Попробуй догони - Донна Кауфман

Маленький юркий «рено», за рулем которого сидела Патриция, выкатился наконец из ворот и, миновав короткую гравийную дорожку, скрылся под кронами развесистых сосен, обрамляющих аллею. Мойра сглотнула ком, шмыгнула носом и повернулась к западу лицом.

Там, на обширной плодородной равнине, паслись тучные бурые коровы и темномордые лохматые бараны; суетились, заканчивая приготовления к надвигающемуся ненастью, фермеры на своих участках; их жены хлопотали на заднем дворе, сновала туда и сюда непоседливая детвора; а над красными черепичными крышами их домиков из труб струился дымок, пахнущий торфом и кизяком. Над гранитными водами озера Лох-Олиш, вдоль берега которого тянулась восточная граница владений Мойры, завис сиреневый туман.

Ее владений! Мойре вдруг стало зябко от мысли, что лиловый туман, обволакивающий окрестности, всего лишь легкая дымка по сравнению с покровом, скрывающим страшную тайну замка Баллантре. И неприятный осадок, оставшийся у нее на сердце после ссоры с Джори и Присс, пустяк, не соизмеримый с грузом забот, обременяющих ее хрупкие плечи.

Мойра припала спиной к перилам балкона и достала из кармана куртки скомканное письмо, прочитать которое так и не решилась до сих пор. Впрочем, его содержание стало ей в общих чертах понятным, едва лишь она взглянула на хмурое лицо Аргуса Дандерса, доставившего ей белый конверт. Банк отказался продлить срок возврата займа, чуда не произошло. Мойра разорвала конверт на две половинки и разжала руки. Обрывки бумаги унесло ветром.

– Кажется, Таггарт, я одна из тех неудачниц, которым если и повезет, то лишь один раз в жизни, – с тоской прошептала она, сдерживая желание выплакать всю свою печаль.

Утрату Таггарта она предчувствовала уже давно, однако это не принесло ей облегчения, когда развязка наступила. Другая бы на ее месте забилась в истерике, а потом впала в черную ипохондрию. Но Мойра стоически превозмогла боль потери почти родного ей человека и сконцентрировала все свои физические и душевные силы для борьбы за место под солнцем.

Первый тревожный звоночек прозвенел, когда почтальон обычно доставляющий корреспонденцию от Таггарта, не пришел в установленный срок. А вскоре ударил траурный колокол – официальное извещение о смерти Таггарта с приложенным к нему листком с личными соболезнованиями от Мика Темплтона, друга покойного. Он сообщал ей, что обязательно исполнит его последнюю волю относительно собственности в Шотландии, и обещал, что кто-то из родственников умершего свяжется с ней в ближайшее время в связи с вопросом о причитающемся ей денежном вознаграждении.

Мойра, помнится, тогда скомкала со злости это письмо, раздосадованная тем, что в заключительном акте жизни Таггарта ей отведена ничтожная роль фигурантки финансового спора, проиграв который она лишится средств к существованию.

С тех пор минуло три месяца, но никто так и не удосужился черкнуть ей хотя бы пару строк. Естественно, не получила она и банковского чека. Подписывая в свое время договор с Таггартом, она согласилась на отсрочку его очередного взноса в их совместный инвестиционный проект на сто двадцать дней. Из этого следовало, что в распоряжении его наследников есть еще две недели для принятия окончательного решения относительно продления договора. По истечении же этого срока все имение Баллантре возвращалось в собственность прежнего владельца, то есть к ней.

Тогда, несколько лет назад, Мойру это вполне устраивало. Разумеется, она не предполагала, что в скором времени ее делового партнера скосит рак, а его наследники не будут спешить продлить их соглашение.

Но какими бы необычными ни были условия договора и обстоятельства его заключения, Мойра дорожила той крепкой дружбой, которая возникла между ними с Таггартом. Он стал для нее мудрым наставником, единомышленником и надежным другом. Утрата обещанных им крупных капиталовложений в реставрацию замка – оплота могучего клана, издревле объединявшего их семьи, – привела бы Баллантре к полному упадку и разрушению.

Мойре было чуточку досадно из-за того, что Таггарт, знавший о ее весьма скромном достатке, перед своей кончиной, которую предвидел, не предпринял ничего для подстраховки их договоренности. Мизерных гонораров за рассказы и статьи, которые Мойра печатала в одном эдинбургском издании, и арендной платы за землю от местных фермеров едва хватало на поддержание громадного имения Баллантре в более-менее сносном состоянии. Таггарт неоднократно выражал свое восхищение ее самоотверженным трудом. И разумеется, он мог бы заблаговременно позаботиться о том, чтобы она была уверена в его дальнейшей финансовой поддержке, равно как и в своем будущем.

Но по зрелом размышлении Мойра была вынуждена признать, что не осведомлена о его взаимоотношениях со своими сыновьями в достаточной мере. Кроме того, что они всегда были весьма натянутыми, Мойра ничего о них не знала и не могла предполагать, что именно Таггарт считал себя обязанным сделать для сыновей, завершая и свои отношения с ними, и всю свою жизнь. И вновь, как и несколько лет назад, у Мойры возникла идея разыскать его сыновей и лично обсудить с ними эту сложную проблему. Опыт переговоров подобного рода у нее уже имелся, ведь она по собственной инициативе разыскала их отца и сумела заинтересовать его своим планом возрождения их общего родового гнезда в Шотландии.

Его имя Мойра обнаружила в процессе изучения истории Баллантре и родословной его обитателей. Проследив разветвленные генеалогические линии разных владельцев замка, она установила, что Таггарт является единственным живым прямым потомком последнего вождя клана Морганов, а следовательно, его фактическим нынешним предводителем. Подобно тому, как сама она являлась главой своего клана – Синклеров. Истории этих двух родов переплетались на протяжении многих веков и были теснейшим образом связаны с Баллантре. Мойре пришло в голову восстановить историю и возобновить прежние межродовые связи. Непреодолимых препятствий воплощению своего замысла в реальность она не усматривала.

След последнего вождя клана Морганов – Тига Моргана – привел ее в Америку, в долину Рогз-Холлоу, населенную главным образом потомками переселенцев из Шотландии, носящими фамилии Морган, Рамзи и Синклер. Ей не составило особого труда установить, что американские Синклеры ведут свою родословную от Айана, младшего брата прямого пращура Мойры Калума Синклера, вождя своего клана. Однако Морганы, судя по имевшимся в ее распоряжении историческим документам, имели больше оснований притязать на владение поместьем Баллантре. А поскольку Синклеры проводили в долине всего несколько месяцев в году, она предпочла связаться с Таггартом.