Все на одного: Как защитить ребенка от травли в школе - Кристин Аудмайер

5. Скрытая травля

Для того чтобы научиться выявлять скрытые аспекты травли, нам необходимы знания о том, как именно все это происходит в повседневной жизни детей и подростков, как они это воспринимают и как мы можем поддержать пострадавших и предотвратить повторение этого печального опыта. В настоящей главе я рассматриваю самые распространенные формы скрытой травли: бойкот, насмешки и сарказм, ложная дружба, клевета, а также кибермоббинг.

Следующая история, рассказанная мне молодой женщиной, пожелавшей сохранить анонимность, показывает, насколько тяжелым может оказаться психологическое насилие и к каким последствиям это может привести.

«Я не знаю точно, в какой момент началась травля, я ходила тогда в первый или второй класс. Но точно помню, что мои мучения длились до конца средней школы. Я родилась в небольшой деревеньке, и поэтому состав моих одноклассников не менялся – одни и те же тринадцать-четырнадцать подростков встречались в классной комнате каждый день в течение девяти лет. Почему на роль жертвы выбрали именно меня? Наверное, я слишком сильно отличалась от них. У меня были способности, я любила учиться, и мне нравилось читать в свободное время. Как известно, в определенных кругах это не приветствуется. Кроме того, манера речи у меня была более взрослой, чем у многих сверстников, и я всегда была на целую голову выше самого высокого мальчика в классе. Тот факт, что со временем я поправилась и стала немного пышноватой, не остался без внимания. В общем и целом я была типичным неуклюжим ботаником.

Против меня пустили в ход целый арсенал психологических издевательств: меня игнорировали, обо мне распускали всякие слухи, отпускали в мой адрес насмешки и язвительные комментарии. Случалось, меня били. Девочки часто притворялись, что хотят со мной дружить, а потом рассказывали про меня ужасные вещи или разбалтывали секреты, которые я им доверила. Взгляды, которые я ловила на себе в школе, были полны отвращения. На уроках физкультуры и в бассейне мои одноклассники громко жаловались, какие они толстые и страшные, а потом со смехом косились на меня, ведь я была заметно крупнее их. Временами у меня случались обострения кожной болезни, и тогда мне приходилось каждый день выслушивать, насколько я отвратительна. Я была слишком высокой, слишком крупной и слишком любила учиться. Если я как-то реагировала на насмешки сверстников, они заявляли, что мне нужно быть проще, а если пыталась избегать их, мне говорили, что я слишком заносчива и считаю себя лучше других. Когда мы стали старше, меня перестали приглашать на различные мероприятия или звали только для того, чтобы поиздеваться надо мной. Особенно мне запомнился один эпизод, когда меня ударили кулаком в лицо на глазах у директора школы и перед всем классом, и мальчику, который это сделал, никто не сказал ни слова. Именно тогда я потеряла всякую веру в то, что взрослые могут и хотят мне помочь. Хочу уточнить: я не считаю, что надо мной издевались из-за моей внешности и увлечений. В большинстве школ принято проявлять терпимость и понимание того, что все люди разные. Мне не повезло, и в моем классе атмосфера была очень плохой, но никто не прилагал особых усилий к тому, чтобы это изменить. Самые жестокие из моих преследователей выросли в неблагополучных семьях, и так получилось, что они имели большое влияние на одноклассников. Многие из них были вполне дружелюбны, оказавшись со мной наедине, но в группе они всегда присоединялись к агрессорам. Мне сложно понять, почему администрация школы так и не предприняла ничего, чтобы улучшить ситуацию в моем классе, но мне больно думать, что большинство учителей прекрасно понимали, что происходит.

Я понимаю, что программы по предотвращению травли с привлечением сторонних организаций едва ли могут стать приоритетными в муниципальном округе, в котором финансовая ситуация настолько плачевна, что даже карандаши и ручки в школе выдаются строго по списку. И все же я уверена, что они могли сделать хоть что-то. Все дело в том, что взрослые никогда не принимали эту проблему всерьез. Школьный психолог, к которому могли бы обратиться, работал в другой школе, куда нужно было добираться сначала на автобусе, а потом на пароме.

