Третий экипаж (сборник) - Алексей Гребенников

«На чем повезешь бутыль, младший лейтенант?» – «На машине, товарищ капитан!» – «Знаешь, что такое NIVI?» – «Никогда не слышал, товарищ капитан!» «Тогда, – сплюнул капитан, – вези осторожнее». – «Разрешите обратиться, товарищ капитан!» – «Разрешаю». – «Хотите добрый совет?» – «Выкладывай». – «Вы, товарищ капитан, плевок сапогом растираете по полу. А лучше плевок сразу дезактивировать химией. А то ведь, как ни растирай, бактерию сапогом не раздавишь».

Специальной корзины для перевозок бутылей со строгой этикеткой «NIVI» в хозяйстве штаба не оказалось. Не беда. При Смирнове всегда находилась матерчатая сумка – Online educa Barselona. Что за educa такая, он не знал, но ведь и про «NIVI» никто ничего не знает. Свободной машины в штабе тоже не оказалось. Стояли во дворе штук пять легковых, но в них штабные водилы отдыхали, мало ли что. А первый же таксист, увидев сумку с «educa» и «NIVI», честно предупредил: «По Красному проспекту пробка от Совнархоза до Коммунального».

Пришлось спускаться в метро.

В вагоне Смирнова прижали к девушке.

Он сопел, отворачивался, потом не выдержал:

«Хотите добрый совет?»

Девушка заплакала:

«Я уже беременная».

В Академгородке, куда Смирнов добрался на переполненной маршрутке, генерал Седов, увидев бутыль, прижатой к груди младшего лейтенанта, попятился:

– Вы где, младший лейтенант, спецмашину оставили?

– А я, товарищ генерал, своим ходом.

Генерал не поверил:

– Вы знаете, что везли?

– Никак нет, товарищ генерал!

Было видно, что обычные слова у генерала кончились.

– Так вас и так! Несите на веранду. Осторожнее, так вас и так!

Гуськом – осторожный Смирнов-Суконин и генерал в штатском – поднялись на открытую веранду. Там сидел в плетеном кресле человек с открытым взглядом, в армейской рубашке и в защитного цвета шортах. Но был он не военный, это точно, потому что поаплодировал смелости и упорству Смирнова-Суконина. Видимо, понравился ему младший лейтенант своими сияющими глазами и то, как он нес бутыль с черной этикеткой, нежно прижимая ее к груди. У самого, кстати, глаза были темные, мерцающие, наверное, всё обо всём знал, а на полу валялись крутые велосипедные покрышки – Schwalbe, немецкие. Сам велосипед, прислоненный к перилам крылечка, был, впрочем, веломировский, отечественный; у таких только раму варят на Тайване.

– Разрешите обратиться?

– Разрешаю, так вас и так!

– Покрышки с выставочного байка?

Человек в армейской рубашке поаплодировал.

– Это зря. Там покрышки, считай, по году валяются.

Человек в армейской рубашке снова поаплодировал, правда, сдержаннее, потом спросил:

– Ты Аксенова любишь? Или так просто – имя симпатичное?

Младший лейтенант решил не врать: «Я вообще-то мало читаю».

Человек в армейской рубашке посмотрел на генерала, а тот слегка развел руками: извини, мол, других солдатиков, доктор Валькович, у меня для вас нет. Непонятно, чем они занимались до появления Смирнова. Трава у веранды и у крылечка мокрая, низкое небо, как везде, слегка моросит, у глухих ворот по внутренней связи давал кому-то отбой немолодой сержант. Ну, понятно, смородина, малина. А еще толстый серый кабель, так и тянется к трансформаторной будке. Конец красиво оголен, торчат медные блестящие нити.

– Хотите добрый совет?

На предложение никто не откликнулся.

Тогда младший лейтенант Смирнов-Суконин носком мокрого ботинка ловко поддел кабель и отбросил в сторону. Кабель спружинил, плюхнулся на металлическую растяжку, голыми медными нитями чиркнул по прислоненному к стене отечественному велосипеду. Красиво чиркнул, плотно: над черной с золотом рамой (сваренной на Тайване) вспыхнуло фиолетовое сияние, будто всех втянуло в нежную радугу. Лицо Смирнова жарко опалило, толкнуло в грудь. Но никакого взрыва, ничего такого, даже бутыль с черной этикеткой «NIVI» не пострадала, только сыпались и сыпались с неба лепестки серого скучного пепла, и колючая малина скукожилась. Всё будто замерло. Невидимая оса звенела в смутном воздухе, но не назойливо, просто звенела, и всё. Кабель-то под напряжением, запоздало догадался Смирнов. Потом черная пелена начала светлеть. Как на выгорающем экране проявилась кирпичная опаленная стена коттеджа. Смирнов ждал аплодисментов, но человек в армейской рубашке лежал скрюченный на каменных ступенях, а генерал взглядом проверял положение кабеля.

Потом наклонился, проверил у лежащего пульс:

– А что, младший лейтенант, у тебя, наверное, невеста есть?

Почему-то решил перейти на ты. Поразился находчивости, наверное.

– Так точно, товарищ генерал, есть!

– Когда обещал невесте вернуться со службы?

– У меня точные цифры! Через сто сорок девять дней.

– Дней? Ты не путаешь?

Задав такой необычный вопрос, генерал Седов вынул из кармана плоский, какой-то необычный мобильник и бросил отрывисто: «Дежурный, у меня труп».

Ужасное слово резнуло слух младшего лейтенанта.

А генерал спрятал необычный мобильник и добавил:

– Из военной тюрьмы быстро не выходят.

– Как из тюрьмы? – не поверил Смирнов. И заторопился: – Товарищ генерал, это же удар током! Земля мокрая, ваш товарищ даже не мучился.

– Что хочешь попросить перед увольнением из армии?

– Повышения по службе, товарищ генерал!

До генерала Седова дошло, наконец, что младший лейтенант в шоке. Он втолкнул его с веранды в прихожую, снял с полки бутылку: «Хлебни!» А на веранде уже топали, кто-то крикнул: «Товарищ генерал, где труп?»

– Как это где?

Генерал и Смирнов с бутылкой в руках вышли на крылечко.

А трупа, правда, не было. Были тучи, – как всегда, низко. Смирнов поставил бутылку на столик и с надеждой выглянул из-за спины генерала: «Я же говорил». Всё, в общем, было на месте, даже бутыль «NIVI» стояла там, где стояла.

– Кто на воротах?

– Сержант Капторенко.

Ну, сержанта Капторенко пугать тюрьмой не имело смысла.

Глаза блестящие, выпуклые, форма подогнана, носится аккуратно:

– Разрешите доложить, товарищ генерал! Уехал он, этот ваш покойник!

Генерал напряженно думал:

– В каком направлении?

– Да на юг. Так и сказал – на юг.

– Что еще он сказал?

– Уточнил, в какой стороне лежит ближайшая государственная граница.

– Вы уточнили, конечно?

– Нам врать не разрешается.

До Монголии на велосипеде быстро не доберешься, но Смирнов покойника явно недооценил. Покойник умел крутить педали. Только в Бийске у торгового центра Смирнов увидел знакомый велосипед с хвалеными немецкими покрышками. На всякий случай перочинным ножом ткнул в тугую резину: побегаешь, мол, от меня! – и тут же получил по голове деревянным ящичком. Хозяйка велосипеда, немолодая дачница, рассады на хулигана не пожалела.