Друзья с привилегиями - Кристина Мульер

Швеции. – Не совсем домохозяйка. Просто решил их опробовать, – папа оценивающе рассматривает перчатки на своих руках, внезапно грустно улыбнувшись. – Они остались от твоей мамы. Не смог их выбросить, – он задерживает взгляд на перчатках, слегка сжав пальцы, а я опускаю глаза вниз, прикусив губу, и чувствую, что больше не голодна. – Ну, ладно, – немного бодрее говорит папа, кинув перчатки на широкий мраморный стол, и разворачивается ко мне. – Эй, почему тарелка всё ещё полная?

– Я что-то уже не хочу. Кусок в горло не лезет, – отодвигаю от себя посуду, придвинув её ближе к папе. – Ты хоть поешь, раз я такая непостоянная дама, – встречаюсь с ним взглядом и моментально утопаю в родительской заботе. Как же мне этого не хватало.

– Нет уж, солнце, я тебя не выпущу, пока ты всё не съешь, – папа облокачивается на кухонный гарнитур, скрестив руки на груди, и лукаво улыбается.

– Да, я бы тоже мог называть тебя «солнце», если бы ты была моей девушкой. Но ты сама же этого не хочешь, – вновь слышу голос Вильяма в своей голове, в тот же миг тряхнув ей, и нахмуриваюсь, упираясь кулаком в щёку.

Могу представить, что вид у меня больно недовольный, и папа моментально понимает, что что-то здесь нечисто, поэтому медленно подходит к столу, присаживаясь напротив.

– Родная, в чём дело?

– Да я просто… – замолкаю, приподняв голову, и нахожу глазами лицо отца.

А как я должна сказать ему о том, что я постоянно думаю о парне, отношения с которым у меня начались с незначительного секса, а закончились, кажется, тем, что я, как идиотка, в него бесповоротно влюбилась?

– И как его зовут? – папа улыбается, а я из-за волнения закусываю губу.

– Кого?

– Того самого, из-за которого ты отказываешься от моих фирменных блинчиков, – папа строит обиженную гримасу, и на моем лице возникает виноватая улыбка.

– Ладно… Вильям.

– Вильям… – папа скептически покачивает головой, отведя взгляд в сторону. – И что же сделал этот твой Вильям, что ты…

– Он не мой, – резко прерываю папу и в тот же момент осознаю, что мне, оказывается, стало грустно, когда я поняла этот факт.

– Ах, так вот, в чём дело, – папа мягко улыбается, сложив руки на столе, а я опускаю взгляд вниз. – А, может, ну его? – тут же поднимаю голову, встретившись глазами с папой. – Что ты так смотришь?

– В смысле «ну его»? – слегка усмехаюсь, тепло улыбнувшись.

– В прямом. Раз он не понимает, насколько ты у меня прекрасная девочка, то, может, он просто полный идиот? А зачем тебе какой-то там идиот? – папа издевательски улыбается. – Тебе нужен умный парень. Глупых и так навалом.

– Он не глупый, просто… странный немного.

Боже, куда катится мир? Обсуждаю с папой парня, с которым сплю по выходным, а иногда ещё и по понедельникам, когда нам отменяют пары.

– Пока он будет избавляться от своих странностей, ты себе ещё десять парней найдёшь, – папа придвигает в мою сторону тарелку с блинчиками, слегка наклонившись корпусом к столу. – Как бы больно мне ни было это признавать, но да, найдёшь. – Поджимаю губы, растянув их в слабой улыбке, и беру вилку в руки. – Неужели это произошло? – едко произносит папа и прищуривается, привставая из-за стола. – Неужели всё же попробуешь блины отца, которые он готовил все утро?

– Пап, я люблю тебя, – вилка у меня в руках звенит, коснувшись тарелки, и я прожигаю спину папы внимательным взглядом, а через мгновение уже вижу нежную улыбку на его лице.

– И я тебя люблю, солнышко.

* * *

Лежу на животе, растянувшись на кровати в своей старой комнате, и читаю книгу по актёрскому мастерству. Да, конечно, ведь мне совсем не нужно вносить правки в свой ещё не дописанный диплом, который я должна сдать уже через десять дней, да, ведь у меня ещё полно времени, и я спокойно могу посвятить его прочтению какой-нибудь увлекательной истории про становление какого-нибудь великого актёра.

– Можно? – слышу голос папы и стук в дверь.

– Можно, – переворачиваюсь набок, отложив книгу в сторону, и заглядываю в экран мобильного телефона.

А почему Вильям мне не пишет? Боже, я прямо как пятнадцатилетка: жду сообщения от того самого. Включите мне мозги, кто-нибудь…

– Пойдём погуляем? С Дейзи, – папа проходит в глубь комнаты и присаживается на край кровати.

– Ну, я вообще планировала полежать, почитать книжку…

На самом деле я не хочу гулять. Я хочу, чтобы Вильям скинул мне интересную картинку. А лучше фото. Себя. Без одежды.

– Сколько тебе лет? Лежать и читать книжки она хочет, – саркастически бросает папа, взяв в руки книгу. – Всё-таки до сих пор ведёшь тот кружок?

– Веду, – я сразу же чувствую прилив сил и, приподнявшись, сажусь на кровать в позу лотоса. – Вообще, это класс. Иногда я хожу в универ только для того, чтобы поставить очередную сценку. Или сбегаю с последних пар, чтобы успеть на репетицию… – мечтательно отвожу взгляд вверх, прикусив губу.

– Прогуливаешь? – папа недовольно нахмуривается.

– Упс. Проболталась, – встречаюсь с ним взглядом, и он широко улыбается.

– А напомни, в каком классе ты учишься? – папа облокачивается рукой на кровать, и она прогибается под тяжестью его тела.

– В последнем, скоро выпускной уже.

– О, значит, скоро поступление? Экзамены сдавать?

– Не дай Бог, – я презрительно морщусь, и через секунду слышу разливающийся по комнате басовитый смех.

Нежно улыбаюсь, разглядывая родное отцовское лицо. Замечаю в уголках глаз морщинки, образующиеся при широкой улыбке, и мне невольно становится тоскливо.

Вспоминаю маму, и на душе начинают скрести кошки. Она могла бы прожить ещё несколько десятков лет, но судьба – несправедливая штука, по какой-то причине решающая отнять у нас самых близких именно тогда, когда мы к этому больше всего не готовы. Опускаю глаза вниз, уткнув их в узор на постельном белье, и сминаю пальцами мягкую ткань.

– Пап, я по ней скучаю, – стараюсь не заплакать, сильно поджимая губы, и папа прикасается к моему плечу ладонью.

– Я тоже, детка, я тоже.

Подползаю к нему ближе, обвиваю его шею руками и утыкаюсь в мужскую шею носом, вобрав в грудь до боли знакомый запах. Папа обнимает меня крепко, опустив ладони на спину, и мне вмиг становится легче.

– Собирайся. Пойдем прогуляемся.

* * *

– Ой, посмотри, какой пёсик там бежит, – папа толкает меня под локоть, и я вытягиваю руку из-за стремления Дейзи познакомиться с другой собакой.

– Добрый вечер, – хозяин собаки подходит ближе, и я бросаю недолгий взгляд на его лицо. Симпатичный.

– Добрый, – папа просовывает руки в карманы, взглянув на играющих вместе собак. – У вас