Последняя Утренняя Звезда - Оливер Джонсон

Внезапно он почувствовал, что больше не хочет говорить, и вообще очень устал. Долгое путешествие и разговор в бесконечной ночи, все это истощило его, сознание притупилось. Возможно это то самое отчаяние, которое, как говорят, овладевает человеком в его смертный час? Вскоре они пошли спать, и на этот раз более старший человек спал и видел сны об эльфах.

После этой ночи им потребовалось еще две недели, чтобы достичь моря. В последние несколько дней Фазад каждое утро будил его и рассказывал волнующие новости. Как-то раз мальчик бродил вместе с волками и видел, что Раздающие Причастие ускорили шаги, перестали останавливаться при восходе солнца, шли по дороге и днем, защищенные туманом и тенью деревьев. Вскоре они оказались так близко, что Гарн и Фазад не остановились, но ехали всю ночь: опять они услышали рев костяных рогов, несшийся через лес, и отдаленный гром тяжелых шагов легиона за собой. Они цеплялись за Тучу, отчаянно пытаясь не уснуть.

К вечеру следующего дня они оба почувствовали слабый бриз, дующий им в лицо. Не мертвый гнилой воздух леса, а сильный порыв ветра, принесший с собой резкий вкус моря. Ветер унес туман, который белым покрывалом накрывал их начиная с Перрикода, и они увидели серебряный свет в конце туннеля, вырезанного в лесу. Свет — открытый воздух. Они замигали, привыкая к яркому свету, потом поспешили вперед, согретые слабыми лучами солнца и сознанием того, что по меньшей мере до ночи этот свет защитит их от преследователей.

И тогда, перед собой, они увидели море, освещенное садящимся солнцем, слепящий серебряный свет. Астардианское Море. Но в отличии от тех морей, которые видал Гарн (а Фазад вообще не видел ни океан, ни море за всю свою жизнь), здесь не было обычной сумятицы набегающих на берег волн: поверхность моря не шевелилась, полностью замерзнув. Каждая волна застыла посреди движения, схваченная железными тисками, одна железная складка за другой, бегущие на запад. Начиная отсюда море протянулось вокруг мира, только в одном месте прерываясь, чтобы дать место суше, острову Галастра. И некоторые говорили, что где-то далеко за горизонтом находится край мира, с которого океан падает вниз бесконечным водопадом.

Гарн слышал, что иногда с утесов Суррении можно увидеть Галастру. Но сейчас можно было увидеть только садящееся солнце, которое розовыми лучами освещало сланцево-серое облачное небо. Сильный ветер со снегом дул с севера, и, похожие на летящие фигуры, серые руки облаков протянулись от моря к небу.

И без того слабые надежды Гарна почти испарились, когда он понял, что Галастру с берега не увидать. Где же остров? Если раньше он оптимистически преуменьшал расстояние от берега до острова, то теперь, наоборот, суровая действительность заставила его преувеличить дорогу, и внутренним зрением он видел не десять лиг, а путь длиной в полмира — вплоть до того места, где океан падал в пропасть на краю света.

Зато бесконечное пространство океана сразу оживило мальчика, который резко выпрямился, сидя на спине коня, в его карих глаза засверкал огонек любопытства, как если бы в них отражались розовые лучи садящегося солнца.

Он повернулся и посмотрел назад, на опушку Леса Дарвиш. Черная волна деревьев бежала налево и направо, дорога, мелово-белая в умирающем свете солнца, уходила в самое сердце леса.

— Поехали, парень, — сказал Гарн, с беспокойством поглядев назад. Фазад кивнул и в то же самое мгновение, без всякого видимого знака, Туча поскакал вперед, спускаясь по неровному крутому спуску на самый берег: недалеко была видна маленькая рыбацкая деревушка.

Спустившись, они остановились на каменистом берегу и какое-то время смотрели на замерзшие волны перед собой, которые теперь казались еще более устрашающими, потому что они стояли на одном уровне с морем. Потом Туча поскакал дальше по дороге, которая бежала по берегу и привела их в деревню. Он проехали мимо давно брошенных сухих сетей, висевших на изгородях; сейчас они замерзли и напоминали паутину гигантского паука. Ветер раскачивал ставни окон, но кроме этого ничто не двигалось, в крошечной гавани стояли лодки, раздавленные льдом, с поломанными корпусами, со сломанных мачт свешивались сосульки. Это место было брошено давным давно.

— Куда ушли люди? — спросил Фазад, глядя на печальную сцену.

— Они сделали то, что должны сделать мы, — ответил Гарн. — Пошли пешком по льду. До Галастры два дня ходьбы — если лед достаточно твердый.

— А если нет?

Гарн не стал отвечать своему юному товарищу. Вместо этого он посмотрел назад, на то место, где дорога спускалась со скал на пляж. Сейчас по ней струился черный поток. Волки. Некоторые заколебались, оказавшись на берегу, пару раз подпрыгнули на замерзших волнах, разочарованно завыли и побежали обратно, как если бы волны все еще были жидкой преградой, но другие, опустив тело пониже и подняв уши, черной струей потекли по льду.

— Смотри, — сказал Фазад, — они ведут нас.

— Тогда пошли за ними, — устало сказал Гарн. Ноги ужасно болели, глаза закрывались от усталости, но было уже почти темно, и Раздающие Причастие могли в любую секунду появиться на верхушках утесов.

— Туча, вперед, — прошептал Фазад, потрепав рукой гриву коня и, как всегда, без всяких шпор, уздечки или удил, конь осторожно шел по берегу, пока его копыта не коснулись льда. Но тут он заскользил, ноги стали разъезжаться, конь пытался удержать равновесие, но лед был гладкий, как стекло. Оба всадника немедленно соскользнули на замерзшую поверхность моря. Пронзительный ветер бросал им в глаза снег и острые льдинки, направление можно было определить только по карминовому пятну садящегося солнца, слабо светившегося через штормовые облака и темной линии волков, бежавших прямо на запад.

— Пошли, — сказал Фазад, — протягивая руку сенешалю. — Мои братья помогут нам добраться до Галастры, живыми.

И, вооруженный только верой, он повел их в неизвестность.

ПЯТАЯ ГЛАВА

Последнее убежище Пламени

Галастра была открытым всем ветрам гранитным островом, находившимся там, где не стоило быть ни одной суше, где ветер сражался с приливом прямо на шельфе океана, который бурлил вокруг острова, прежде чем ринуться в бесконечную глубину. Большую часть острова занимала безжизненная горная гряда, известная как Спина Дракона. Столицей Галастры был Имблевик, большой порт на защищенном от ветра восточном побережье.

За исключением медной руды, добываемой из нескольких маленьких месторождений в горах, в Галастре не было полезных ископаемых; вместо этого, на протяжении сотен лет, она рассчитывала на другие страны. Ее флот перевозил плоды работы северных фермеров на юг, драгоценные камни с юга на восток, а древесину с востока в саму Галастру, где ее выравнивали, сгибали на огне и делали из нее шпангоуты и балки, из которых собирали корпуса кораблей; каждый год флот Галастры рос и рос, пока, наконец, ее корабли не стали контролировать все океаны известного людям мира.