Эм + Эш. Книга 1 - Елена Алексеевна Шолохова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вообще-то с ней хотела помириться. Всё это время мне было не по себе из-за нашей размолвки, я даже немного заскучала по её рассказам о Петрове. Дважды пробовала заговорить как ни в чём не бывало — по сути ведь мы не ссорились, но оба раза Алька аккуратно увильнула от разговора. Тогда я решила не давить, а подождать, когда сама остынет. И сейчас, увидев её злую гримасу, подумала, что правильно решила. С обиженным и озлобленным человеком всё равно конструктивный диалог невозможен.
— Ну так что? Колись! — донимала меня Черникова.
— Да нечего рассказывать. Не знакомилась я с ним.
— Но он с тобой поздоровался!
— Ну, мы же соседи, — неопределённо дёрнула я плечом.
Дурочки, не знают просто, что это вовсе не приветствие было, а издёвка.
После уроков наткнулась в вестибюле на Тимашевскую. Та явно крутилась без дела. Прямо томилась в ожидании. Значит, где-то поблизости Боря. А раз она к нему не подходит, значит, он не один, а в окружении одноклассников. И точно — вышла из школы, а парни из 11 «В» дружной стайкой расселись на перилах перед дверью. Гулевский и Белевич даже курили. Смело, учитывая, что курение на территории школы под запретом, а отец рьяно блюдёт, чтобы его запреты не нарушались. Боря, может, тоже курил, не знаю, не успела заметить, потому что Шаламов — он один не сидел, а стоял рядом — вдруг выдал:
— А как твоя фамилия?
Я даже не сразу сообразила, что это мне. Потому что мы действительно не общаемся и не общались, ну и к тому же мою фамилию в нашей школе знают все с первого по одиннадцатый класс. Или он не в курсе, что директор — мой отец? В общем, я растерялась, а этот продолжил в своём духе:
— А день рождения у тебя когда?
— Тебе зачем? — насторожилась я.
— Интересно, — говорит с кривой улыбочкой. — А то ты про меня уже всё узнала, а я — нет.
Мне аж нехорошо стало. Вот же он придурок! Он что теперь, всякий раз собирается тот случай мне припоминать? Кто-то из парней хохотнул, потом ещё один.
— Да отстань ты от меня! — вдруг рассердилась я, чувствуя, как снова краснею. Он хотел ещё что-то сказать, но помощь пришла откуда не ждали: на крыльцо вышел Андрей Геннадьевич и, завидев в меня, вцепился мёртвой хваткой.
— Майер! Эмилия! Ты слышала, что я сегодня на уроке говорил? А то ты в последнее время какая-то рассеянная стала. Всё у тебя в порядке?
Я кивнула:
— Всё в порядке. Слышала.
— Значит я на тебя рассчитываю?
Я снова кивнула. Хотя, признаться, никакого желания участвовать в этих товарищеских встречах у меня не было. Но раз уж пообещала, нельзя же подводить людей. Андрей Геннадьевич потрусил через школьный двор, потом оглянулся и крикнул мне:
— Сегодня в семь! Не опаздывай!
Я кивнула в третий раз и искоса взглянула на Шаламова. Он всё ещё пялился на меня. Даже я бы сказала — изучал, как какую-то любопытную букашку. И где свою Шестакову потерял? При ней, наверняка, не стал бы ко мне цепляться.
— Что? — с вызовом спросила я. — Все ещё интересно, какая у меня фамилия?
— Да нет, я ж не глухой, — ответил он.
— Какое счастье, — буркнула я, спускаясь с лестницы, и не оборачиваясь, устремилась к воротам.
Странное дело, я впервые сегодня ничуть не волновалась в присутствии Бори. Правда, я его и не видела, можно сказать. Он сидел на перилах с самого краю, у колонны, и Шаламов его заслонял. Но всё равно раньше само осознание, что он близко, выбивало почву из-под ног. А тут — вот он, но я… я даже забыла на какой-то миг, что Боря здесь. Я реагировала только на Шаламова. Это какой-то парадокс. Нонсенс.
До вечера я старательно делала уроки, потому что последние дни расслабилась и подзапустила. Долго вникала в химию, перечитывала не только заданный параграф, но и предыдущий, и в конце концов разобралась. А в семь часов как штык была в спортзале. Сначала двигалась лениво, на автомате. Андрей Геннадьевич то и дело понукал меня: «Хватит прохлаждаться! Включайся!». Но постепенно я втянулась, а уж когда вышла на подачу, так и вовсе оказалась в своей стихии. Подачи всегда были моей самой сильной стороной. Причём стабильно. Лёшка Назаров и Денис Кравченко из 10 «Б» очень неплохо подают силовые, но часто уходят в аут, а планеры и вовсе не умеют.
Андрей Геннадьевич гонял нас нещадно, совсем позабыв о времени, и отпустил только в десятом часу, когда в спортзал сунулась недовольная техничка. Я, успев отвыкнуть от нагрузок, буквально с ног валилась и переодевалась еле-еле, как в замедленном кино.
Девчонки из 10 «В» быстренько собрались и ушли, а Вика Вилкова осталась меня ждать. Когда наконец мы выбрели из раздевалки, то оказались в кромешной тьме — в коридорах уже погасили свет. Лишь тонкая жёлтая полоса пробивалась под дверями в спортзал, где, ругаясь, громыхала вёдрами техничка. Впереди маячил синий квадрат огромного окна в вестибюле — там тоже уже выключили свет, но темноту разбавляли уличные огни. В коридоре же, где не было ни единого окна, мы с Викой пробирались практически наощупь, ориентируясь на синеву вдали.
Бум. Викин пакет с формой хлопнулся на пол.
— Блин! — проворчала она и, присев, стала шарить руками по линолеуму. — Хоть с фонариком ходи. Нафига свет-то везде повыключали?
Я вяло хмыкнула в ответ, после изматывающей тренировки даже языком было лень шевелить. Но тут Вилкова, нащупав наконец свою пропажу, огорошила меня вопросом:
— А что правда, Черникова с Шестаковой подрались из-за новенького?
Огорошила — потому что, во-первых, все уже давно потеряли интерес к этой новости и, во-вторых, потому что