В результате преследований я страдала от приступов тревоги, депрессии и низкой самооценки еще многие годы после окончания школы. Я никогда не принимала участия в социальных мероприятиях, у меня часто бывало учащенное сердцебиение и боли в груди, и почти всегда мне было очень грустно. Я разучилась доверять сверстникам, и мне всегда казалось, что люди сплетничают обо мне у меня за спиной, а их симпатия ко мне ненастоящая. Несмотря на мои способности к учебе, я всегда сомневалась в собственных возможностях. Когда же я наконец уехала из дома, чтобы продолжить обучение, у меня уже не получалось концентрироваться на предмете, так что мои оценки ухудшились. Поворотный момент наступил в 23 года – я решила, что с меня хватит, и записалась к врачу. Теперь-то я вижу, что мне нужно было сделать это намного раньше, но, когда ты сидишь совсем один в своей темной пещере и тебе плохо, не так-то просто собрать в кулак все свое мужество и обратиться за помощью. К счастью, врач с первой минуты принял меня всерьез, и всего четыре недели спустя я оказалась на приеме у психолога. Вдобавок мне выписали антидепрессанты, которые, в сочетании с весьма эффективной психотерапией, очень сильно помогли мне. После пары продолжительных больничных и интенсивной работы с психологом я почувствовала, что наконец начинаю становиться на ноги. Конечно, и сейчас случаются рецидивы, но с каждым разом они проходят все скорее и легче, а кроме того, я всегда знаю, куда мне идти и что нужно делать, если надо мной снова сгущаются тучи. А еще меня очень поддерживают друзья и семья.

После стольких лет я чувствую, что снова возвращаюсь к себе, и это прекрасно. У меня есть любимая работа, множество увлечений и лучший в мире парень. Разумеется, я все еще остаюсь скучноватым ботаником, который охотнее всего поваляется на диване с книжкой, но теперь понимаю, что в этом нет ничего плохого. Вообще-то это очень даже хорошо.

Продолжаю ли я считать себя жертвой травли? Не знаю. К счастью, теперь я уже нечасто вспоминаю тот период, не считая редких моментов неловкости при общении с незнакомыми людьми или на вечеринках. Чаще всего я думаю, что мы были просто группой очень несчастных подростков. Нам не повезло, и мы оказались в неблагополучной среде, где никому не было дел до наших проблем – ни дома, ни в школе. Скорее всего, заводилам травли было так же плохо, как и мне самой. Я никогда не хожу на встречи выпускников, но вовсе не таю зла на своих обидчиков. Я просто рада, что эта часть моей жизни осталась позади».

Бойкот

Обсуждая бойкот и социальную изоляцию как формы скрытой травли, мы должны понимать, что, если ребенка один раз не взяли в общую игру, это не означает, что его игнорируют. Не являются травлей и ситуации, в которой большая часть детского коллектива не участвует в игре или когда ребенок приглашает на день рождения трех одноклассников и не приглашает остальных семнадцать. По-настоящему можно говорить о травле лишь тогда, когда большая часть коллектива сознательно, регулярно и по различным поводам игнорирует одного ребенка или группу, оказавшуюся в меньшинстве. Именно отсутствие активных действий со стороны обидчиков является характерным признаком данного типа травли, и именно по этой причине детям и подросткам бывает трудно рассказать об этом взрослым.

Один мальчик, с которым я переписывалась в течение нескольких лет, рассказывал, что всякий раз, как он входил в класс или пытался заговорить с кем-то из одноклассников на перемене, все демонстративно умолкали. Из-за этого ему постоянно казалось, что говорили они как раз о нем и что таким образом они показывают свое нежелание разговаривать с ним. Бывало, что он обращался к одноклассникам напрямую и те не отвечали ему. Дети и подростки, которые регулярно сталкиваются с таким поведением окружающих, рассказывают, что это заставляет их испытывать неуверенность каждый раз, когда им нужно заговорить с незнакомым человеком: как он отреагирует, ответит ли он, неужели все мои слова глупы и скучны?

Представьте себе, что каждый божий день ребенок видит в школе одну и ту же картину – одноклассники поворачиваются к нему спиной, как бы говоря: «Не подходи! Мы не хотим с тобой общаться». Или же они сразу кладут свои рюкзаки на свободные стулья в столовой, или забрасывают ноги на эти стулья, чтобы показать, что стулья заняты. Именно так происходит травля, для которой не нужно слов.