит никакого вмешательства в свои дела, — заявил Эдвин. — Так что ваше положение там будет зависеть только от вас самой.