Дамаск - Ричард Бирд

Сверившись с картой, он решил не ехать на метро, а пойти пешком. На пути был парк, где он чуть не столкнулся с девушкой, выходившей из телефонной будки. Она густо покраснела, судорожно пытаясь впихнуть серую телефонную карточку обратно в бумажник. Помня слова доктора Осавы о том, что у каждого своя жизнь, Генри решил, что эту девушку зовут Джиллиан Томас, а звонила она по поводу съема квартиры на двоих в Уимблдон-Виллидж. Ее отец – почему бы нет? – служит главой Английского Банка. Доктор Осава мог быть спокоен за Генри.

Когда Генри шел через парк, он развлекался, тем, что вспоминал названия конских каштанов, тополей, грабов и орешника. Он распознал шумную возню дроздов в кустах – это была парочка – и успел удивиться дерзкому поведению коричневатой птицы, пролетевшей у него перед носом. Не успела она скрыться за деревьями, как он узнал короткий крик луговой щеврицы, и хотя парк, как обычно, имел запущенный осенний вид, Генри давно не чувствовал себя таким счастливым.

У него было достаточно поводов для радости. Он знал имена птиц и деревьев. Он знал, что этот городской парк известен как яркий пример викторианской парковой архитектуры. У него были деньги в кармане, он поставил на сильную лошадь на два тридцать в Ньюкасле. У него был новый свитер, и мобильный телефон, и пакетик с порошком. Но самое главное – была мисс Бернс, хотя у него оставался всего один день, чтобы найти ее. Он не унывал, он смело шел вперед и говорил себе: не кисни. В конце концов, один день лучше, чем ничего, к тому же он понимал, что такая решимость в достижении цели заслуживает только похвалы. Он гнался за чудом и за восторгом счастливого конца, и не видел в этом ничего плохого. Он же не собирался никому причинить вреда.

Прямо перед ним или чуть левее, к примеру, цокала острыми каблучками по асфальту дама, ну скажем, мисс Кэтрин Пауэлл, член учредительного комитета организации «Безответственные родители за справедливое отношение», рядом бежала ее собачка по кличке Пантера. У каждого прохожего своя жизнь, и эта жизнь связана с жизнями других людей. У каждой такой жизни свои правила и свои привычки, своя судьба и свои особые дни. Доктор Осава был прав, и пока Генри об этом помнил, он мог держать себя в руках, радуясь, что является частью человечества.

Он посмотрел на часы: хронограф «Пьяже», еще один дорогой подарок родителей. Найдя скамейку, он сел и отключил телефон – позвонить мог только отец. Генри положил телефон, пакет из «М-энд-С» и зонтик на скамейку и принялся разглядывать запущенную клумбу в форме луны. Мимо клумбы слева направо пробежал трусцой мистер Питер Макартур, технолог на полставки с фабрики по производству супа в пакетиках «Бэтчелор».

Мама как-то рассказывала Генри, что в Англии самые красивые парки в мире, но с места, где он сидел, была видна лишь одна обезглавленная статуя и другая, заключенная в коробку из фанеры. За ними виднелся отдельный павильон, заросший граффити, как лишайником: «Гэри для Лоры», «Эллиот – козел», «Юнтд О КПР 1», но так было далеко не везде. За последние два года Генри успел многое повидать из того, о чем рассказывала мама. Он наблюдал за игрой в крикет, развалившись под ивой в маленькой деревне под названием Брамптон-Эбботтс. В городке Биггар, графство Стратклайд, он умудрился досидеть до конца на званом ужине в честь святого Андрея, который, вообще-то, оказался завтраком, включенным в стоимость номера. В окрестностях Уайт-Харта ему довелось увидеть собрание охотников за несколько минут до начала охоты: взволнованные мужчины и женщины успокаивали огромных гнедых лошадей. Но он помнил и другое. Пока он гостил в Белфасте, за восемь дней погибли двадцать три человека. Из окна стоявшего на станции Уэйфилд поезда он видел, как бригады молчаливых полицейских прочесывали пустырь в поисках останков пропавшей женщины. На ипподроме в Энтри слышал сирены «скорой помощи», после того как десять детей пострадали от взрыва петард. Но ни одно из этих воспоминаний не доказывало неправоту его матери. Британия все равно была лучше любого другого места, где ему довелось жить, – ему и его маме. Они ездили вслед за отцом, меняя один заграничный адрес на другой. В Алжире их соседей-французов взяли в заложники местные фундаменталисты, а в Иерусалиме какие-то извращенцы приняли Генри за араба и закидали камнями рядом с пунктом для голосования. Генри без тени сомнения мог утверждать, что в Британии такого бы не произошло.

Справа налево, мимо заброшенной клумбы прошагал Либби Горман, менеджер компании «Джексон-Стопс энд Стафф», напевая под нос речитатив из «Женитьбы Фигаро». Слева направо прошел Джеймс Ирвин, глава экспертного совета по вооружению при ООН. Тут к лавке, на которой сидел Генри, подкатилась собачонка – животное приподнялось и с любопытством положило передние лапы на пакет.

– Привет, Пантера, – сказал Генри и дал собаке обнюхать пальцы. Потом достал из кармана пакетик с порошком. Он был темно-песочного цвета и с легким зеленым оттенком. Генри позволил собачке обнюхать и даже лизнуть пакет, зная, что стоит дать ей содержимое, и бедная любименькая псина сдохнет за пару секунд. И тут мисс Кэтрин Пауэлл, безответственная родительница за справедливое обращение, хозяйка Пантеры, позвала собаку, назвав ее каким-то псевдонимом.

Да черт с ней. У Генри все еще есть порошок, хотя неизвестно, когда он может понадобиться. Да и в любом случае он не собирался убивать собаку. Зная разницу между мыслью и ее воплощением, можно жить как все.

Генри включил телефон и запросто набрал номер, как прежде, когда еще был студентом. Пока мисс Бернс будет подходить к телефону, у Генри есть время подумать, что сказать, но на сей раз телефон звонил долго, и Генри понял, что отвечать она не собирается. И только он решил сдаться, на том конце раздался голос. Голос принадлежал мужчине.

Генри начал быстро соображать. Он спросил мужчину, где тот находится, потому что было плохо слышно.

– Прошу прощения?

Голос звучал смущенно, поэтому Генри принялся выпытывать у него адрес, номер дома, почтовый индекс, хоть что-нибудь, наконец.

– Что? Кто это говорит?

– В каком месте Лондона вы находитесь? – спросил Генри. – Ответьте, где вы?

– Я не знаю, – ответил голос. – Я еще не выходил на улицу.

Сегодня первое ноября 1993 года, и где-то в Соединенном Королевстве, в Фалмоте или Хэмптон-Хилле, в Лландудно или Оксфорде, в Девонпорте или Транмере, в Восточном Стирлинге или Глэнэвоне каждый мальчик возраста Спенсера занимается крутым сексом с утра до вечера. Они открыто признают это, хотя им всего четырнадцать. У Спенсера нет девушки, зато у него есть целый огород прыщей на лице. Еще у него есть отец, который его не понимает, мать, которая, похоже, принимает наркотики, и старший брат, который вот-вот женится. Семья Келли опять переехала, потому что их последний дом был выкуплен некой компанией для строительства парковки, или гипермаркета, или разгрузочной ветки для трассы Ml, или М4, или М23. В новом доме гостиная почти такая же, как и в старом, за исключением каминной полки, на которой появилась цитата из Ветхого Завета:

«Горе замышляющим беззаконие и на ложах своих придумывающим злодеяния, которые совершают утром на рассвете, потому что есть в руке их сила!» (Михей 2:1 (Ис))

Цитата из Библии – дело рук матери, хотя чаще всего дальше лежания на ложе у Спенсера не доходит, потому что беззакония и злодеяния требуют слишком много сил. Он почти не выходит на улицу – в основном, потому, что отказывается ездить на машине, а еще потому, что ходить пешком – скучно. Вместо этого он предпочитает сидеть дома и пялиться в телевизор, высматривая на голубом экране женщин и мужчин, которые делают ЭТО в «Карточном доме», или «Бруксайде», или в «Ужасе на шоссе 91». Он сидит перед телевизором, пока от усталости у него не слипаются глаза, и он уже не соображает, который час и что он смотрит.

Однако сегодня – особенный день, совсем не такой, как вчера, потому что сегодня – свадьба брата. Спенсер одет в свою лучшую куртку, такую дорогую и почти не ношенную, что он обычно прячет во внутренних карманах свои драгоценности. В карманах лежат: детская полосатая вязаная перчатка, а также рождественская открытка, присланная семье Келли мистером и миссис Бернс, и еще одной парой, с которой они познакомились на каникулах. На внутренней стороне открытки указан обратный адрес и телефон и написано от руки: «Не забывайте нас».

Спенсер так и не ответил на это поздравление, потому что Хейзл перевели в частную школу. Возможность позвонить иногда мучает его, как невыполненное домашнее задание. Набрать номер так просто и так легко, что у него начинает сосать под ложечкой. Несколько секунд – и дело сделано, это даже быстрее, чем сказать об этом, пока я говорю, я уже набрал номер. Ну вот: уже звонит.

Миссис Келли говорит, что пора ехать. Она поправилась, поэтому на ней шляпка с широкими полями, и хотя из всех возможных дней Феллини предпочел умереть именно сегодня, она всегда готова расплыться в ул'ыбке. Поэтому Спенсер думает, что она принимает наркотики, вероятно – с того самого дня, когда с Рэйчел случилась беда. Спенсер терпимо относится к хорошему настроению матери. Ему нравится выглядеть самым сильным в семье, и он хочет показать ей, что вся эта история с Рэйчел его нисколько не задела. Мама вела бы себя точно так же, если бы это случилось с ним, несмотря на то, что семья разваливается. Отец слишком много пьет, брат нашел приличную работу и женится на пышке по имени Элисон.