Коммандос из демиургов - Екатерина Казакова

— Сестра, мы не можем оставить его деяние безнаказанным, он посмел ранить тебя и должен кровью искупить свое преступление!

Двое соратников встретили эти слова горячим одобрением. Пришедший в себя жрец схватился за сердце. Я миролюбиво предложила:

— Давай ты слезешь с пафоса и просто дашь ему в ухо, но так, чтоб жив остался, и прочтешь лекцию о моем статусе, а?

Авалорк с замиранием следил, как я уговариваю трех фурий обойтись без членовредительства. Наконец они согласились с тем, что каждый отвесит ему по пинку, и все вместе сделают суровое внушение святотатцу. Жрец мужественно перенес экзекуцию и внял их предупреждениям о последствиях попытки причинить мне вред. Драконы запугали его до заикания, расписывая в красках, что с ним будет, если он кому-нибудь проговорится о том, что он сегодня видел и кто я, залечили мне руку и, сказав на прощанье:

— Сестра, знай, мы всегда рядом! — свалили с разрушенного капища.

Быстренько одевшись, я похлопала по щекам пребывающего в прострации дядьку и ласково пропела:

— Ну че, козлина, убедился в моей невиновности или мне еще кого-нибудь позвать из своих друзей?

После этих слов бедолага горячо принялся меня уверять, что чище, чем я, женщин в своей жизни еще не встречал, махнул рукой на беспорядок, который устроили мои телохранители, и резво потащил меня назад в деревню. По дороге он постоянно вздрагивал от каждого шороха в лесу и ежеминутно предлагал назначить меня святой. Еле уговорила ограничиться положительной характеристикой и объявить меня обычной чужестранкой, чем явно расстроила свое тщеславие.

Вернувшись в дом старосты, авалорк огласил результаты исследования моих тела и души и быстро слинял лечить расшатанные нервы. После его ухода мы со Снурком договорились по всем пунктам. С сегодняшнего дня проблема кормления и ухода за демиургами, естественно, пока у них будет золотишко, перекладывалась на его плечи. Мы решили, что драгоценности я буду забирать себе и взамен расплачиваться с крестьянами деньгами. Еще я попросила нового знакомого: если случится чудо и безрукие ушлепки придут к кому-то наниматься на работу, не отказывать им в этой просьбе и платить по справедливости, как самой низко квалифицированной рабочей силе. Условившись держать связь через его сынишку Гнурка, предупредив, что вместо меня может прийти говорящий зверь, рассказала, где меня можно найти, тепло попрощалась и отправилась готовить плацдарм для предстоящих феерических пакостей демиурчикам.

По моей просьбе Гнурк представил меня главному деревенскому заводиле Шнурку, и я за одну серебряную монетку уломала его с дружками набить рожи пятерым парням по первому моему сигналу.

Следующим пунктом плана стало знакомство с первой местной красавицей Плуркой. Угостив ее семечками, я шепнула девушке на ушко, что имею сведения о том, что пятеро городских дамочек планируют отбить местных женихов. Еле уговорила ее не кидаться драть волосы моим дурындам прямо сейчас. Поклялась, что немедленно сообщу о захватнических планах негодяек, и мы расстались лучшими подругами.

До родной поляны я летела окрыленная, даже семь падений не могли испортить мне настроение. Одна мысль о том, что в ближайшее время ждет демиурчиков, прибавляла мне ходу. Держитесь, детишки, злая тетя Даша приготовила вам кучу сюрпризов.

ГЛАВА 7

Ешь ананасы, рябчиков жуй,День твой последний приходит, буржуй!

Вернувшись на причал для даунов, я узрела в самом дальнем углу поляны Сосискина, застывшего возле хижины, состоящей из трех кривых палок с накинутыми на них тряпками. Подойдя к пребывающему в прострации другу, плюхнулась на землю и, стаскивая сапоги, осторожно поинтересовалась:

— Это что за вигвам, хитрый прапорщик?

Пес, не глядя на меня, потусторонним голосом ответил:

— Моей мудрости не хватает на то, чтобы охарактеризовать это. Прости, справедливый капитан, даже духи предков отказались дать название этому чуду инженерной мысли.

Осторожно шевеля пальцами ног, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно мягче, я решила узнать, кто автор проекта. Сосискин, не поворачиваясь, тряхнул ушами в сторону демиурчиков, которые при моем появлении испуганно сбились в кучку.

— Схожу, вынесу устную благодарность личному составу, — стараясь не ржать, сообщили фундаментальные знания особенностей возведения отхожих мест на дачных участках.

