Клятва мести - П. Рейн

— Что?

Я сердито смотрю на нее.

— Оказаться с ним в постели не составит особого труда. Есть вещи гораздо хуже.

Мой рот открывается.

— София!

Я никогда раньше не слышал, чтобы София говорила что-то подобное.

Она пожимает плечами.

— Что? Возможно, однажды я захочу сохранить себя для собственного мужа, но это не значит, что у меня нет сексуального влечения или я знаю, когда парень чертовски горяч. И вся интенсивная энергия Марсело? Держу пари, это весело, когда он тратит всю свою энергию на то, чтобы заставить тебя кончить.

Я сжимаю ноги вместе под столом от образа, который вызывают ее слова. Я указываю на нее вилкой, набитой салатом. — Не забывай, что он враг.

— Я просто говорю, что если тебя заставят жениться на ком-то, может быть и хуже.

Всегда смотрит на вещи сквозь розовые очки.

— Ты упускаешь суть — я не хочу, чтобы меня заставляли выходить замуж.

Когда я оглядываюсь через плечо, Марсело уже нет, а девушки, с которой он разговаривал, нигде не видно. Я не обращаю внимания на укол в животе при мысли, что, может быть, они улетели куда-то дурачиться.

В процессе поиска Марсело я вижу, как мой брат топит к нашему столику. Выглядит так, как будто он провел рукой по своим темным волнистым волосам сто раз, и его щеки покраснели. Мне удавалось избегать его весь день, так как он здесь на третьем курсе, и мы не ходим на одни и те же уроки, но моя удача закончилась.

— Антонио выглядит взбешенным.

София протыкает салат и опускает голову.

Он резко останавливается рядом со мной. — Нам нужно поговорить.

— Я ем.

Я смотрю на свой салат, подношу ко рту вилку, но он вырвана из моей руки, и Антонио швыряет его об стену.

София вздрагивает, но ничего не говорит.

— Освободись.

— Какого черта?

Я вскакиваю со своего места и встаю на цыпочки.

Он обхватывает меня своей большой рукой за плечо и выводит из столовой.

Господи, мне так надоело, что меня таскают, как тряпичную куклу, эти проклятые люди. Но я не сопротивляюсь, зная, что эта конфронтация неизбежна после того, что произошло прошлой ночью.

Антонио выводит меня наружу и подальше от входных дверей в столовую, чтобы никто не подслушивал. Когда мы отходим достаточно далеко, он опускает мою руку и поворачивается лицом ко мне.

— Лоренцо Бруни? Какого хрена, Мира, ты помолвлена.

Вены на шее вздулись. Да, зол — это даже не то слово, чтобы описать его.

— Я совершенно ясно дала понять, что не хочу, чтобы меня заставляли выходить замуж за Марсело, поэтому в моей голове я не помолвлена.

Мой брат рычит и делает шаг ко мне. — Как бы то ни было, у тебя есть долг перед этой семьей, и позором имя Ла Росы ты не избавишься от него — ты выйдешь замуж за Марсело Коста.

Я вскидываю руки в воздух. — Почему никого не волнует, чего я хочу от жизни?

Он оглядывается и понижает голос, все еще кипя, когда сжимает челюсти.

— Потому что это не имеет значения. Ты родилась в этой семье, а это значит, что у тебя есть обязанности и ожидания. Слияние наших семей будет выгодно для всех нас.

— И я принимаю наказание для всех вас, чтобы получить пользу. Я отдаю свою жизнь и свободную волю. Ничего страшного, верно? — Я прижимаю палец к груди.

Антонио кладет руки мне на плечи.

— Я знаю, что тебе это не нравится — тебе это и не нужно. Но ты должна перестать не уважать Марсело. У тебя нет выбора. Ты выйдешь за него замуж, Мира. С тем же успехом вы могли бы попытаться оказаться на его стороне. Никогда не знаешь, может быть, он позволит тебе получить то, что ты хочешь.

Я усмехаюсь.

— Скорее всего, нет. — Мужчина намерен вывести меня из себя. — Что ты будешь чувствовать, когда тебе выберут жену? Кто-то, кого ты не любишь. Ту, кто помогает семье.

Он поднимает подбородок и опускает руки.

— Я сделаю все, что должен, на благо этой семьи — точно так же, как ты делаешь сейчас.

Я даже не пытаюсь спорить, потому что он будет, хотя, как мужчина, он все равно будет иметь право прожить остаток своей жизни вне брака, как он хочет. Что обычно означает дела. А если меня поймают с другим мужчиной, они отрежут ему член.

— Веди себя хорошо, Мира. Если ты этого не сделаешь, мне придется вмешаться и сказать папе. Может быть, настаивать на том, чтобы он затащил тебя домой, чтобы дождаться, пока Марсело не будет готов к браку.

Я задыхаюсь. — Ты бы не стал!

— Тсс, — говорит он.

Я снова понижаю голос. — Антонио, ты знаешь, что значит для меня быть здесь.

Он скрещивает руки.

— Когда-нибудь я стану главой этой семьи, а это значит, что я должен делать то, что лучше для всех , а это значит, что ты выходишь замуж за Марсело. Теперь он глава семьи. Подумай, что это значит для вас двоих.

Я ткнул брата пальцем в грудь. — Для него, не для меня. Я просто получаю всю церемонию и никакой силы.

Антонио качает головой.

— Делай то, что тебе нужно сделать, чтобы справиться с этим, Мира, но соблюдай правила. Тебе не понравится то, что произойдет, если ты этого не сделаешь.

Он поворачивается и идет обратно к обеденному залу, а я стою там, сжав кулаки по бокам.

Боже, он такой же плохой, как мой отец и Марсело.

Мне нужно несколько минут, чтобы собраться, прежде чем вернуться и нерешительно съесть свой ужин.

— Все в порядке? — спрашивает София, глядя на моего брата.

— Ладно, — ворчу я.

Я молчу до конца ужина. Когда все остальные решают отправиться на общественные места, чтобы потусоваться, я изображаю усталость от вчерашней вечеринки и возвращаюсь в Римский дом. Я не в настроении для общения. Я тоже не в настроении признавать поражение, но ночь дуться в постели звучит идеально.

Вокруг гостиной сидят всего несколько человек, пока я иду к лифту, и я, глубоко задумавшись, нажимаю кнопку вызова лифта. Антонио прав. Я застряла в этой помолвке и браке, пока не найду выход для себя. Я думала, что сняла ошейник и поводок с горла, но реальность куда суровее. Я пролила его ненадолго. Я попробовала свободу только для того, чтобы ее лишили.

Даже когда я думала, что Марсело мертв, я знала, что мой отец в конце концов найдет мне другую пару, но