Так поговорим же о любви - Николай Павлович Новоселов

мамы, мы усердно «трудились» все, ощущая вину, что не у нас это слово было первое. И радость плачет. Успокоившись, посадила Витю на скамеечку, пошла умылась, и улыбнувшись светло и ласково, как только может мама, позвала:

–– Эй, трудяги, вы уж и землянику скоро начнете выдирать, не видя, давайте за стол.

А мы и правда, не видели, всем нужно было умыться, и умыться тщательно, успокоиться.

В этот вечер баян у папы играл особенно то радостно, то грустно, с веселых переборов переходя на рыдания. Последний луч солнца, прощаясь, пробежал по верхушкам сосен, над поселком постепенно сгущалась тьма, приходила ночь, в домах зажигались огни. Мы сидели кружком возле мамы с папой и завороженно слушали баян, слушали ночь, слушали бор. А баян плакал, баян рыдал, баян рыдал, как в обед мама, также светло, и также горько. Прервав на высокой ноте, папа уронил голову на скрещенные на баяне руки. Мы слушали ночь, слушали как деревня отходит ко сну, слушали в недалеком болотце «концерт» лягушек, там же квакала утка, сзывая своих ребятишек. И ждали, когда успокоится папа.

–– Это радость плачет, ребятишки –поднял он голову.

–– Пора спать, дети. Коля, посмотри как у малышей постелено, уложи всех спать, укрой.

Мама с папой ушли в дом. Я взял фонарик и полез на крышу, подправил простыни, и спустившись вниз отдал фонарик сестре. Надюша быстро забралась и через минуту позвала нас: –Залезайте. Забравшись, скинув штанишки, «нырнули» под одеяло. У нас вроде как так было, что у каждого свое место, но матрасы сдвинуты тесно и получалась одна общая кровать. Ложились все по местам, младшего в середину, но ночью, повернувшись и подмяв под себя одеяло, залезали к братишке, и бывало так, что все одеяло под нами, а мы, натягивая одно оставшееся одеяло попеременно то с одного бока, то с другого, спали «кучей малой». Ночью кто-нибудь из родителей залазил, раскатывал «кучу малу», вытаскивал одеяла, опять «складывал» нас по местам, но уже не по отдельности, а в общей «куче», укрывал всеми одеялами, и как ни крутись, под себя одеяло не закрутишь. Витю ложили посередке вначале, но крутясь, скручивали под себя вначале свое одеяло, потом соседей, в том числе и Витино; он от холода просыпался, стараясь вытянуть на себя одеяло из под брата –не получалось. Переползал по братьям ко мне, а так как из с меня тем более одеяло не вытянуть, просто ложился рядом. Я почему –то всегда просыпался еще в тот момент, когда он, пыхтя, пробирался по братьям, и схватив, сунув его под одеяло, обнявшись, засыпали. И ни разу никто не проснулся, когда нас «растаскивали» по сеновалу родители. Младший теперь всегда спал со мной. Посмотрев как укрыты братишки, пробираюсь к своему месту. В проходе меня обняли за шею теплые руки сестры и я ощутил поцелуй на щеке – У меня есть теперь старший брат –«ныряя» под одеяльце –Какое счастье!

–– Ну теперь она тебя всего «измусолит», как меня раньше –донесся Сашин ревниво –удовлетворительный голос с другого конца нашей обшей постели, –Не даст покоя!

И засыпая услышал приказ – А меня поцелуй, братишка. Но выполнить был в несостоянии, спал. Засыпая, размышлял, в ту, или не в ту же самую щеку поцеловала сестра, что на озере. И почувствовал вторичный поцелуй. Вот теперь точно обе щеки расцелованны –успел радостно подумать, перед тем как сон совсем сморил меня.

Утром проснулся раньше всех. Я с Витей укрыт Надюшиным одеялом, мое одеяло под братьями, Надя под тонким байковым покрывалом, ножки подтянула под подбородок, «крючком», посапывает. Если одеть Надю, Витя останется без одеяла. Подкатываю Витю к сестре и укрываю. Витя беспокойно, не просыпаясь, похлопал ручкой вокруг себя –где брат –нашел Надюшино плечо и успокоился. «Скатываюсь» по лестнице с сеновала, захожу в дом. Мама с папой спят, пусть спят, я не будить их пришел. Включаю плитку, ставлю чайник. Сходил в сенцы, наложил в бидончик яичек, по два на «брата», налил воды, зашел в дом, сунул кипятильник в бидончик и включил. Так, одно дело сделано. Проверить сумки. У Надюши, аккуратистке и отличнице все нормально, а у братишек тщательнее все посмотреть. Посмотрел, доложил кому тетрадку, кому карандаш. Так-то все время просматривала сумки и собирала в школу мама. Заглянул в другую комнату –«спят». «Поспите» немного, мои дорогие, пришло время и мне и всем обласкать вас, обогреть словом. Яички сварились, чай из зверобоя закипел. Нарезал хлеба, остудил яички, разложил всем, как делает мама, на общем столе в саду. Вот теперь пора всех будить. Захожу в дом и подхожу к кровати, трогаю маму за плечо и вполне «будничным» голосом: –Мама, папа пора вставать, я кушать уже сварил. Просветлели «сонные» лица, мама притянула меня к себе и поцеловала –такие нежности –и отстранив меня, но не отпуская, глядя лукавыми глазами –А сумку свою-то не смотрел. Точно. – Ладно, иди, сама посмотрю, иди, мне одеться надо. Буди остальных.

Ребятишки проснулись быстро, и к лестнице. Тронул Надю за плечо: «Надя, подъем». Никакого результата. «Сестричка, в школу пора», и потряс за плечо. Завозилась, обняла брата и дальше спать. Ну ладно, все равно проснешься, хоть и получу по шее. Наклонился и поцеловал, получилось в шею. Улыбка осветила лицо сестры, прошептала: «Брат поцеловал» –открыла глаза, уставилась на Витю, потом на меня: « Отвернись, оденусь». Братья с интересом ждали, когда разбужу сестру, потом стали спускаться.

–– Ну теперь она весь день будет ходить радостная –говорил Саша, спускаясь первым. –Надоест ведь, поцелуй да поцелуй, поцелую в щеку, отстанет наконец. Теперь она тебе покою не даст.

Спускаясь, глянул на Надю, время прошло, должна одеться. Упала на постель, обняла брата и оба посапывают. Опять поднялся, одел потеплее, потом к лестнице. Братья умылись и стоят толпой, выжидающе на меня смотря, отец с матерью за столом, –искоса, с любовью, бросают взгляды –подай же пример. Да мне кажется, я уже бесчисленно число раз эти два любимых слова говорил –в чем-же дело-то?

–– Мама, не могу сестру разбудить. Папа, может ты попробуешь? –выделив специально, подчеркнув интонацией «мама», «папа».

Папа встал чтобы подняться на сеновал. Мать, улыбнувшись, усадила его на место: –Не трудись напрасно, отец, она всю ночь не спала, караулила братьев. Садитесь ребятишки. Выхожу ночью, думаю, пойду посмотрю, как они там. Лучик фонаря по крыше «гуляет», слышу –ползают там, укрывают. Коля, думаю, проснулся. Залажу на крышу. Сидит Надюша на постели, голову подбородком положив на колени, смотрит на братьев, свет луча от