Подойдя к подразделению бобров-шизофреников, я преувеличенно ласковым тоном уточнила:

— Кто этот гений архитектуры, перед талантом которого меркнет слава строителей пирамид, а Гауди со своим собором Святого Семейства переворачивается в гробу от зависти?

Шаг вперед сделал не въехавший в мой сарказм Гламурчик. Положа ему руку на плечо, я с чувством рявкнула:

— Благодарю за службу, корнет!

Недоумок просиял, как будто ему сообщили, что его выбрали президентом всея Вселенной, ну а я, сменив тон на заговорщицкий, вкрадчиво зажурчала:

— Но признайтесь, поручик, вы же были только генератором идеи, а мне хотелось бы знать, кто те смелые люди, которые не побоялись воплотить ваш полет фантазии в жизнь? Давайте, не стесняйтесь, оглашайте весь список, должна же я наградить героев дня.

Не дожидаясь ответа товарища, услышав о возможной раздаче слонов, расталкивая народ плечами, вперед протиснулись Кабан и Лель. Пожав тройке дураков руки, я закурила и, попыхивая сигареткой, выдала текст:

— Скажите мне, мои криворукие Самоделкины, знаете ли вы, что в ближайшее время вас поджидают две большие неприятности? Нет? Так я возьму на себя смелость и сообщу вам, что от длительного голодания у вас может случиться запор. Это первая и самая незначительная из возможных проблем. Ее легко можно избежать, если набить ваши желудки едой. Но я не собираюсь никого кормить, поэтому вы явно отправитесь в лес, заниматься собирательством съедобных трав и кореньев. Увы, мои прожорливые глисты, для ягод и грибов еще не сезон. Но так как вы ни хрена не знаете, что можно есть, а что нельзя, вас неминуемо настигнет вторая засада — понос.

Демиурги непонимающе хлопали глазами. А я невозмутимо продолжила:

— Человек, когда его настигают такие проблемки, да еще при неимении специально оборудованного места, долгое время вынужден провести сидя на корточках, и его ноги затекают от неудобной позы. И тут два варианта развития событий — либо падение вперед лицом, либо назад задницей, в дерьмо. Чаще всего случается вариант номер два, потому что по всемирному закону подлости в это время идет дождь и под ногами скользит земля. Ванной у вас нет, так что придется идти мыться на речку, где водятся огромные пиявки. Все знают, кто такие пиявки? Как, тоже не знаете? Отвечаю. Пиявки — это такие кровососы-червяки, у которых в пасти куча зубов и которых невозможно оторвать от тела, пока они не напьются досыта крови. Открою секрет: они присасываются к жертве посильнее, чем вампиры. Но это еще не все. Как правило, диарея бывает ночью, и вам придется тащиться по темноте через лес, кишащий нечистью. Какой отсюда вывод?

— Не ходить на речку? — тут же выдал ответ Кабан.

— Потерпеть до утра, а когда рассветет, сходить помыться? — отличился Лель.

Я сурово нахмурилась и припечатала:

— В сральнике надо было копать яму, и не сантиметр на сантиметр своими ногтями, а брать в руки лопату и рыть два на два метра!!! А сооружение должно быть если не крепостью, способной выдержать удар ракетной установки, то хотя бы не разваливаться при первом же порыве ветра!!!

Материализовавшийся из ниоткуда, пришедший в себя от моего крика Сосискин в довесок хохотнул:

— Желательно нужник рыть на два лица, вернее, на две жопы, потому что нежданчик любит забежать в гости в тот момент, когда место отдохновения намертво занято.

Апофеозом моего выступления стало обрушение хлипкой конструкции, в которую пыталась протиснуться бочком Плюшка.

Толстушка испуганно пролепетала:

— Ой, я же дала для туалета свои плащи… Ребята сказали, что они свяжут ими палочки…

— Хвалю за щедрость, дала бы тебе с полки пирожок, но в свой дом не пускаю чужих, — схамничало отношение к чужому идиотизму, а я, позвав соратника, отправилась трапезничать и отчитываться о проделанной работе.

Пока я готовила нам ужин и рассказывала обо всем, что мне пришлось пережить за сегодняшний день, среди демиурчиков начал зреть бунт, раззадоренный запахами готовящегося мяса. Детишки, окончательно сломленные потерей туалета, начали вопить, как им голодно и холодно, какая я сволочь, что не обеспечиваю их теплыми постельками и горячим питанием, а только придираюсь. Дав им окончательно созреть до нужного мне состояния, я высунулась в окно и, размахивая здоровенной деревянной ложкой, заорала: