Так поговорим же о любви - Николай Павлович Новоселов

снять шлюху и за бутылку самогонки, а если и на самогонку нет, и одеколон пойдет. Именно шлюху, проститутка своим «передком» зарабатывает деньги, а кто служит «половиком» иного, более точного выражения не нахожу. До сих пор вспоминаю с омерзением новенькую четырнадцатилетнюю воспитанницу. Привезли в детский дом, отмыли, обласкали, накормили. Через три дня сбежала и в одном из подвалов собрала всех малолеток с округи. Нашли, подсказал один из местных мальчишек, привезли. Стоит у окна, от неё такая вонь исходит, что стоять близко невозможно. Перед тем как проводить «воспитательную беседу» отправили в душ. Директор, мужчина тридцати пяти лет, более метра в ширину плечи, штангист, гирями играет как шариками, начал её воспитывать : –Дочка, у тебя вся жизнь впереди, нужно жить по людски, учиться, работать, помогать воспитателям, ты в старшей группе. Надо стремиться к лучшему образу жизни, стремиться чего-то достичь в этой жизни, все условия, чтобы ты стала хорошей тебе созданы. Чем ты занимаешься, от тебя не уйдет, выучишься, приобретешь профессию, выйдешь замуж, вот тогда с мужем, и с ним одним, старайся. Но сперва надо стать человеком.

–– А зачем? –отвечает. Это ведь так сладостно, пойдем, попробуешь.

Директор онемел. Когда шок прошел, он вдарил ей по щеке. Воспитанница стоит, щека красная, директора «съедает» ненавистью. Безгранично терпение наших воспитателей. Директор походил по кабинету, успокоился и решил «подъехать» к воспитаннице с другого бока: – Да как же малолетки тебя трахали, от тебя же вонь, даже когда ты помылась и переоделась, такая исходит, что стоять рядом невозможно. Неужели быть чистой и опрятной, быть сытой, смотреть за малышами, спать в чистой постеле хуже, чем ночевать в подвале?

–– Кто меня трахал не такие брезгливые, как ты –отвечает.

Мы, старшая группа, присутствовала на этой беседе. Директор распорядился запереть шлюху в пустующей кладовой, что мы с удовольствием сделали, а сам пошел мыть руки, и мыл долго, с мылом. На следующий день её увезли на милицейской машине.

Был я недавно в своем детском доме, чтобы увидеться с моим воспитателем, которая проработала там более тридцати лет, с Ниной Ивановной Мясновой:

–– История повторяется, Николай. Наш детский дом как был семейный, так и остался. Но нет такой нагрузки на воспитателя, какой раньше была. Сейчас на воспитателя пять-шесть семей, каждая не более трех человек. Вспомни, как неуютно было в том детском доме, сравни. Там общая спальня, отдельно для мальчиков и девочек, по шестьдесят коек в спальне, пройти негде было. Сейчас для каждой семьи отдельная комната, в комнате ковры, паласы, цветной телевизор. Везде чистота, уют. А вот проблемы одни и те же, какие раньше были, такие и сейчас. Сбежала вот воспитанница к своей маме, ходит с мамой по поселку, зарабатывает маме на бутылку. Не успели привезти одну, сбежала другая. Три дня искали, нашли где-то в подвале, обкуренная и исколанная. Еле отходили, сейчас спит вторые сутки, врачи от неё не отходят, когда очнется, начнутся «ломки» от наркотиков, и нет никакой гарантии, что снова не сбежит. Мы все, сынок мой Коля, делаем, что б из воспитанников вырастить хороших гражданинов, но наследственность сильнее наших благих устремлений. Да, время другое, вспомни Коля, когда вас определили на учебу в училище а кого и в техникум, всем воспитанникам город выделил квартиры, чтобы после окончания учебы вам было где жить. И с работой не было промблем. И сейчас мы всякими способами стараемся помочь нашим воспитанникам определиться в жизни. Вот недавно город по нашему ходатайству выделил деньги на приобретение одному нашему воспитаннику квартиры. Купили, оформили как положено. Устроили на работу. Здесь он был пай –мальчик, нарадоваться на него не могли. А он устроил в своей квартире притон, там и алкаши и наркоманы. Соседи подали коллективное заявление в суд о выселении, – и выселят. Устроили одну воспитанницу в Буланихинское училище, её выгнали за разврат малолетних. И не знаю ни одного случая, чтобы в семье алкашей были нормальные дети.

–– Но, Нина Ивановна, –не согласился я, – а пример нас, Шипулина, сестер Кудрявцевых.

–– Сестер Кудрявцевых не вспоминай, не тот случай. Они попали в детский дом случайно, несчастье случилось с родителями, и недолго пробыли, у всех исключительные способности к музыке и их перевели в музыкальный детский дом Барнаула. И не только Коля ты и твои братья встали на нормальный путь жизни, я и еще могу некоторых назвать, не очень много. Это исключение из правил, и поверь мне, я тридцать лет здесь проработала, старалась по мере сил и возможностей проследить за судьбой каждого выпускника. И не такое уж и исключение, как ты можешь подумать. Да, вас вырвали от алкашей-родителей, но в вас почему-то не было испорченности, как в других. Да –она засмеялась, –ты был один из самых трудных воспитанников, самых тупых, до бетонного столба легче было достучаться, чем тебе что-то объяснить. Но испорченности в вас не было, вы были довольны своей жизнью в детском доме, по мере сил и возможностей старались учиться, помогать воспитателям, заниматься спортом, ходить на каток. Вы радовались жизни, и радость эта окрыляла, давала толчок к дальнейшим благим намерениям и целям. И хоть вы из семьи алкашей, из вас не должны вырасти плохих, так как вы, попав в другую, более благоприятную обстановку, пустили добрые ростки. До того, как вы сюда попали, вы были, так сказать, в «замороженном» состоянии, и это вас спасло. А «замороженностью», как ни странно, вы должны быть благодарны своим родителям. Они не дали вам благодатной почвы, но и не втянули в грязь, не проявляли к вам внимания, но и не посылали за бутылкой, не заставляли красть, обманывать, в отличии от остальных воспитанников. Ты скажешь –мы были маленькие. Но и маленькие чуть ли не с колыбели матерятся, от вас не было слышно бранного слова; чуть ли не с первого класса пробуют пить водку и курить, по примеру своих родителей, обманывают и воруют. С первых дней рождения ребенок берет пример с родителей, у вас же этого почему-то не было. Но «замороженность», тупость. Вспомни, как мы, воспитатели, не только с тобой, и с другими няньчились, объясняли, что хорошо, что плохо, сколько сил и нервов ушли, чтобы немногих «замороженных» «разморозить», чтобы вы наконец-то пустили корешки, чтобы поверили, что почва благодатная. Вспомни, Коля, сколько было у тебя слез и истерик, но ты «отошел», а братьям и «отходить» не надо было, они были совсем маленькие, не успели ни «заморозиться» не пустить корешки. Здесь они